В январе 1935 года, за полтора года до своей смерти, Председатель Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви Блаженнейший митрополит Антоний сделал доклад Архиерейскому Синоду о желательности созыва Второго Всезарубежного Собора с участием представителей клира и мирян.

В своем докладе митрополит Антоний писал:

«Условия в которых существует за рубежом наша Церковь, не имеющая никакой поддержки от государственной власти и растущая в очень значительной мере благодаря работе благочестивых прихожан, делают необходимым привлечение представителей паствы к ближайшему участию не только в приходских, но и общественных делах. Такое участие их на Соборах в Москве, Ставрополе, а затем в Сремских Карловцах в 1921 г. во многих отношениях несомненно было очень полезно. Нам иерархам весьма важно от представителей паствы узнавать о ее духовных и прочих нуждах, а с другой стороны, мероприятия, выработанные с участием клира и мирян, могут быть основаны на более всестороннем и подробном обсуждении.

Само собой разумеется, что говоря о такой пользе участия клира и мирян в Соборной работе, мы отнюдь не имеем в виду осуществление какой-то церковно-демократической программы. Иерархический надзор и право, или точнее - обязанность епископов произносить решающее слово, должны в соответствии со св. канонами и практикой последних Русских Соборов, оставаться незыблемыми. Впрочем, надо с удовлетворением отметить, что до сих пор на наших Соборах - как раз миряне особенно ревностно оберегали сохранение полноты канонических прав за иерархией. За рубежом имел место только один Собор с участием клира и мирян. Проект созыва второго такого Собора остался неосуществленным по различным причинам, одной из которых можно считать возникшую церковную смуту.

Смягчение церковного разделения, происшедшее за последнее время, дает основания сказать, что последняя причина, если не исчезла, то во всяком случае не может почитаться достаточной для дальнейшего откладывания Собора, который, если окажется не в силах привести к единству, все таки важен для Зарубежной Русской Церкви, объединенной вокруг Архиерейского Собора и Синода. Не надо забывать, что Первый Всезаграничный Церковный Собор, имевший место в Сремских Карловцах в 1921 г., хотя и подвергся различным укоризнам, все-таки много способствовал укреплению организации Зарубежной Церкви. Равным образом нельзя не отметить благого значения епархиальных собраний в некоторых наших епархиях, как например, Харбинской. Все это дает нам основание ожидать, что созыв теперь Всезаграничного Собора способствовал бы сплочению Зарубежной Церкви, укреплению ее организации и упорядочению ее имущественного положения.

Но не менее, если не более, важной задачей для Собора будет указание Православному Русскому Зарубежью путей духовного возрождения и просвещения эмиграции, обсуждение и выработка мер борьбы с сектантством, противоцерковными течениями за рубежом, и, наконец, насколько это возможно, лечение ран, нанесенных душам церковной смутой. Для этой цели я радостно приветствовал бы участие на Соборе представителей русских церковных организаций, не находящихся ныне с нами в полном единении, при условии, конечно, что они выразят готовность принять к исполнению постановления, которые будут вынесены Собором с равноправным участием их представителей. Мы неоднократно приглашали к восстановлению единства отошедших от нас иерархов; думается, что новое приглашение их и представителей их паствы к Соборному сотрудничеству могло бы послужить делу церковного объединения».

В заключение своего доклада митрополит Антоний предложил создать при Архиерейском Синоде Предсоборную Комиссию под председательством архиепископа Анастасия. Такая Предсоборная комиссия была образована и Собор предложено было созвать в 1936 году. Однако, по целому ряду обстоятельств созыв Собора был отсрочен.

В годы, предшествовавшие Второй мировой войне, и в мировую войну Зарубежная Церковь не избежала компрометации сомнительными связями с гитлеровским режимом, для одних, вероятно, вынужденными, для других, может быть, и вполне добровольными.

После 1933 года, когда нацисты оказались у власти в Германии, немецкое правительство стало оказывать давление на евлогианские приходы, настаивая на их подчинении епископу Берлинскому Тихону, находившемуся в ведении Карловацкого Синода.

В июле 1935 года было образовано государственное ведомство - Имперское министерство по церковным делам (ИМЦ). Сотрудник этого министерства Гаугг неоднократно разъяснял в печати позицию своего ведомства в отношении русского православного церковного общества.

Немецкое правительство предложило Карловацкому Епископскому Синоду разработать к 15/28 октября 1935 года «русско-православный церковный устав»... и образовать «русско-православную епархию» во главе с православным епископом Берлинским и Германским.

В докладной записке из архива ИМЦ, датированной 6 сентября 1935 года, сообщается, что по сведениям, поступившим от шефа тайной государственной полиции (гестапо) группенфюрера СС Мюллера, «в Германии проживают как минимум 80 тысяч эмигрантов. Религиозные разногласия внутри русской православной общины в Германии с точки зрения полиции весьма неприятны.

Решением государственного министерства от 14 марта 1936 года Берлинской и Германской епархии были предоставлены права юридического лица.

24 апреля 1936 года Рейхсминистерство церковных дел Германии сообщило митрополиту Антонию о решении правительства и возможности строительства нового кафедрального собора в Берлине (собор Воскресения Христова на Курфюрстундамм) частично на средства министерства.

В ответ митрополит Антоний в благодарственном письме писал министру Гансу Керлу: «В то время, когда Православная Церковь на нашей Родине подвергается беспрецедентным преследованиям, нас особенно трогает внимание Германского правительства и ваше лично, пробуждает в нас чувство глубокой благодарности германскому народу и его славному вождю Адольфу Гитлеру и побуждает нас к сердечной молитве за его и германского народа здоровье, благополучие и о Божественной Помощи во всех их делах». 327 

В сентябре 1936 года созванное Сербским Патриахом Варнавою Совещание архиереев РПЦЗ приняло «Временное Положение о Русской Православной Церкви заграницей», которое, в частности, учреждало Дальневосточный и Североамериканский митрополичьи округа. Североамериканский округ возглавил митрополит Феофил (Пашковский). Первая Глава «Положения...» определяла Русскую Церковь за пределами СССР следующим образом:

«Русская Православная Церковь заграницей, состоящая из находящихся за пределами России епархий, духовных миссий и церквей, есть неразрывная часть Российской Православной Церкви, временно существующая на автономных началах. Имя Местоблюстителя Всероссийского Патриаршего Престола Митрополита Петра всегда возносится за богослужением во всех заграничных церквах».

В конце 1936 году пришла весть (как окажется много позже, — неверная) о кончине в ГУЛаге Патриаршего Местоблюстителя митрополита Петра (Полянского). В Москве Заместителю Местоблюстителя митрополиту Сергию усвоено было звание Патриашего Местоблюстителя. Ввиду непризнания этого акта со стороны РПЦЗ, последняя связь (поминовение имени Местоблюстителя) между РПЦЗ и Патриахией обрывается. В Архиерейском Синоде еще в течение нескольких лет рассматривали митрополита Кирилла (Смирнова) в качестве законного возглавителя Русской Церкви, не зная о его расстреле 20 ноября 1937 года.

В 1936 г. скончался митрополит Антоний, что также помешало созыву Собора.

