1934

 

18 января
     Пленум ЦК КПбУ. Решение о возвращении столицы Украины из Харькова (столица с 1919 г.) в Киев.

Январь

Письмо митр. Кирилла в ответ на мнение некоего о необходимости объявить себя Местоблюстителем до времени освобождения митр. Петра.   

Сохранилась выписка:

«Сохранение надлежащего порядка в Церковном управлении со смерти Св. Патриарха Тихона и до созыва законного Церковного Собора обеспечивалось завещанием Св. Патриарха, составленным им в силу особого, ему только данного и никому не передаваемого права назначить себе заместителя (ЛР). Этим завещанием нормируется управление Русской Церковью до тех пор, пока будет исчерпано до конца его содержание. Несущий обязанности Патр. Местоблюстителя иерарх сохраняет свои церковные полномочия до избрания Собором нового Патриарха. При замедлении дела с выбором Патриарха Местоблюститель остается на своем посту до смерти или собственного добровольного от него отречения или устранения по церковному (подч. митр. Кирилл – Л.Р.) суду.

 

Он не правомочен назначить себя заместителя с правом тожественным его местоблюстительским правам. У него может быть только временный заместитель для текущих дел, действующий по его указаниям. Вот в этом пункте и является погрешность со стороны митрополита Сергия, признающего себя в отсутствие митр. Петра имеющим все его местоблюстительские права. Его грех в превышении власти, и Православный епископат не должен был признавать такую его власть и, убедившись что митр. Сергий правит Церковью без руководства митр. Петра, должен был управляться по силе патриаршего указа 7/20.11 1920 г., готовясь дать отчет в своей деятельности митрополиту Петру или Собору.

 

Если до Собора Местоблюститель умирает, то необходимо снова обратиться к патриаршему завещанию и в правах Местоблюстителя признать одного из оставшихся в живых, указанных в патриаршем завещании иерархов. Если ни одного в живых не окажется, то действие завещания окончилось и Церковь сама собою переходит на управление по патриаршему указу 7/20.11 1920 г. и общими усилиями епископата осуществляется созыв Собора для выбора Патриарха. Поэтому, только после смерти митрополита Петра или его законного удаления, я нахожу для себя не только возможным, но и обязательным активное вмешательство в общее церковное управление Русской Церковью. Дотоле же иерархи, признающие своим Первоиерархом митр. Петра, возносящие его имя по чину за богослужением и не признающие законной преемственности Сергиева управления, могут существовать до суда соборного параллельно с признающими; выгнанные из своих епархий – духовно руководя теми единицами, какие признают их своими архипастырями, а невыгнанные – руководя духовной жизнью всей своей епархии, всячески поддерживая взаимную связь и церковное единение. Для меня лично выступление сейчас представляется невозможным, так как я совершенно не уверен в характере отношений митрополита Петра, чтобы убедиться в подлинности настроений последнего, чтобы решить, как поступить. Во всяком случае быть явочным порядком Заместителем митрополита Петра без его о том распоряжении я не могу, – но если митрополит Петр добровольно откажется от местоблюстительства, то я в силу завещания Святейшего Патриарха и данного ему мною обещания исполню свой долг и приму тяготу местоблюстительства, хотя бы митрополит Петр назначил и другого себе преемника, ибо у него нет права на такое назначение».

Перевод митрополита Константина (Дьякова), Экзарха Украины, с Харьковской на Киевскую кафедру.
Прот. В.Цыпин:
Митрополит Константин, несмотря на свою болезненность (он страдал тяжелой формой диабета), был человеком удивительного миролюбия, стойкости и самообладания. Он не мог совершать богослужения ни в одном из городских соборов, в ту пору уже закрытых, и кафедральным собором Киева стала маленькая приходская церковь "Озернянская" вблизи железнодорожного вокзала: там и служил митрополит Константин.
   Однажды после богослужения женщина-иноверка бросила в лицо митрополиту камень. Если бы богомольцы попытались защитить архипастыря, дать отпор, то случившееся стало бы основанием для закрытия церкви. Но митрополит, с залитым кровью лицом, призвал прихожан к спокойствию, и провокация была сорвана.   Цыпин. Стр.206

Февраль

Письмо митр. Кирилла неизвестному архипастырю по вопросу о местоблюстительстве:

     «Христос среди нас! Ваше Высокопреосвященство, Преосвященнейший Владыко, возлюбленный о Господе собрат Архиепископ!

Строки Ваши, полные снисходительности и доверия ко мне грешному, доставили мне глубокое утешение. Спаси Вас Господи! Вас огорчает моя неповоротливость и кажущаяся Вам чрезмерная осторожность. Простите за это огорчение и еще потерпите его на мне. Не усталостью от долгих скитаний вызывается оно у меня, а неполным уяснением окружающей меня и всех нас обстановки. Ясности этой недостает мне не для оценки самой обстановки, а для надлежащего уразумения дальнейших из нее выводов, какие окажутся неизбежными для ее творцов. Проведение их в жизнь, вероятно, не заставит долго себя ждать, и тогда наличие фактов убедит всех в необходимости по требованиям момента определенных деяний. Но разве мало существующих уже фактов? – можете спросить Вы. Да, их не мало, но восприятие их преломляется в сознании церковного общества в таком разнообразии оттенков, что их никак не прикрепить к одному общему стержню. 