Председателем Архиерейского Синода после кончины митрополита Антония был избран (предызбранный самим митрополитом Антонием) его заместитель митрополит Анастасий (Грибановский) . 328

Митрополит Анастасий был членом Всероссийского Собора 1917-18 г.г. и членом Священного Синода при Патриархе Тихоне. В зарубежье митрополит Анастасий с 1924 г. управлял Русской Православной Миссией в Иерусалиме. Но с 1935 года, вследствие болезненного состояния митрополита Антония, владыка Анастасий переехал в Югославию для участия в делах Заграничного Синода.

Второй Всезарубежный Собор был созван только в августе 1938 года. По примеру Московского и Карловацкого Соборов, было образовано Совещание епископов, которому принадлежал решающий голос по всем постановлениям Собора.

В «Наказе» этому Собору содержались следующие положения:

«Собор Русской Православной Церкви заграницей с участием клира и мирян должен действовать на основании Слова Божиего, священных канонов и законоположений Русской Православной Церкви, поскольку эти законоположения применимы к условиям современной церковной жизни Зарубежной Церкви».

«Второй Всезаграничный Собор Русской Православной Церкви созывается на территории Сербской Православной Церкви, под покровительством святейшего Патриарха Сербского, который является почетным Председателем Собора».

«Епископы, члены Собора, образуют Совещание епископов, которому принадлежит решающий голос по всем постановлениям Собора».

«Председателем Совещания епископов является Первоиерарх Русской Православной Церкви заграницей - Председатель Архиерейского Синода».

«По силе Слова Божия и св. канонов, все решения общего собрания Собора подлежат утверждению Совещанию епископов и приемлют силу лишь по подписании их последними».

В Соборе 1938 года принимали участие:

митрополит Анастасий, Председатель Архиерейского Синода,

архиепископ Серафим, управляющий Русскими православными церквами в Западной Европе,

архиепископ Гермоген, член Архиерейского Синода,

архиепископ Мелетий, Харбинский и Маньчжурский,

архиепископ Феофан, Секретарь Архиерейского Синода,

архиепископ Виталий, Восточно-Американский и Джерзийский,

архиепископ Богучарский Серафим, управляющий Русскими православными общинами в Болгарии,

архиепископ Нестор, Камчатский и Петропавловский,

архиепископ Тихон, председатель Учебного Комитета при Архиерейском Синоде,

епископ Германский Серафим,

епископ Урмийский Иоанн,

епископ Вест-Вирджинский и Питтсбургский Вениамин,

епископ Шанхайский Иоанн.

Кроме 13 архипастыреев, членами Собора были 26 пастырей и 58 мирян (всего: 97 человек). Открытие Собора произошло в воскресенье 1/14 августа. Ему предшествовали панихиды по митрополите Антонии и Патриархе Варнаве. После панихиды все священнослужители и все члены Собора направились к памятнику Русских воинов, стоящему напротив Иверской Церкви. Здесь была отслужена заупокойная лития и первая молитва была вознесена об упокоении души Царя-Мученика Николая II, Царицы Александры, Наследника Цесаревича Алексия Николаевича, Царевен Ольги, Татьяны,

Марии и Анастасии и всех на поле брани живот свой положивших и в смуте убиенных за Веру, Царя и Отечество.

Собор продолжался до 11/24 августа. На нем было представлено много исключительно-интересных и содержательных докладов 329

На самом деле Собор 1938 года не был всезарубежным. В нем не участвовала ни та часть эмиграции, которая находилась в послушании Московской Патриархии, что понятно, ни даже представители Западноевропейского экзархата Константинопольской Патриарии, за которыми уже закрепилось название евлогиан.

Участвовали в Соборе представители церковных структур, бывших с самого начала в ведении зарубежного Синода, и представители Американского округа во главе с митрополитом Феофилом, в 1935 году признавшим юрисдикцию Синода.

Собор резко осудил митрополита Евлогия за переход в юрисдикцию Константинопольского Патриарха, а Констанстинопольскую Патриархию за захват русских приходов в Западной Европе.

Собор не обошел вниманием гонения на Церковь в Советском Союзе, он высказался также в защиту православной Церкви в Польше, протестуя против разрушения православных храмов польскими властями, полонизации и украинизации богослужения.

В заключение Собор принял два Послания:

«К Русскому народу в Отечестве страждущему» и

«К Русской пастве в рассеянии сущей».

При Архиерейском Синоде был учрежден Учебный Комитет и было издано «Положение» о нем.

Уже став председателем Архиерейского Синода, митрополит Анастасий в начале ноября 1936 года, после присвоения православной Германской епархии РПЦЗ прав юридического лица, направил немецкому рейхсканцлеру Адольфу Гитлеру письмо, в котором выразил благодарность за то, «что имперское правительство признало существование Православной Церкви в Германии, предоставив ей права юридического лица, и одновременно проявило исключительное великодушие, внеся большой денежный вклад на строительство нового православного храма в Берлине...».

В докладной записке по поводу состоявшейся 18 февраля 1936 года беседы митрополита Анастасия с одним из ведущих сотрудников в ИМЦ среди прочего говорится: «Речь зашла о личности епископа Берлинского Тихона и о том, насколько он подходит для дальнейшего руководства русскими приходами в Германии. Относительно личности епископа Тихона он подчеркнул, что Карловацкий Синод придает решающее значение тому, чтобы епископскую кафедру в Берлине занимало лицо, желательное для немецкого имперского правительства, - и в этой связи поставил вопрос, видит ли имперское правительство в епископе Тихоне такое лицо».

В 1937 г. государственные власти еще более настойчиво стали добиваться того, чтобы подчиненные Евлогию общины в Германии оказались включенными в состав епархии Зарубежной Церкви. Имперское Министерство по церковным делам напрямую обратилось к митрополиту Евлогию с требованием изменить юрисдикцию общин как того желает немецкое правительство: «Правительство сожалеет об отсутствии единства внутри Православной Церкви в Германии и с нарастающим беспокойством следит за тем, какого размаха из-за церковных разногласий достигли идейные расхождения в среде русских, которые пользуются гостеприимством Германии.

Поэтому немецкое правительство сочло необходимым занять четкую позицию по отношению к обоим церковным течениям и дать понять, какое из двух течений является для него более приемлемым... Оно выказало свою заинтересованность в существовании недавно основанной епархии посредством строительства русского православного собора в Берлин-Вильмерсдорфе. В этом явственном обнаружении правительством собственной позиции отразилось его желание, чтобы все другие церковные институты, кроме признанных им, в дальнейшем воздерживались от попыток оказывать влияние на русскую церковную жизнь в Германии. Поэтому я рекомендую Вашему Высокопреосвященству принудить те православные церковные общины в Германии, коими Вы еще владеете, к скорейшему присоединению к Русской православной епархии в Германии».

В июне 1938 г. произошло освящение нового русского собора в Берлин-Вильмерсдорфе. В этой церемонии принимали участие среди прочих лиц представители немецкого правительства и митрополит Анастасий из Белграда. Признание немецким правительством русской эмигрантской церкви в Германии в значительной мере усилило дружеские чувства русских эмигрантов по отношению к немцам.

Немецкими властями была оказана также финансовая помощь в ремонте 19 православных храмов карловацкой юрисдикции в Германии, в том числе, как было сказано, в строительстве нового кафедрального собора в Берлине. 12 июня 1938 года митрополит Анастасий обратился к Гитлеру с благодарственным адресом, в котором среди прочего писал: «Лучшие люди всех народов, желающие мира и справедливости, видят в Вас вождя в мировой борьбе за мир и правду. Мы знаем из достоверных источников, что верующий русский народ, стонущий под этим рабством, ожидающий своего освобождения, постоянно возносит к Богу молитвы, чтобы Он сохранил Вас и дал Вам Свою всесильную помощь».

Адрес этот был, по меньшей мере, опрометчивым документом, во всяком случае апологетам митрополита Анастасия не пристало обличать Московскую Патриархию за ее лояльность советскому режиму, несомненно, в гораздо большей степени вынужденную, чем реверансы от зарубежного церковного руководства, в 1938 году еще не находившихся в сфере германского влияния, в адрес Гитлера.

Митрополиту Анастасию ничего не оставалось делать, как подписать заготовленный текст.

Оказав финансовую поддержку карловчанам, германские власти настояли на том, чтобы Берлинским епископом Карловацкий Синод поставил архиерея немецкого происхождения. Зарубежный Синод подчинился этому требованию: архиепископ Тихон был отправлен на покой и вскоре выехал из Германии в Белград, а на его место Синод назначил епископа Потсдамского немца Серафима (Лядэ). 332

25 февраля 1938 года Гитлер издал указ, по которому вся русская церковная собственность в Германии передавалась под контроль Рейхсминистерства религиозных культов, а министерство передало эту собственность в распоряжение епископа Серафима (закон не аннулирован и после окончания Великой Отечественной войны).

От нацистов он получил титул «фюрера всех православных в Третьем рейхе и во всех контролируемых им территориях». Ему при прямой помощи гестапо были переданы в управление все храмы сначала на территории рейха, затем на территории оккупируемых нацистами стран.

После назначения епископа Серафима в Берлин немецкие власти ужесточили давление на священнослужителей-евлогиан, принуждая их переходить в карловацкую юрисдикцию. Упорствовавших в стремлении остаться у митрополита Евлогия вызывали на допросы в гестапо. 333

Давление было оказано и на митрополита Евлогия. Германские власти предложили ему для блага Церкви передать его приходы карловчанам. Митрополит Евлогий пытался договориться с зарубежным Синодом о совместном управлении германскими приходами, но в Карловцах это предложение было отклонено.

В результате вытеснения евлогиан в ведении Константинопольского экзархата в Германии не осталось ни одного прихода. Последние евлогианские приходы в Германии (Берлинский, Дрезденский и на Мазурских озерах в Восточной Пруссии) в 1937 году были подчинены митрополиту Серафиму (Лядэ), который, однако, обращался с ними весьма деликатно и не совершал в них богослужений.

То обстоятельство, что общины (в большинстве случаев по принуждению) все-таки подчинились Берлинской епархии РПЦЗ, во главе которой теперь стоял архиепископ Серафим (Ляде), вовсе не являлось гарантией того, что их наконец оставят в покое, особенно после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз.

 

 

Мировая война вызвала размежевание в эмиграции. Решительное большинство ее исполнилось патриотических настроений. Русские в Америке, союзной СССР (большинство из них входило в митрополичий округ), сочувствовали победам Красной Армии. Экзарх Московской Патриархии в Америке митрополит Вениамин (Федченков) выступал на многочисленных митингах, добивался скорейшего открытия второго фронта, организовывал сбор пожертвований в пользу Красной Армии.

О победе русского оружия втайне молился в оккупированном немцами Париже митрополит Евлогий. Своим близким он говорил тогда: «Сейчас мы переживаем вторую Отечественную войну, тот же всенародный подвиг спасения Родины». Русские патриоты участвовали во французском Сопротивлении. Многие из них были казнены фашистами. Мученическую кончину в концентрационном лагере приняли священники Димитрий Клепинин (l944) и монахиня Мария (Кузьмина-Караваева; 1945); казнены были В.А. Оболенская, Б. Вильде, А. Левицкий. В Сопротивлении участвовали также архимандрит Афанасий (Сахаров), протоиерей Андрей Сергеенко, В.Н. Лосский, А. Блум (впоследствии митрополит Сурожский Антоний), И.А. Кривошеин, Н.А. Полторацкий.

Часть эмигрантов, однако, с нападением гитлеровской Германии на Советский Союз связывала надежду на крушение большевизма. Эти надежды выразились в некоторых официальных заявлениях и проповедях зарубежных иерархов и клириков.

Митрополит Анастасий, находясь в стране, где развернулась ожесточенная борьба с оккупантами, воздерживался от заявлений в поддержку Германии. Но в пасхальном послании 1942 года он, касаясь положения русского народа на занятых немцами территориях, писал: «Настал день, ожидаемый им (русским народом), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы. И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют свое избавление как бы из самого ада преисподнего. Освобожденная часть русского народа повсюду давно уже запела: “Христос воскресе”».

К началу второй мировой войны митрополит Анастасий оставался в Югославии. В отличие от некоторых других иерархов, митрополит Анастасий воздержался от издания какого-либо особого послания в связи с началом войны на территории СССР, хотя значительная часть русских эмигрантов приветствовала начало войны между Германией и СССР, связывая с ним скорый крах большевистского режима в России.

Отдельные иерархи, в частности, митрополит Западно-Европейский Серафим (Лукьянов) в своем послании от 22 июня 1941 года, а также Архиепископ (впоследствии Митрополит) Берлинский и Германский Серафим (Ляде), бывший этническим немцем, и некоторые другие клирики РПЦЗ поддержали «освободительный поход» вермахта против СССР, полагая коммунистический режим гораздо бо́льшим злом для России.

По мере успехов Германии в ходе Второй мировой войны митрополит Анастасий начал рассматривать возможность переноса церковного центра в Швейцарию, но идея эта в жизнь не воплотилась. После занятия в апреле 1941 года Белграда германскими войсками последовали репрессии против руководства Сербской Церкви. 25 апреля Патриарх Гавриил был арестован. Отношение военной администрации в Югославии к Архиерейскому Синоду было более благожелательным, но не настолько, чтобы митрополит Анастасий и Синод чувствовали себя свободными. После оккупации Югославии нацистской Германией Синод оказался изолированным от других стран, а посредником между Синодом и германским правительством стал епископ Серафима (Лядэ) Берлинский.

22 июня 1941 года в покоях митрополита Анастасия был произведен обыск сотрудниками гестапо, в котором он слыл англофилом. Также были произведены обыски в канцелярии Архиерейского Синода и на квартире правителя дел синодальной канцелярии Григория Граббе.

Уже во время оккупации немцами гестапо в один из обысков в покоях митрополита изъяло делопроизводство Синода. Владыке было настойчиво (с угрозами) предложено издать специальное Послание к русскому народу с предложением содействовать немецкой армии. Владыка отверг такое требование.