 

Необходимость исправляющего противодействия сознается, но общего основания для него нет, и митрополит Сергий хорошо понимает выгоду такого положения и не перестает ею пользоваться. В одном из двух писем ко мне он не без права указывает на эту разноголосицу обращаемых к нему упреков и потому, конечно, не считается с ними. Обвинение в еретичестве, даже самое решительное, способно только вызвать улыбку на его устах, как приятный повод лишний раз своим мастерством в диалектической канонике утешить тех, кто хранит с ним общение по уверенности в его полной безупречности в догматическом отношении.

 

Между тем, среди них немало таких, которые видят погрешительность многих мероприятий митрополита Сергия, но, понимая одинаково с ним источник и размер присвояемой им себе власти, снисходительно терпят эту погрешительность, как некоторое лишь увлечение властью, а не как преступное ее присвоение. Предъявляя к ним укоризну в непротивлении и, следовательно, принадлежности к ереси, мы рискуем лишить их психологической возможности воссоединения с нами и навсегда потерять их для Православия. Ведь сознаться в принадлежности к ереси много труднее, чем признать неправильность своих восприятий от внешнего устроения церковной жизни. Нужно, чтобы и для этого прекраснодушия властные утверждения митрополита Сергия уяснились как его личный домысл, а не как право, покоящееся на завещании Святейшего Патриарха. Всем надо осознать, что завещание это никоим образом к митрополиту Сергию и ему подобным не относится.

 

 

Поэтому, со смертью всех трех завещанием указанных кандидатов, завещание Святейшего Тихона теряет силу и церковное управление созидается на основе Указа 7/20 ноября 1920 г. Тем же указом необходимо руководствоваться и при временной невозможности сношений с лицом, несущим в силу завещания достоинства церковного центра, что и должно иметь место в переживаемый церковный исторический момент.

 

Иное понимание Патриаршего завещания, утверждаемое митрополитом Сергием, привело уже к тому, что завещание, оставленное для обеспечения скорейшего избрания нового Патриарха, стало основой для подмены в церковном управлении личности Патриарха какой-то коллегиальной "патриархией". Почиет ли на этом начинании митрополита Сергия благословение Божие, мы не дерзаем судить, доколе законный Собор своим приговором не изречет о нем суда Духа Святого, но, как и все обновленчеству сродное, не можем признать обновленное митрополитом Сергием церковное управление нашим православным, преемственно идущим от Святейшего Патриарха Тихона, и потому, оставаясь в каноническом единении с Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром, при переживаемой невозможности сношения с ним, признаем единственно закономерным устроение церковного управления на основе Патриаршего Указа 7/20 ноября 1920 года.

Твердо верю, что православный епископат при братском единении и взаимной поддержке сохранит с Божьей помощью Русскую Церковь в исконном Православии во все время действенности Патриаршего завещания и доведет до ее законного Собора.

 

...Сдается мне, что и Вы сами и Ваш корреспондент не разграничиваете тех действий митрополита Сергия и его единомышленников, кои совершаются ими по надлежащему чину в силу благодатных прав, полученных через таинство священства, от таких деяний, кои совершаются с превышением своих сакраментальных прав по человеческим ухищрениям в ограждение и поддержание своих самоизмышляемых прав в Церкви. Таковы деяния епископа Захария и свящ. Потапова, о коих Вы поминаете. Это только по форме тайнодействия, а по существу узурпация тайнодействия, а потому кощунственны, безблагодатны, нецерковны, но таинства, совершаемые сергианами, правильно рукоположенными, во священнослужении не запрещенными, являются несомненно таинствами спасительными для тех, кои приемлют их с верою, в простоте, без рассуждений и сомнений в их действенности и даже не подозревающих чего-либо неладного в сергианском устроении Церкви. Но в то же время они служат в суд и осуждение самим совершителям и тем из приступающих к ним, кто хорошо понимает существующую в сергианстве неправду и своим непротивлением ей обнаруживает преступное равнодушие к поруганию Церкви. Вот почему православному епископу или священнику необходимо воздерживаться от общения с сергианами в молитве. То же необходимо для мирян, сознательно относящихся ко всем подробностям церковной жизни. Февраль 1934 г.»

Пребывание митр. Кирилла на свободе в г. Гжатске, активная деятельность по организации "непоминающих", т.е. не признающих митр. Сергия первоиерархом и управляющихся по Указу Св. Патриарха Тихона от 7(20) ноября 1920 г. В это  время он говорил: «Филадельфийская Церковь – это не мы, это – те, которые придут после нас».       1.А.В.Журавский. Во имя правды и дастоинства Церкви. Жизнеописание и труды Священномученика Кирилли Казанского. М.1934г. Стр.336-343.

 

Выход на свободу из Соловков еп. Дамаскина (Цедрика), его деятельность по организации "непоминающих".

Польский:

«Еп. Дамаскин снова у себя на юге России собирает малое стадо. Объезжает знакомые города, навещает своих единомышленников. Просит маститого протоиерея, киевского профессора, в свою подпольную паству, и тот отказывается и тем огорчает Владыку до сердечного припадка. Протоиерей не понимает еще, что идет не легализация Церкви, а ее ликвидация и почти тотчас поплатился: его арестовывают и он умирает в тюрьме.

Друзья и последователи Владыки стараются держать в тайне его местопребывание, но он не снимает рясы, не обрезает свою бороду, не теряет своей архиерейской осанки... Осенью этого же 1934 г. он снова арестован...»                        Польский, т. 1, стр. 162

 

Присвоение митр. Сергию сергианским Синодом и присоединившимися архиереями (всего 21 архиерей) титула "Блаженнейшего Митрополита Московского и Коломенского", с правом ношения двух панагий, принятие формулы поминания на Великом входе:

«Святейшия Патриархи Православныя, Патриаршего Местоблюстителя нашего, Преосвященнейшего Петра Митрополита Крутицкого, и Блаженнейшего Сергия Митрополита Московского и Коломенского».