Основной целью Синода в сношениях с германскими ведомствами была задача участия в церковном возрождении на занятой вермахтом территории СССР. Но направленная в Рейхсминистерство церковных дел митрополитом Анастасием 26 июня 1941 года просьба о разрешении ему на проезд в Берлин для обсуждения вопроса об организации на «восточных территориях» церковной власти была отклонена вследствие неприятия таких предложений другими ведомствами Третьего рейха.

1 октября 1941 года митрополит Анастасий отправил в Берлин мнение Архиерейского Синода о положении церковных дел в России, которое предусматривало «возобновление церковной жизни в освобожденных от коммунистической власти областях» и «воссоздание законной всероссийской церковной власти».

Предлагалось предоставить Синоду возможность командировать епископов в Россию, а также в перспективе созыв «в Москве в возможно ближайшее время по освобождении ея» Собора «из всех наличных епископов Русской Церкви, не скомпрометированных сотрудничеством с митрополитом Сергием и особенно участием в его Синоде, во главе со старейшим из них и составить временное высшее церковное управление, которое впоследствии созвало бы и Всероссийский Собор для восстановления Патриаршества и суждения о дальнейшем устройстве Русской Церкви».

Однако, несмотря на проводимую руководством Германии политику религиозного и юрисдикционного плюрализма на занятых территориях Союза ССР, отношение к Зарубежной Церкви было недоверчивым и её деятельность на территории СССР имела крайне ограниченный характер. Сам митрополит Анастасий находился под фактическим домашним арестом. 334

В апреле 1942 года с согласия Розенберга (главы министерства оккупированных восточных территорий) и Гейдриха (главы имперской службы безопасности) решено было сделать Серафима митрополитом на этих территориях. 26 мая 1942 года Архиерейский Синод утвердил это решение и преобразовал его епархию в Средне-Европейский митрополичий округ в составе «Великогермании» (Германии, Австрии, Судет и Лотарингии), протектората Богемии и Словакии, Люксембурга, Бельгии и Польши. Кроме этого, решением оккупационных властей в ведомство Серафима еще в 1941 году были переданы приходы в сербской Воеводине, а в 1942 году – ряд приходов в СССР (Белостокская и Гродненская епархии и многие другие вплоть до Ставропольской).

14 сентября 1943 года, после избрания в Москве митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом Московским, митрополит Анастасий сделал заявление о непризнании выборов Патриарха. Заявление было положительно оценено в МИД Германии и ходатайство Архиерейского Синода, в котором к тому времени оставалось всего 2 епископа (сам митрополит Анастасий и епископ Серафим), о встрече епископов для решения кадровых вопросов было удовлетворено: было позволено провести в Вене архиерейскую конференцию.

В «Архиерейском совещании иерархов Православной Русской Церкви Заграницей» в Вене участвовало 14 человек (включая 2-х представителей Белорусской Церкви), и состоялась оно 21-26 октября 1943 года.

В совещании приняли участие 8 епископов карловацкой группировки во главе с митрополитом Анастасием.

Венское совещание вынесло постановление, в котором избрание митрополита Сергия «Патриархом Всероссийским в Москве» было признано незаконным и недействительным. Главным аргументом был тот, что процедура выборов не соответствовала предусмотренной в «Определении» Собора 1917-1918 гг., то есть, на Соборе не было клириков и мирян.

Совещание приняло резолюцию, призывавшую на борьбу с коммунизмом «всех верующих Православной Русской Церкви на Родине и в рассеянии сущих». Третий принятый Совещанием документ — «Резолюция по вопросу о том, чем Церковь может содействовать борьбе с большевистским безбожием» — фактически содержал критику германской политики в отношении Русской Церкви и включал требования, направленные на предоставление ей большей свободы, в том числе и на оккупированных территориях.

В Германии митрополит Анастасий имел несколько встреч с генералом Власовым, благословил создание Русской Освободительной Армии (РОА). 18 ноября 1944 года он присутствовал в Берлине на торжественном собрании по случаю учреждения Комитета Освобождения Народов России (КОНР), а 19 ноября в берлинском соборе произнёс речь, посвящённую учреждению Комитета.

Независимо от решения германских властей, Карловацкий Синод по собственной инициативе направлял священнослужителей для окормления военнослужащих Русской освободительной армии, Русского охранного корпуса, сформированного немцами в Югославии, всячески поддерживал генерала Власова.

В сентябре 1944 года, в виду угрозы советской оккупации, Председатель, члены и служащие Архиерейского Синода переехали в Вену, затем, 10 ноября - в Карлсбад. В конце войны митрополит Анастасий и сотрудники Синода при содействии генерала Власова выехали в Баварию.

Самая печальная страница истории Зарубежной Церкви этого периода связана с ее архиепископом Гермогеном (Максимовым), который в 1942 году возглавил Хорватскую православную Церковь – раскольническое образование, выделившееся из Сербской Церкви, марионеточное учреждение усташеского правительства Хорватии, которое осуществляло массовый геноцид православного сербского народа, далеко превзойдя своими зверствами террор немецких оккупантов Югославии. В 1945 году архиепископ Гермоген был казнен партизанами Тито.

Вскоре после окончания войны за границей было распространено «Обращение» Патриарха Алексия от 10 августа 1945 года «К архипастырям и клиру так называемой Карловацкой группы», предлагавшее им принести покаяние (иначе подтвердится решение 1934 года).

В «Обращении» обстоятельно рассматривалась история возникновения Зарубежной Церкви во главе с митроплитом Антонием, цитировались указы Патриарха Тихона и Заместителя Местоблюстителя митрополита Сергия, в которых осуждалась деятельность зарубежного церковного руководства.

Суровой критике была подвергнута позиция карловацких иерархов во время Второй мировой войны. «Одним из примеров того, в какую бездну падения уносит архиерея нарушение им епископской присяги и уклонение в церковный раскол и разрыв с Матерью Церковью, - говорилось в “Обращении”, - является “благодарственный адрес Адольфу Гитлеру”, поднесенный ему в 1938 г. “архиерейским Синодом за границей” и подписанный председателем Синода митрополитом Анастасием. В этом недоброй памяти и достойном возмущения документе предавалась Русская Церковь, предавался русский народ».

В ответ на призыв Патриарха Алексия к октябрю 1945 года с Матерью Церковью воссоединились русские приходы в Германии во главе с архиепископом Александром (Немоловским), бывшим викарием митрополита Евлогия. После воссоединения он был назначен архиепископом Берлинским и Германским.

На Балканах в ведение Московской Патриархии перешел архиепископ Серафим (Соболев), митрополит Парижский Серафим (Лукьянов). На дальнем Востоке весь без исключения епископат, включая и епископа Иоанна (Максимовича), возвратился в Московскую Патриархию.

В октября 1945 года в Харбин была направлена церковная делегация во главе с архиепископом Ростовским Елевферием (Воронцовым) для переговоров с архиереями карловацкой юрисдикции, находившимися в Китае.

В результате переговоров архиепископ Елевферий и митрополит Мелетий (Заборовский), возглавлявшие Харбинское епископское совещание, подписали акт о воссоединении. В этом документе выражено горячее стремление духовенства и мирян Дальневосточной Православной Церкви «встать под высокую руку Святейшего Отца нашего Алексия, Патриарха Московского и всея Руси, законного преемника Святейшего Патриарха Тихона».