Из редакционного сообщения ЖМП:

«В течение последних двух, трех лет среди Епископата Патриаршей Церкви возникли мысли о необходимости более твердого и определенного положения Главы Церкви Православной...

Именно временное возглавление церковного управления породило столько истолкований отношения к истинному церковному чиноначалию. Начав разговор о правах Местоблюстителя и Его Заместителя... многие, закрывшись тогой своего горделивого правовзглядия, "мудро" отходили и брюзжали в стороне, а иные прямо впали в грех раскола...»

В ответном слове во время первого богослужения в новом звании, митр. Сергий "засвидетельствовал свое отношение к Патриаршему Местоблюстителю Митрополиту Петру".         ЖМП  1934, № 20-21

 

Письмо епископа Дамаскина (Цедрика) арх. Серафиму (Самойловичу). Копия этого письма была обнаружена при обыске у митрополита Кирилла.

Из письма:

Путь м.Сергия – путь несомненной апостасии. Отсюда и отщетение у него благодати несомненное. Несомненен отход от благодати и всякого сознательно внедряющего в жизнь план "мудрейшего". Здесь встает вопрос о том, насколько повинны в этом грехе те массы верующих и рядового духовенства (ептскопам никакого оправдания быть не может), кои не в состоянии разобраться в тонком лукавстве сергиевского "курса", кои, подчиняясь авторитету большинства епископата, боятся "раскола", к тому же не слыша авторитетнейшего суждения по сему вопросу предстоятеля церкви Патриаршего Местоблюстителя.

 

Встает и другой вопрос: имеет ли право кто-либо называть безблагодатными таинства, совершаемые  в сергианских храмах, раньше, чем Церковь Соборным решением отсечет согрешивших, предварительно призвавши их к покаянию и исправлению.

 

Отщетились благодати м.С. [здесь и ниже - митр.Сергий], X, Y, Z, но пока они не отсечены – не  действует ли в Церкви то положение, исповедуемое Церковью, что "вместо недостойных служителей алтаря Господь ангелов Своих невидимо для совершения божественного таинства посылает". Если такое положение существует (я верую, что такое есть), то не благоразумнее ли потерпеть, не обвинять в беззакониях сознательного сергианства массы тех, кои страдают в душе от творимой беззаконниками неправды, кои нисколько не разделяют их мнений, но, не будучи в состоянии уяснить себе сущность наших расхождений, боятся ошибиться при самостоятельном выборе пути, находя же единственную отраду и утешение среди окружающего мрака и скорби в церковных службах, – посещают сергианские храмы?

 

Такое состояние я полагаю терпимым в отношении тех слабых, непросвещенных, коим в силу их младенческого неведения и простоты не может быть вменен грех сергианства.

Погрешают те из них, кои понимают всю неправду и проистекающее зло сергианства, но по инертности своей или по малодушию остаются в рядах тех.

Еще больше погрешают те пастыри, кои разбираются в положении, но благодаря трусости своей, или, того хуже, – по материальному расчету, остаются в рядах сергиан, увеличивая количество и значимость их. К несчастью, таковых немало.

 

Что же касается тех рабов Божиих, коим дано разобраться в положении, осознать неправду и зло сергианства, понять, что путь сергианства – есть путь апостасии, – те обязаны не только выступить с протестом против деяний м.С. и присных его, не только пройти указанный Писанием и церковными правилами путь увещевания и обличения соблазнителей, но и своим примером должны показать свое противление совершающейся неправде и соблазну, порывая литургическое общение с сергианами, не посещая храмов их, делая все возможное для приближения момента соборного суда над беззаконниками.

 

Лично я прошел весь этот путь, порвавши литургическое общение с митрополитом Сергием по возвращении из ссылки 1 января 1929 года и словесно и письменно обратившись к нему с увещаниями.

Ныне совершается суд Церкви Российской, и каждый свободной волей избирает путь свой. Люди юридического склада ума церковное бытие мыслят во внешних формах отношений, субординации, различии церковных учреждений, торжественных храмовых служениях и т.д. Путем соблюдения внешних форм, внешней дисциплины, путем умолчаний, условности, фразеологии успокаивается иногда мятущаяся совесть, все у них по видимости складно, в порядке, но за всем сим – по слову Господа (Иоанн 3:18-19) – совершается суд: "Люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы".

Не всем, к сожалению, дано осознать, что бедность и немощь являются теми необходимыми  условиями, при коих совершается преизобильная сила Божия. Поистине только во тьме безблагодатности можно было решиться пожертвовать свободой Церкви ради сохранения "богатства" условно разрешенных храмовых служений и подозрительной "силы" синодального управления. Эти именно достижения свои имел в виду м.Сергий, горделиво заявляя лишь, что он "спасает Церковь".

 

  Мы держимся противоположного взгляда: мы готовы (до времени) отказаться ради сохранения внутреней свободы Церкви и от торжественных богослужений, и от конструирующих церковных учреждений, предпочитая последним создание и укрепление духовно-благодатных связей между пастырями и пасомыми. Дальнейшее же, внешнее устроение Церкви мы возлагаем на милость Божию к нам, кающимся в прежних своих грехах перед Церковью, на Его божественный промысел и силу, твердо уповая на данные Им Церкви обетования. "Верующий не судится, а неверующий уже осужден". Один из оптинских отцов сказал:"Православие живет среди всяческого неустройства и скудности именно для того, чтобы было видно, что оно держится не человеческими силами и порядками, а могуществом Божиим".