С Матерью-Церковью воссоединилась и Российская духовная Миссия в Китае во главе с епископом Виктором (Святиным). На территории Китая в 1946 году был образован Восточноевропейский Экзархат, просуществовавший до 60-х годов, когда в ходе изуверской “культурной революции” церковная жизнь в Китае была разгромлена.

Во главе Экзархата стояли последовательно: митрополит Нестор (Анисимов), архиепископ Виктор (Святин) и епископ Василий (Шуан), китаец по происхождению.

С Матерью-Церковью воссоединились и русские православные приходы на Балканах: в Югославии и Болгарии, а также некоторые приходы в Германии и Австрии, главным образом в советской оккупационной зоне (позже ГДР).

В 1948 году Русская духовная Миссия в Иерусалиме, находившаяся прежде в ведении карловацкого Синода, перешла в юрисдикцию Московской Патриархии.

После войны стремление к воссоединению с Матерью-Церковью проявилось в Американском митрополичьем округе, который в ту пору возглавлял митрополит Феофил (Пашковский). В ноябре 1946 года в Кливленде состоялся Собор, который принял решение о воссоединении с Московской Патриархией на условиях автономии. На деле, однако, митрополит Феофил и подчиненное ему духовенство не считались с административными распоряжениями Патриархии, и каноническое общение с нею было прекращено.

Только в 1970 году при митрополите Иринее Американский митрополичий округ нормализовал отношения с Русской Православной Церковью, получив от Патриарха Алексия I статус автокефальной Церкви. Часть приходов, входивших прежде в Алеутскую и Северо-Американскую, а с 1963 года - в Нью-Йоркскую и Алеутскую епархии Русской Православной Церкви, остались и после образования Автокефальной Американской Православной Церкви в юрисдикции Московской Патриархии.

После окончания войны и подписания Германией акта о капитуляции начался интенсивный процесс перехода германских приходов Зарубежной Церкви в юрисдикцию Московской Патриархии. В октябре 1945 года Патриарх Алексий I направил в Германию делегацию во главе с протопресвитером Николаем Колчицким, управляющим делами Московской Патриархии, осуществившую 11 октября воссоединение русских приходов: Воскресенского собора и церковь во имя равноапостольного кн. Владимира в Берлине, церковь во имя равноапостольных Константина и Елены при русском кладбище в Тегеле, Александро-Невского храма в Потсдаме, храма во имя св. Симеона Дивногорца в Дрездене и храма-памятника русской славы во имя святителя Алексия, митрополита Московского, в Лейпциге.

По возвращении делегации на родину Священный Синод вынес решение о назначении управляющим приходами Русской Православной Церкви в Германии архиепископа Александра (Немоловского) на правах викария Патриаршего экзарха в Западной Европе митрополита Евлогия (Георгиевского).

В состав Русской Православной Церкви вошла и Японская Автономная Церковь, нормализовавшая свои отношения с Московский Патриархией в 1970 году. Во главе Автономной Церкви, имеющей две епископские кафедры и более 20 тысяч прихожан, стоит архиепископ Токийский и митрополит всея Японии.

Таким образом, в Европе после войны в Зарубежной Церкви осталось только два архиерея: председатель Синода митрополит Анастасий и митрополит Серафим (Лядэ).

В октябре 1945 года митрополит Анастасий в специальном «Послании к русским православным людям» дал ответ на «Обращение» Патриарха Алексия. В своем Послании митрополит Анастасий, в частности, писал:

«Как епископы, так и клирики и миряне, подчиняющиеся юрисдикции Заграничного Архиерейского Собора и Синода, никогда не считали и не считают себя “находящимися вне ограды Православной Русской Церкви”, ибо никогда не разрывали канонического, молитвенного и духовного единения со своей Матерью Церковью.

Представители Зарубежной Церкви вынуждены были прервать общение только с Высшей Церковной властью в России, поскольку она сама стала отступать от пути Христовой Истины и Правды и через то отрываться духовно от православного епископства Церкви Российской, о которой мы не перестаем возносить свои моления за каждым богослужением, и вместе, и от верующего народа русского, издревле оставшегося “хранителем благочестия на Руси”».

За время войны связь руководства Зарубежной Церкви с отдельными ее частями расстроилась. Казалось, что Зарубежная Церковь переживала последние дни. Владыка Анастасий добился разрешения на поездку в Женеву (Швейцария), откуда в короткий срок письменно наладил общение со всеми странами мира и восстановил церковную организацию.

К Пасхе 1946 года митрополит Анастасий возвратился из Женевы в Мюнхен и приступил к руководству Зарубежной Церковью. Как таковой, Синод прежнего состава по существу не существовал.

Мюнхен, который в 1945-50 годы был центром русской церковной и общественной жизни в Европе, оказался наиболее благоприятным местом для центрального руководства Зарубежной Церкви.

Перед митрополитом Анастасием стояла неотложная задача нового объединения Зарубежной Церкви, разоренной и дезорганизованной мировой войной. Главными задачами были:

1. Духовное окормление православных эмигрантов, потерявших свою оседлость.

2. Забота о тысячах православных беженцев, хлынувших в Германию из Польши, Прибалтийских стран и из СССР вместе со своими епископами и духовенством.

3. Защита их от возможной репатриации в Советскую Россию и преследований безбожного государства.

4. Дальнейшее устроение их жизни в эмиграции.

23 апреля 1946 года митрополит Анастасий смог собрать в Мюнхене Собор иерархов Русской Зарубежной Церкви. К митрополиту Анастасию и митрополиту Серафиму (Лядэ) присоединились значительная группа архиереев, выехавших из Советского Союза и входивших ранее в состав Украинской Автономной Церкви и Белорусской Церкви.

Надо сказать, что после 2-й Мировой войны “вторая волна” эмиграции в основном влилась именно в Зарубежную Церковь. Правда, при этом в зарубежной печати обходится стороной тот факт, что эта “волна” почти сплошь (в церковном смысле) состояла из «сергиан», обновленцев и самосвятов, которых на дух не переносили в Зарубежной Церкви.

И всех их принимали без какого-либо исследования, каконического дознания и т.п. Они входили в Зарубежную Церковь «автоматически». Что касается мирян, то здесь нет вопросов. Но наряду с рядовыми прихожанами были приняты и многочисленные клирики и архиереи.

К лету же 1945 года в юрисдикции Зарубежной Церкви оказались следующие архиереи из Советского Союза:

в Европе – митрополит Берлинский Серафим (Лядэ), епископ Потсдамский Филипп (фон Гарднер), епископ Венский Василий (Павловский),

в Северной Америке – митрополит Северо-Американский Феофил (Пашковский), архиепископ Восточно-Американский Виталий (Максименко), архиепископ Западно-Американский Тихон (Троицкий), архиепископ Кливлэндский Леонтий (Туркевич), архиепископ Аляскинский Алексий (Пантелеев), архиепископ Канадский Иоасаф (Скородумов), епископ Детройтский Иероним (Чернов), епископ Виннипегский Арсений (Чаговец), епископ Бостонский Макарий (Ильинский),

в Южной Америке – архиепископ Бразильский Феодосий (Самойлович).