 

Несомненно, строгий суд церковный ждет м.Сергия м его присных. Строго говоря, суд, как выражение церковного сознания по данному вопросу, в идеальном его содержании уже совершился. Церковь выразила свое полное осуждение м.Сергию и его беззаконным деяниям, а вместе с ним и всем участникам и соратаям м.Сергия на его пути. Выразила это десятками направленных м.Сергию протестов православных архипастырей и массой таковых же со стороны верующих пресвитеров и мирян. Выразила это она массовым отходом от сергиан верующих, прекративших посещать их храмы и общаться с ними. Суд этот сказывается и в совести самих сергиан, и в большинстве своем сознающих неправду сергианства и терзающихся от такого противоречия, ибо только малодушие и боязливость удерживают их в рядах сергиан, участь же такой "боязливости" предчувствуется ими (Апок.21:8).

 

Недаром, однако, учрежден и видимый суд в Церкви для вразумления погибающих и преупреждения соблазняющимся, и каждый из нас должен сделать все от него зависящее  для приближения такого момента во имя общего блага Церкви

(...)

Продумайте, Друже и Брате возлюбленный, следующую мысль. Если происходит суд Божий, если Господь творит отсев пшеницы, отбор воинов для противостояния выходящему из бездны зверю, – какое может быть наше место в этом плане? Мое настроение в отношении данного момента определяется последними стихами 97 псалма*.

 

И чем более углубляюсь я мыслию к уразумению совершающегося, тем более проникаюсь ужасом благоговения перед величием и благостию промысла Божия о на и в восторге воспеваю первые два стиха 45 псалма**.

**(Бог нам Прибежище и Сила. Помощник в скорбех, обретших ны зело. Сего ради не убоимся, внегда смущается земля и прелагаются горы в сердца морская).

Совершается суд Божий над Церковью и народом русским. Ныне отняты пастыри от пасомых именно для того, чтобы пред лицом суда каждый совершенно самостоятельно избрал путь свой – ко Христу или от Христа, причем и пастыри судятся, как рабы. Совершается отбор тех истинных воинов Христовых, кои только смогут быть строителями нового здания Церкви, кои только и будут в состоянии противостать самому "зверю", времена же приблизились несомненно апокалипсические.

 

Разумеется, в таком плане необходимо быть и сергианам, как необходим был Иуда. Недаром апостол говорит, что "надлежит быть и разномыслиям, дабы открылись искусные". Тяжесть греха этих соблазнителей определена самим Господом. Он и судит их уже, ибо они уже приходят к концу своему, как в свое время "живцы". (К сожалению, в этом святитель Дамаскин ошибся –  сергианский соблазн и ныне продолжается и приносит свои ядовитые плоды –  Л.Р. 2008г.) Вам еще неизвестно, вероятно, о готовящемся в Москве преподнесении титула – "блаженнейшего" и "митрополита  Московского". Как видите, они сами себя уже топят.

 

Что же мы можем сделать при настоящих условиях? Добиваться удаления митрополита Сергия? Поздно, да и бесполезно. Уйдет митрополит Сергий – останется сергианство, т.е. то сознательное попрание идеала Святой Церкви ради сохранения внешнего декорума и личного благополучия, которое необходимо является в результате так называемой легализации.

 

Что собственно имеет митрополит Сергий? Немногие храмы и готовое ко всему приспособиться духовенство. Паства? Там ее почти нет, ибо за храмы в настоящих условиях держатся в большинстве люди внешнего устроения. Печальную картину являют собою приверженные к храму, но совершенно не церковные, ибо сменяют православных священнослужителей в храме  живцы, тех обновленцы или самосвяты, этих сергиане, потом вновь обновленцы, а приверженцев храма это мало волнует, – им нужен храм, декорум богослужебный, привычная обрядность внешнего участия их в таинствах и только. В этом вся сущность сергианской церкви. Это печальное наследие синодального периода Церкви, это показатель угасания духа в Церкви (Заметим, что здесь нет никаких политических обвинений. Суть же сергианства, как она описана еп. Дамаскиным, не только не исчезла, но именно теперь проявилась во всей своей силе – Л.Р. 2008 г.). Все мы – пастыри, много повинные в сем тяжком грехе перед Церковью, крепко должны в сем каяться.

 

Еще до появления сергианства, во время натиска на Церковь со стороны обновленцев и самосвятов, я написал одному батюшке в ответ на его по сему случаю жалобы: "Господь весть, что благодетельнее теперь для Церкви, сохранение храмов во что бы то ни стало или полное закрытие их. Все наши усилия теперь должны быть направлены на установление прочных духовно-благодатных связей между пастырями и пасомыми (Аминь! Л.Р.). Тогда в настоящую бурю Церковь будет непоколебима пред лицом еще более тонких соблазнов и без храмов".

 

Теперь мы свидетели того, что храмы служат не к единению, а к разделеннию верующих, ибо без храмов не было бы ни сергианства, ни самосвятства, ни григорианства, ни обновленчества. Идейных служителей сих совне навязанных учений почти нет, и если бы им не даны были наши храмы, как трибуны для сеяния соблазнов и разложения, то и не было бы у нас и поводов для настоящих разговоров.

"Горе, имже соблазн приходит", однако таковые попущены выявиться, и, очевидно, через посредство их производится "отсев". Каково же наше с Вами место в настоящем плане домостроительства Божия? А свое место нам отыскать необходимо.

Пастыри отъяты, "поражены". Овцы рассеялись или уловлены хищниками-наемниками, которые загнали и сторожат овец, томят их в безводных дебрях. Мы же и не в силах противостоять наемникам, ибо находятся те  под  охраной надежной.

Теперь, очевидно, все призваны на суд, и сами овцы, ибо могли они в свое время и убежать от "чуждого гласа". Теперь никто ни за кого не ответственен и ответит каждый за себя.

 

Да не соблазнится брат мой чем-либо в словах моих, заподозрив меня в превозношении, прельщении. Спаси меня, Господи, от греха сего. Я всегда со страхом имею перед собою предупреждение Апостола: "Ты стоишь – берегись, чтобы не упасть". Я самого себя прежде всего виню и бичую за грех церковной невоспитанности русского народа, за грех утверждающегося на сем богоборческого похода в России.

Каково же мое собственное место при таком сознании моем? Неключимый и ленивый раб, повинный в столь страшном грехе пред Церковью, напоминающий все зло, содеянное при его участии, и необходимые последствия сего греха, – что другое должен делать, как не горько плакаться в содеянном грехе, умолять милосердного Судию дать время покаяться и по возможности исправить совершенный грех путем противостояния злу, до готовности кровию омыть грех свой.

Нечего нам мечтать и стремиться к кафедрам – каждый из нас уже сделал свое. Мы теперь "самим Богом потушенные свечи". Если мы умолим Праведного Судию потерпеть на нас, да убелим ризы свои слезами покаяния, смиренным подвигом "гефсиманской" молитвы заслужим милость, – Господь еще возжет нас на свещнице церковней, а если будем мнить, что мы призваны только восседать на кафедрах и начальствовать в наследии Божием, – то останемся навсегда потушенными.

 

Подобное стояние наше не может быть рассматриваемо как отказ от общественно - церковного служения, ибо таковое стояние в подвиге, как и каждое духовное выявление, имеет многократное значение. Работа над очищением своей души будет вместе с тем и накоплением благодатной духовной силы, а это и будет то единственное, что только и может быть противопоставлено духу злобы, силящемуся утвердить свое царство на место Церкви Христовой.

 

Внешне наше противостание царству зла может выразиться разве в том, что мы имеющимися еще в нашем распоряжении средствами будем утверждать, подкреплять вместе с нами предстоящих суду меньших братьев наших, единых с нами по духу, уясняя им путь наш, как правильный и со стороны канонической, как благословенный предстоятелем Российской Православной Церкви, который из своего заточения поручил передать одному из собратий наших: "Скажите Владыке Х., что если он с митрополитом Сергием, то у меня нет с ним ничего общего".

(...)

Я нахожу возможным "потерпеть, не обвинять в беззаконии сознательного сергианства массы простодушных, непросвещенных", и только потерпеть, ибо завтра они сами побегут к нам, вернее, те из них, кои "предустановлены ко спасению". История времен соборов дает нам много примеров такого снисходительного отношения к "простодушным".

Излияние и действие благодати не представляется мне как действие струи воды, которой необходимо оканчивается всякий подошедший под открытый кран или коей всякий может напиться, стоит только ему открыть рот. Если искать аналогий во внешних явлениях, то действие благодати представляется мне, как действие света в затхлом подполье, когда откроют туда доступ солнца: вся нечисть, мокрицы, миазмы, гнилостные черви будут убиты светом или сокроются опять во тьму, всякая плесень потребится, попавшие туда здоровые семена дадут ростки и потянутся к свету, питаясь и претворяясь в животворящих лучах света и тепла. Поэтому, пока Церковью не пресечен доступ благодатного света в дебри сергианства, случайно попавшие туда здоровые семена или растеньица могут еще пользоваться дарами благодати Духа Сятого в меру веры своей, в меру возраста духовного. Мы же с Вами исповедуем, что одни и те же Святые тайны служат одним во спасение, другим "в суд и осуждение".            О.Косик. Совершается суд Божий над Церковью и народом русским //Богословский сб. Вып. 10. М., Изд. ПСТБИ, 2002.С. 454-465.

 

21 апреля

Письмо митр. Кирилла:

Х[ристос] В[оскресе]! Родной мой Авво!

Спаси Вас Христос за письмо 17. IV . Получил и 5 и 6 л[источек] первого псалма. Благодаря Ксюше познакомился с строгим суждением о нас Ларчика (Архиепископ Иларион Троицкий) и уразумел ранее писанное Вами. Имел возможность узнать, Ив[ан] Вас[ильевич] не столь двоедушен, как то было изображено. Но относительно Запрещений он склонен признавать, по-видимому, их полную значимость. Поэтому высказывает пожелание, чтобы мы обнаружили заботливость о снятии запрещения, которое будто бы в чем-то может послужить для нас препятствием. По-моему в этих размышлениях повинно всё то же непонимание завещания. С. В. К. не говорит о помехе, он желал бы смягчения остроты отношений, например, чрез совместное литургисанье. Разночтение только.

О соседе не слышу давно уже. Куда он направился, не знаю. М. даже расскажу, если Бог даст, увижу, как мудрена становится жизнь и с разными явлениями проходимства приходится встречаться. Заботница земно кланяется и просит молитв и благословения. Да хранит Вас Господь. Любящий Вас М. К.

Р. S . 2-го мая умер е[пископ] Виктор.   

      Архиерейский Собор в Карловцах.

Снятие запрещения с митр. Евлогия, составленное в унизительной для последнего форме: "он сам осудил свой поступок", "по снисхождению к его просьбам и для пользы Церкви" и т.д.