К концу войны в Германии скопилось столько «сергианских» и иных архиереев, что их количество превышало собственный епископат Зарубежной Церкви раз в шесть. Большинство из них в годы войны 1941-44 гг. входило в состав т.н. Украинской и Белорусской Автономных Церквей, признававших духовную власть Московского Патриарха.

Из всех приехавших в Германию епископов-беженцев только митрополит Пантелеймон (Рожновский) имел дореволюционное рукоположение (1913 г.).

5 апреля 1946 года на Архиерейском Соборе в Мюнхене в состав Зарубежной Церкви были приняты 12 иерархов выехавших из оккупированных территорий Советского Союза: митрополит Минский Пантелеймон (Рожновский), скончавшийся в Мюнхене в 1950 году, архиепископ Гродненский Венедикт (Бобковский), епископ Могилевский Филофей (Нарко), епископ Витебский Афанасий (Мартос), епископ Смоленский Стефан (Севбо), епископ Брянский Павел (Мелентьев), епископ Гомельский Григорий (Борискевич), епископ Брестский Феодор (Рафальский), архиепископ Киевский Пантелеймон (Рудык), вернувшийся в 1959 году в юрисдикцию Московской Патриархии, епископ Житомирский Леонтий (Филиппович), епископ Винницкий Евлогий (Марковский), епископ Екатеринославский Димитрий (Маган).

Не безынтересно, что участвовавший на этом Соборе митрополит Серафим (Лядэ), прежде бывший украинским автокефалистским обновленческим епископом, сам в 1930 году был принят в Зарубежную Церковь в «сущем сане», что еще тогда у многих ревнителей православия вызывало серьезные нарекания. Однако, общеизвестно, что он, в отличие от новых архиереев-беженцев, был принят через покаяние.

В 1929 году, будучи высланным из СССР как немецко-подданный, и очутившись за границей, епископ Серафим немедленно поехал в Сербию к митрополиту Антонию. Войдя к митрополиту, он сказал: “Я – монах Серафим...”. Он принес покаяние в принадлежности к неканонической группе, получил испытательный срок, около года пребывал, как простой монах, после чего был назначен на кафедру епископа Венского.

Собор объединил 26 епископов, из которых 16 присутствовали лично. На этом Соборе был воссоздан Синод, который вновь возглавил митрополит Анастасий. Должность управляющего делами Синода сохранил за собой граф Юрий Граббе.

Собор 1946 года, среди прочего, определил свое (тем самым всей Зарубежной Церкви) отношение к Московской Патриархии:

«Высшее Церковное Управление в России, в лице нынешнего Главы Русской Церкви Патриарха Алексия, неоднократно уже обращалось к зарубежным епископам с увещанием войти в каноническое подчинение Патриархии, но, повинуясь велениям своей пастырской совести, мы не находим для себя нравственно возможным пойти навстречу этим призывам до тех пор, пока Высшая Церковная власть в России находится в противоестественном союзе с безбожной властью и пока вся Русская Церковь лишена присущей ей по ее божественной природе истинной свободы...

Прежде всего власть большевиков обязана раскрыть двери темниц и концентрационных лагерей, чтобы освободить томящихся там до ныне архипастырей и пастырей, явивших себя истинными исповедниками Православия и предоставить духовенству полную свободу устной и письменной проповеди Слова Божьего и религиозного воспитания молодых поколений.

Глубоко сожалея о тяжелом и зависимом нынешнем положении иерархии и духовенства в России, мы не хотим требовать от них непосильных жертв и возлагать на их рамена непосильного бремени, однако не можем со скорбью не указать на то, что высшая иерархия Русской Церкви стала на неверный и опасный путь, поскольку она с одной стороны замалчивает горькую для Советской власти правду, представляя положение церковной и общественной жизни в России не таким, каким оно есть в действительности и забывая изречение Григория Богослова, что в таких случаях “молчанием предается Бог”, а с другой - сознательно утверждает кощунственную неправду, будто гонений на Церковь не только нет, но и никогда не было в России со стороны большевицкой власти, и таким образом глумится над страдальческим подвигом множества священномучеников и мучеников, которых она дерзает приравнивать к политическим преступникам, понесшим якобы справедливую кару со стороны правительства.

Это есть подлинно великий грех хулы на их священную память и клеветы на нашу Матерь Церковь, за который иерархия и особенно возглавитель дадут тяжкий ответ перед Богом и судом истории.

Склоняясь с благоговением перед образом наших великих страстотерпцев, пострадавших за Веру и Божию Правду, мы усердно молимся об их упокоении, как и других многочисленных русских людях, особенно о тысячах военнопленных, принявших мученическую кончину от жестокой руки так называемых немецких нацистов. Уповаем, что жертва тех и других была не напрасна, что на их мученических костях воздвигнется новая свободная Русь, сильная своей Православной Правдой и братской любовью, которой она искони светила миру.

И тогда все ее рассеянные сыны без всякого принуждения и насилия, но свободно и радостно устремятся отовсюду в ее материнские объятия. В сознании своей неразрывной духовной связи с нашей Родиной, усердно просим Господа, чтобы Он возможно скорее залечил раны, нанесенные нашему Отечеству столь тяжелой для него, хотя и победоносной войной и благословил его миром и полным благоденствием».

Соборное определение подписали: Председатель Архиерейского Собора митрополит Анастасий; Члены: архиепископы - Пантелеимон, Венедикт, Филофей; епископы - Леонтий, Димитрий, Афанасий, Стефан, Евлогий, Григорий, Феодор, Александр, Нафанаил. Секретарь - епископ Серафим.

Митрополит Серафим (Лядэ), который сделал для Зарубежной Церкви и вообще для русских людей в Германии больше, чем кто-либо другой из зарубежных иерархов, в новый Синод не вошел. На него одного, как на немца по происхождению, была возложена вся вина за сотрудничество зарубежного церковного руководства с гитлеровским правительством.

Между тем, как справедливо писал известный канонист С. Троицкий, «Серафим Лядэ, по сообщению лиц, хорошо знавших его деятельность во время войны, в отличие от митрополита Анастасия делал все, что мог, для облегчения тяжелого положения русских военнопленных в Германии, рискуя навлечь на себя недовольство немецких властей. И благоволение к нему митрополита Анастасия продолжалось только до падения Гитлера; когда же Гитлер погиб, митрополит Анастасий, чтобы представить себя противником немцев, стал враждебно относиться к Лядэ и вынудил его выйти из состава архиерейского Синода».

25 марта 1946 года митрополит Серафим писал в одном частном письме: «Теперь я вышел из состава архиерейского Синода. Ясно, конечно, почему митрополит Анастасий занял такую позицию. Он хочет теперь зарекомендовать себя как противника Германии. Я ведь немец. Но я заявил графу Граббе: “Пусть подумают, что моя защита может стать опасной для кого-то”. Ведь не я просил о месячном пособии в размере 600 марок от прежнего правительства, а архиерейский Синод через покойного генерала Бискупского. Не я получил незадолго до катастрофы 3000 марок от национал-социалистического правительства, а архиерейский Синод. Не я состоял в числе тех, которые выполняли определенные задания прежней германской власти, а кое-кто из братий Владимирской обители. А теперь эти господа выступают в роли моих противников, потому что я немец... Многое я мог бы сказать на эту тему, но время неподходящее, и наша церковная жизнь не вынесла бы новых потрясений».

Митрополит Серафим скончался 14 сентября 1950 года в больнице от травм, нанесенных ему двумя неизвестными лицами при невыясненных в процессе расследования обстоятельствах.

Огромную работу проделал митрополит Анастасий в послевоенные годы в помощь тысячам беженцев и перемещенных лиц (Ди-Пи). Он писал в защиту русской эмиграции (особенно новой, военной) бесчисленные письма во все мировые учреждения, лицам, имеющим авторитет, право или власть.

В течение 1946-49 гг. Заграничный Синод прилагал свои усилия в этих направлениях. При Синоде был организован Переселенческий Комитет, занятый получением виз в заокеанские страны. Но пока оформлялись планы переселения Заграничная Церковь должна была позаботиться о духовном обслуживании православных русских людей в беженских лагерях Германии, Австрии и Италии.

Особенно тяжело было положение советских «невозвращенцев» и их семей, которым угрожало насильственное возвращение в СССР, где их ожидало заключение в концлагеря. На их защиту были мобилизованы духовенство и все эмигрантские общественные организации. Всем русским беженцам памятно, как митрополит Анастасий непрерывно объезжал беженские лагеря с Чудотворной Иконой Божией Матери «Курской», ободряя и поддерживая православных людей.

В лагерях устраивались храмы, русские школы для детей, читались лекции, приезжали драматические и музыкальные группы, печаталась церковная и светская литература. Массы советских беженцев – бесправных, безъязычных, запуганных советской пропагандой – получали духовное укрепление и юридическую помощь для переселения в новые страны. Благодаря этим усилиям многие тысячи беженцев были спасены от репатриации, отправлены за океан, а вместе с тем могли вернуться в лоно Православной Церкви и дать религиозное воспитание своим детям.

Если в годы между двумя мировыми войнами центрами сосредоточения карловчан были Балканы и Китай, то теперь на первое место выходит Германия, где в послевоенные годы под окормлением 22 карловацких священников состояло около 200000 перемещенных лиц.

В обстановке начавшейся в 1946 году холодной войны агрессивное отношение зарубежного церковного руководства к Московской Патриархии, лояльной советскому правительству, получило поддержку со стороны правительств западных государств, в том числе и Соединенных Штатов, и в ноябре 1950 года Архиерейский Синод во главе с митрополитом Анастасием переехал из Мюнхена в Северную Америку, в Джорданвиль, расположенный в штате Нью-Йорк. Вместе с ними на американский континент прибыла и «Спутница» Русского зарубежья - 700-летняя святыня, чудотворная Курская («Знамение») икона Божией Матери.

Через несколько дней после прибытия Синода в Америку, в Свято-Троицком монастыре в Джорданвиле (штат Нью-Йорк) начал свою работу очередной Собор Зарубежной Церкви. В Свято-Троицком монастыре в это время был совершен Чин Мироварения и освящен новый храм во имя Пресвятой Троицы. 2 декабря Собор выпустил специальное Послание - «Возлюбленным во Христе чадам в рассеянии сущим».

В дни работы Собор переехал в местечко Могопак, временную резиденцию митрополита Анастасия и Синода. В работе Собора, кроме митрополита, принимали участие:

архиепископы Виталий, Иоасаф, Иоанн, Иероним;

епископы: Евлогий, Григорий, Серафим, Нафанаил, Тихон, Никон.

Остальные епископы Зарубежной Церкви прислали свои доклады и отчеты.

Прибыв в Нью-Йорк, митрополит Анастасий предпринял шаги для объединения с Американской Митрополией, Собор которой собравшийся в Кливленде в 1946 году, признал Московскую Патриархию. Так как к этому времени Митрополия уже отказалась от подчинения Патриарху и объявила себя, без всяких канонических основании, автокефальной, то владыка Анастасий посетил главу Митрополии митрополита Леонтия и потом организовал совещание с американскими архиереями. Но несмотря на усилия митрополита Анастасия, Митрополия отказалась признать Зарубежную Церковь.

Следующий Архиерейский Собор был созван в 1953 году. На нем было 15 архиереев, кроме тех, кто не мог прибыть из Европы, Южной Америки и Австралии. В это время в одной Северной Америке (вместе с Канадой) насчитывалось около 100 приходов подчиненных Зарубежному Синоду, в них постепенно строились новые храмы, открывались приходские школы. Собор составил Окружное послание всей Зарубежной Церкви.

Дальнейшие Архиерейские Соборы собирались в 1956, 1959 и 1962 г.г. под председательством митрополита Анастасия и продолжали организовывать и укреплять епархии в Южной Америке, Европе и Австралии. Икона Божией Матери «Курская» продолжала ежегодно объезжать отдельные епархии по всему миру, поддерживая сознание единства всех частей Зарубежной Церкви.

Собор 1962 года имел в своем составе 17 архиереев. В его Архипастырском послании к православным людям в рассеянии были затронуты такие вопросы, как деятельность Мирового Совета Церквей, а также развитие Экуменического Движения, к которому теперь присоединилась и Московская Патриархия, исполняя задания советского правительства, заинтересованного в усилении своего влияния за границей. На всех экуменических конференциях, как и на 2-м Ватиканском соборе присутствовали наблюдатели от Архиерейского Синода.

На фоне благосклонного отношения к Зарубежной Церкви со стороны политической элиты западных стран весьма прохладно стали относиться к ней в среде церковной. После войны в православном мире в связи с ростом влияния и авторитета Московской Патриархии усилилась изоляция карловчан. Если в довоенный период к зарубежному Синоду вполне покровительственно относилась Сербская Патриархия, то после второй мировой войны уже ни одна поместная православная Церковь не поддерживала с ним нормального канонического общения, и только в порядке исключения Иерусалимский и Сербский Патриархи допускали иногда сослужение с клириками Русской Зарубежной Церкви.

В первые послевоенные десятилетия к Зарубежной Церкви принадлежоло до полумиллиона пасомых. По причине ассимиляции русских эмигрантов в странах рассеяния, вследствие смешанных браков паства Зарубежной Церкви сокращалась и в настоящее время насчитывает около 300000 человек, рассеянных по разным странам и континентам.

 

 

27 мая 1964 года ушел на покой глава Зарубежной Церкви митрополит Анастасий (Грибановский), архиерей дореволюционного поставления, сохранив за собой почетное председательство в Синоде. Архиерейский Собор должен был избрать нового Первоиерарха.

Собор принял следующие постановления:

1. Избрать Первоиерархом Русской Зарубежной Церкви епископа Брисбенского Филарета.

2. Митрополита Анастасия избрать Почетным Председателем Синода и Собора и именовать Блаженным, с правом ношения двух панагий.