 

Послание митр. Евлогия к пастве с разъяснением незаконности наложенного на него в 1927 г. запрещения:

«Если я стремился к тому, чтобы оно было снято, то лишь желая успокоить взволнованные церковной смутой умы нашей паствы и дать Синоду случай загладить вину неосмотрительности и отсутствия братолюбия, которые довели его до неканонического постановления относительно меня. Чисто моральный акт нашего с митрополитом Антонием примирения, когда мы взаимно испрашивали друг у друга прощение и когда дыхание благодатного Божьего мира повеяло над нами – этот трогательный момент Карловацкий  Собор  использовал как формально-юридическое обоснование, якобы подтверждающее мою вину..."  Митр. Евлогий, стр. 632

 

 

Избрание еп. Феофила преемником митр. Платона в Сев.-Американской Русской Церкви.                 "Правда о религии в России", стр. 279

 

23 ноября на Соборе митрополичьего округа (5-ом Всеамериканском соборе) в гор. Кливленде митр. Феофил (Пашковский) был избран преемником митр. Платона (скончался в 1934 году) и назначен митрополитом всея Америки и Канады с сохранением титула архиепископа Сан-Франциского. В основном докладе, прочитанном на Соборе, парадоксальным образом утверждалась канонически несостоятельная идея о том, что в Америке законны и правомерны все три юрисдикции Русской Церкви: экзархат Московской Патриархии (это мнение оставим на совести "Русской Недели" –  Л.Р.), епархия Синодальной Зарубежной Церкви и Автономная Американская Церковь; однако существование двух первых юрисдикций в Америке, по мнению Кливлендского Собора, сомнительно с точки зрения церковной пользы, поскольку православная Америка нуждается в автономии.

 

Первое заседание Комиссии по делам культов, преобразованной в союзную (при Президиуме ЦИК СССР). Признание необходимым "введение единой практики и единых методов в работе культовых комиссий союзных республик"; создание комиссии для разработки общесоюзного закона о религиозных объединениях. Введена практика заслушивания на заседаниях комиссии отчетов союзных республик. 

М. Одинцов.  В сб. "На пути к свободе совести", стр. 52

 

Постановление митр. Сергия и Синода о запрещении в священнослужении  ведущих иерархов Карловацкой церковной группы.  

Текст Постановления:

Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и при нем Патриарший Священный Синод слушали:

Предложение Заместителя следующего содержания. “Нашим постановлением от 9 мая 1928 года за № 104 самочинно возникшее в Сремских Карловцах Высшее Управление русскими заграничными православными епархиями и общинами объявлено упраздненным, а его действия и распоряжения – не имеющими канонической силы и отмененными. Архиереям и клирикам, подчиняющимся названному Управлению, предложено было (независимо от того, дадут ли они или не дадут известное обязательство в лояльности) сделать постановление о ликвидации Управления или же по крайней мере каждому в отдельности порвать с этим Управлением и со всей группой, возглавляемой им (п. VII). Тех, кто откажется исполнить наше постановление (опять-таки “независимо от того, дано или не дано вышеназванное обязательство”) предположено “предать соборному суду как ослушников законного священноначалия и учинителей раскола, с запрещением (смотря по вине и упорству) в священнослужении впредь до суда или до раскаяния” (VIII-в).

 

Пять лет мы напрасно ожидали вразумления карловчан. 23 марта 1933 года (№ 311) я просил Святейшего Патриарха Сербского быть посредником в наших переговорах с карловацкими архиереями и своим авторитетом повлиять на них в благоприятном смысле. Святейший Патриарх принял на себя этот братский труд. Прошел еще год. И вот посланием своим от 25 мая сего года за № 448 Святейший Патриарх сообщил мне, что Карловацкий Синод 7 того же мая прислал ему на наше предложение ответ совершенно отрицательный: они теперь не только не подчиняются, но уже не считают для себя возможным и какое бы то ни было соглашение со мною под довольно избитым предлогом моей якобы несвободы в словах и действиях. Нельзя не согласиться с заключением Святейшего Патриарха, что после такого ответа дальнейшие переговоры с архиереями Карловацкой группы представляются бесцельными и излишними. Таким образом, время увещаний, ожиданий, отсрочек и новых ожиданий кончилось. Наступила пора перейти от слов к действиям и привести в исполнение упомянутое наше постановление от 9 мая 1928 года.

 

Из общей массы архиереев Карловацкой группы я бы полагал выделить в качестве особо виновных и потому подлежащих запрещению нижеследующих: бывшего Киевского митрополита Антония, бывшего Кишиневского архиепископа Анастасия, бывшего Финляндского архиепископа Серафима и посвященного за границей епископа Тихона (Лященко), а также архиереев, захвативших управление русскими епархиями: бывшего Забайкальского архиепископа Мелетия – в Харбине, епископа Виктора – в Пекине, епископа или архиепископа Тихона – в Северной Америке. Подлежит запрещению и епископ Нестор (Анисимов): однажды осудив Карловацкую группу и принесши раскаяние пред Патриархией, он снова оказывается деятельным членом прежней группы. Попутно необходимо решить вопрос и о Серафиме (Ляде), принятом в Карловацкую группу от обновленчества в архиерейском сане”.

 

Постановили: 1. Заграничных русских архиереев и клириков так называемой Карловацкой группы как восставших на свое законное Священноначалие и, несмотря на многолетние увещания, упорствующих в расколе предать церковному суду по обвинению в нарушении правил Святых Апостолов 31, 34, 35; Двукратного Собора 13-15 и других с устранением обвиняемых впредь до их раскаяния или до решения о них суда от церковных должностей (если таковые они занимают).

 

2. По указанным в предложении основаниям сверх того и на то же время запретить в священнослужении Преосвященных: бывшего Киевского митрополита Антония, бывшего Кишиневского архиепископа Анастасия, бывшего Забайкальского архиепископа Мелетия, бывшего Финляндского архиепископа Серафима, бывшего Камчатского епископа Нестора, а также епископа Тихона (Лященко), епископа Тихона, возглавляющего карловчан в Америке, и епископа Виктора – в Пекине.

 

3. Предупредить православных архипастырей, клир и мирян, что входящие в молитвенное общение с раскольниками, принимающие от запрещенных Таинства и благословение подлежат по церковным правилам одинаковому с ними наказанию.

 

4. О признании, согласно действующим правилам, за принятым в Карловацкую группу в архиерейском сане Серафимом (Ляде) той или другой иерархической степени иметь суждение впоследствии, по выяснении времени и всех обстоятельств получения им означенных степеней.

 

Поручить Преосвященному митрополиту Литовскому и Виленскому о настоящем постановлении оповестить Предстоятелей Православных Автокефальных Церквей и находящихся в Западной Европе русских архипастырей, клир и мирян, в том числе и предаваемых суду и особо – запрещенных; Преосвященному же митрополиту Японскому -находящихся на Дальнем Востоке и Преосвященному архиепископу Алеутскому, Экзарху Патриархии, – находящихся в Америке…”    Журнал Московской Патриархии, № 22, 1934 г.

Выписка из отношения ОГПУ СССР № 161006 от 8 июля 1934 г.

По имеющимся в СПО ОГПУ сведениям, основными организаторами ИПЦ на Украине являются епископы Дамаскин (Цедрик), проживающий в Черниговской области, и Парфений (Брянских), проживающий в Одесской области. Дамаскин неоднократно приезжал в Москву и устраивал нелегальные собрания на квартире Кострыгиной Веры Спиридоновны, где развивал свои взгляды на советскую власть. Ссылаясь на псалмы Царя Давида, Дамаскин говорил, что каждый верующий должен «ненавидеть эту власть полной ненавистью».

Оперативный уполномоченный 4-го отделения СПО Иванов.

 

Арест в Гжатске митр. Кирилла. Изъята большая переписка.

А.В.Журавский:

Остается только сожалеть, что такое духовное сокровище сгинуло в архивах НКВД. 186 листов переписки м.Кирилла с владыками Афанасием (Сахаровым), Дамаскиным (Цедриком), Серафимом (Самойловичем, профессором И.В.Поповым и другими достойнейшими деятелями Церкви могли бы открыть нам новые свидетельства исповедничества русских иерархов, томившихся в тюремных узах, гонимых в ссылки и на каторги, но не отрекавшихся от Христа Спасителя.

Уже 16 июля м.Кирилл был допрошен.

Среди прочего следователя интересовало отношение владыки к "политическим выступлениям" м.Сергия. Владыка отвечал: "Мое отношение к политическим выступлениям м.сергия, в частности к т.н. 'интервью', заключается в следующем: во-первых, м.Сергий не имел права выступать от лица Церкви, т.к. никто его на это не уполномочил, а во-вторых, он преувеличенно представил благополучность положения Церкви, которая на самом деле находится с моей точки зрения в скорбном положении...  Своего отрицательного отношения к его курсу я никогда не скрывал... Обращавшиеся ко мне лица рассматривали меня как руководителя, и я им не отказывал в возглавленн их, т.е. в руководстве ими. Не отрицаю того, что я одобрял возможность совершения церковных служб дома, т.е. без регистрации в установленном советским законодательством порядке".

 

Ответ м.Кирилла на вопрос следователя о письме еп.Дамаскина в адрес арх.Серафима (Самойловича) от 15 апр. 1934 г., копия котрого была найдена в его бумагах: "Автором этого письма является епископ  Дамаскин, мой единомышленник... Взгляды, изложенные в письме, я сам высказывал епископам Дамаскину и Афанасию, и с ним они были по этому поводу солидарны".             Л.Е.Сикорская, стр.468.

 

Постановление Особого Совещания при НКВД СССР о ссылке м.Кирилла в Казахстан на три года.  Там же, стр.349.

 

Волна репрессий, в  том числе антирелигиозных, в связи с убийством С. М. Кирова.  

 

Продолжение тайной богослужебной деятельности духовенства.

Письмо священника Казанской епархии, попавшее за границу:

«Я отбыл ссылку и, вернувшись в родные края, не получил прихода. Единственное, что мне оставалось, – это странствовать по деревням, где нет церквей, и за кусок хлеба и ночлег совершать богослужение. Много мне подобных священнослужителей с котомками за плечами переходят из села в село, предлагая совершить богослужение. Многие нас гонят, издеваются над нами, но многие принимают, кормят, дают кров, просят отслужить. Служим все, до литургии включительно. Для совершения службы носим в котомках антиминс, дарохранительницу со святыми дарами, ладан, кадило, церковное вино и простенькое облачение. Так целый алтарь носим за плечами. Чаще всего просят отслужить панихиду».             Польский, т. 2, стр. XVI

 

 

 

 

Революция застала меня почти в 70 лет. А в меня засело как-то твердое убеждение, что срок дельной человеческой жизни именно 70 лет. И потому я смело и открыто критиковал революцию. Я говорил себе: «чорт с ними! Пусть расстреляют. Все равно, жизнь кончена, а я сделаю то, что требовало от меня мое достоинство». На меня поэтому не действовали ни приглашение в старую чеку, правда, кончившееся ничем, ни угрозы при Зиновьеве в здешней «Правде» по поводу одного моего публичного чтения: «можно ведь и ушибить...»

Теперь дело показало, что я неверно судил о моей работоспособности. И сейчас, хотя раньше часто о выезде из отечества подумывал и даже иногда заявлял, я решительно не могу расстаться с родиной и прервать здешнюю работу, которую считаю очень важной, способной не только хорошо послужить репутации русской науки, но и толкнуть вперед человеческую мысль вообще. Но мне тяжело, по временам очень тяжело жить здесь – и это есть причина моего письма в Совет.

Вы напрасно верите в мировую пролетарскую революцию. Я не могу без улыбки смотреть на плакаты: «да здравствует мировая социалистическая революция, да здравствует мировой октябрь». Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До Вашей революции фашизма не было (ЛР). Ведь только нашим политическим младенцам Временного Правительства было мало даже двух Ваших репетиций перед Вашим октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас и, конечно, во время догадываются применить для предупреждения этого то, чем пользовались и пользуетесь Вы – террор и насилие. Разве это не видно всякому зрячему! Сколько раз в Ваших газетах о других странах писалось: «час настал, час пробил», а дело постоянно кончалось лишь новым фашизмом то там, то сям. Да, под Вашим косвенным влиянием фашизм постепенно охватит весь культурный мир, исключая могучий англо-саксонский отдел (Англию наверное, американские Соединенные Штаты, вероятно), который воплотит-таки в жизнь ядро социализма: лозунг – труд как первую обязанность и ставное достоинство человека и как основу человеческих отношений, обеcпечивающую соответствующее существование каждого – и достигнет этого с сохранением (подч ИП) всех дорогих, стоивших больших жертв и большого времени, приобретений культурного человечества.

Но мне тяжело не оттого, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а оттого, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит серьезною опасностью моей родине.

Во первых то, что Вы делаете есть, конечно, только эксперимент и пусть даже грандиозный по отваге, как я уже и сказал, но не осуществление бесспорной насквозь жизненной правды – и, как всякий эксперимент, с неизвестным пока окончательным результатом. Во вторых эксперимент страшно дорогой (и в этом суть дела), с уничтожением всего культурного покоя и всей культурной красоты жизни.

Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Если бы нашу обывательскую действительность воспроизвести целиком, без пропусков, со всеми ежедневными подробностями – это была бы ужасающая картина, потрясающее впечатление от которой на настоящих людей едва ли бы значительно смягчилось, если рядом с ней поставить и другую нашу картину с чудесно как бы вновь вырастающими городами, днепростроями, гигантами-заводами и бесчисленными учеными и учебными заведениями. Когда первая картина заполняет мое внимание, я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнию древних азиатских деспотий. А у нас это называется республиками. Как это понимать? Пусть, может быть, это временно. Но надо помнить, что человеку, происшедшему из зверя, легко падать, но трудно подниматься. Тем, которые злобно приговаривают к смерти массы себе подобных и с удовлетворением приводят это в исполнение, как и тем, насильственно приучаемым участвовать в этом, едва ли возможно остаться существами, чувствующими и думающими человечно. И с другой стороны. Тем, которые превращены в забитых животных, едва ли возможно сделаться существами с чувством собственного человеческого достоинства.

Когда я встречаюсь с новыми случаями из отрицательной полосы нашей жизни (а их легион), я терзаюсь ядовитым укором, что оставался и остаюсь среди нея. Не один же я так чувствую и думаю?! Пощадите же родину и нас.

Академик Иван ПАВЛОВ. Ленинград 21 декабря 1934 г.

 

* На машинописной копии письма резолюция:

«т. Сталину. Сегодня СНК получил новое чепуховое письмо (! - ЛР) академика Павлова. Молотов».

 

АКАДЕМИКУ И.П.ПАВЛОВУ.

2 января 1935

 

Ваше письмо от 21 декабря Совет Народных Комиссаров получил. Должен при этом выразить Вам свое откровенное мнение о полной неубедительности и несостоятельности высказанных в Вашем письме политических положений. Чего стоит, например, одно противопоставление таких представительниц «культурного мира», как империалистические державы – Англия и Соединенные Штаты, огнем и мечем прокладывавших себе путь к мировому господству и загубивших миллионы людей в Индии и Америке, также и теперь ни перед чем не останавливающихся, чтобы охранять интересы эксплоататорских классов, – противопоставление этих капиталистических государств нашему Советскому Союзу, спасшему от гибели миллионы людей путем быстрого выхода из войны в 1917 году и провозглашения мира и успешно строящему бесклассовое социалистическое общество, общество подлинно высокой культуры и освобожденного труда, несмотря на все трудности борьбы с врагами этого нового мира.

Можно только удивляться, что Вы беретесь делать категорические выводы в отношении принципиально-политических вопросов, научная основа которых Вам, как видно, совершенно неизвестна. Могу лишь добавить, что политические руководители СССР ни в коем случае не позволили бы себе проявить подобную ретивость в отношении вопросов физиологии, где Ваш научный авторитет бесспорен. Позволю себе на этом закончить свой ответ на Ваше письмо.

 

Председатель СНК Союза ССР                       В.Молотов

 

Р.S. Копии Вашего письма и моего ответа мною посланы президенту Академии Наук А.П.Карпинскому.