В воскресенье 18/31 мая 1964 года в соборном храме Знамения Божией Матери в Нью Йорке состоялось торжество настолования нового Первоиерарха. После Литургии с участием всех иерархов на митрополита Филарета был возложен белый клобук, а архиепископ Иоанн Сан-Францисский, как старейший иерарх, вручил ему жезл, а на митрополита Анастасия была возложена вторая панагия.

Вечером состоялось торжественное открытое заседание Архиерейского Собора, на котором выступали новый Первоиерарх, архиепископ Иоанн и архиепископ Никон. С приветствием новому главе Зарубежной Церкви обратились митрополит Анастасий, епископ Антоний Мельнбурнский и представители церковной общественности.

По случаю избрания нового Первоиерарха были составлены послания Собора «К православной пастве и ко всем христианам мира о гонениях на верующих в СССР», послание митрополита Филарета «Православным епископам и всем, кому дорога судьба Российской Церкви» и его же послание к Патриарху Афинагору с протестом по поводу его сближения с Католической церковью.

Собор архиереев Зарубежной Церкви избрал на Первосвятительский престол младшего по хиротонии среди архиереев Зарубежной Церкви епископа Брисбенского (Австралия) Филарета (Вознесенского). Это был сын возвратившегося в 1946 году из Китая на родину архиепископа Хайларского Димитрия (Воскресенского).

Оставаясь в Китае, архимандрит Филарет был настоятелем одного из монастырей в Харбинской епархии, находился некоторое время в юрисдикции Московской Патриархии и только после выезда из Китая в конце 50-х годов перешел в юрисдикцию Зарубежной Церкви.

Избрание первоиерархом мало известного прежде архиерея способствовало тому, что у кормила церковных дел остался Г. Граббе, этот «чиновник в рясе», «злой гений Зарубежной Церкви», как его метко охарактеризовали за рубежом.

Переходя к главным событиям после избрания митрополита Филарета, отметим лишь главные моменты в церковной жизни.

1. В 1964 году по постановлению Собора было проведено прославление Праведного о. Иоанна Кронштадтского, о чем давно поступали ходатайства многих православных людей. Торжество его прославления происходили 31 октября (ст.ст.) в Синодальном соборе в Нью-Йорке. Накануне, за всенощным бдением был открыт образ Святого Праведного Иоанна и сонм иерархов и духовенства впервые пропел ему величание.

После литургии, которую возглавляли Блаженнейший митрополит Анастасий, митрополит Филарет и архиепископ Никон, при участии многочисленного духовенства и громадного стечения молящихся, был отслужен молебен новому святому Русской Церкви и митрополит Филарет произнес слово, посвященное Святому Иоанну. Этому событию митрополит придавал общероссийской значение, отвечающего пожеланиям множества православных людей в порабощенной России.

В 1965 году зарубежный Синод причислил к лику святых блаженную Ксению Петербургскую.

2. 8/21 мая 1965 года на 92 году жизни скончался Блаженнейший митрополит Анастасий. 12/25 мая в Синодальном соборе было совершено отпевание покойного святителя, которое возглавил митрополит Филарет. После этого прах митрополита Анастасия был перевезен в Свято-Троицкий монастырь и погребен в склепе под храмом. Впоследствии склеп был украшен на средства, поступившие от общецерковных пожертвований. Владыка Анастасий оставил «завещание», в котором призывает русских людей свято хранить верность Зарубежной Церкви и ни в коем случае не входить в общение с порабощенной Московской Патриархией.

3. 19 июня / 2 июля 1966 года неожиданно скончался архиепископ Иоанн Сан-Фрацисский (бывший Шанхайский), первый заместитель Председателя

Архиерейского Синода. Отпевание почившего иерарха, хорошо известного русским людям по Югославии, Дальнему Востоку, Франции и западному побережью Соединенных Штатов, происходило в Сан-Фран-циско.

Во главе многочисленного духовенства был митрополит Филарет, обратившийся к большому количеству почитателей покойного с характеристикой архиепископа Иоанна. Прах его был погребен в склепе под Скорбященским Собором, строительство которого было закончено при ближайшем участии покойного иерарха. После отпевания выступили со словом архиепископ Антоний Западно-Европейский и епископ Савва Эдмонтонский.

4. На Архиерейском Соборе 1969 года было принято решение о прославлении известного миссионера Северной Америки, отца Германа Аляскинского. Торжество прославления происходило 25/26 июля 1970 года в соборном храме в Сан-Франциско.

Торжество возглавил митрополит Филарет при участии 5 архиереев и множества духовенства. Слово в честь Преподобного Германа произнесли Первоиерарх и архиепископ Антоний Сан-Франциский. Почти одновременно Американская Митрополия осуществила такое же прославление о. Германа отдельным торжеством на Аляске.

5. В 1970 году Зарубежная Церковь приняла живое участие в обсуждении «автокефалии», которую приняла Северно-Американская Митрополия от Московской Патриархии. Оставаясь на почве непризнания Патриархии, подчиненной коммунистическому государству, и несвободной в своих решениях, Архиерейский Синод возражал против принятия автокефалии, считая ее неканоничной и полезной только для советской власти.

После ее принятия Митрополией Архиерейский Синод опубликовал свое постановление о непризнании этой «автокефалии», как неканоничной и направленной против интересов Церкви. О своей точке прения Синод потом сообщил всем поместным церквам особым посланием.

Как известно, все Православные Церкви, свободные от коммунистического влияния, во главе с Константинопольской Патриархией, не признали этой «автокефалии». В результате часть приходов и отдельных членов Американской Митрополии вышли из нее и присоединились к Зарубежной Церкви.

В 60-х годах, после вступления Русской Православной Церкви в ВСЦ в полемических выступлениях карловчан против Московской Патриархии появляется новая тема – обвинение ее в экуменической ереси. Это, впрочем, не мешало Зарубежной Церкви получать финансовую помощь от ВСЦ, которая до сих пор оказывается ей как Церкви беженцев.

С этих пор в полемике против священноначалия Русской Православной Церкви зарубежное церковное руководство стало выдвигать три главных обвинения: в непочитании мучеников, клевете на них, в так называемом сергианстве и в эккуменической ереси.

В 1971 году состоялся очередной Собор епископов Зарубежной Церкви. Собор решил создать комиссию по подготовке канонизации императора Николая II, его семьи и всех новомучеников и исповедников Российских.

Собор призвал также заканчивать официальные эмигрантские встречи и конференции пением национального гимна «Боже, царя храни». Всякое общение с Американской Православной Церковью для клириков и мирян Зарубежной Церкви было воспрещено.

Собор постановил также, что все западные христиане, как еретики, впредь могут присоединяться к православной Церкви только через крещение; такое решение обозначает возвращение к практике, которая в Русской Церкви существовала только в XVII веке – от Собора 1620 года до Патриарха Никона.

В 1971 году Русская Православная Церковь за границей в своем составе имела 6 епархий в Соединенных Штатах, 1 в Канаде, 3 в Южной Америке, 4 в Западной Европе и 1 в Австралии, а также духовную миссию в Иерусалиме с подчиненными ей монастырями и скитами на Святой Земле и приходы в странах Северной Африки и ЮАР.

Епископат Зарубежной Церви насчитывал помимо первоиерарха-митрополита 12 епархиальных, 7 викарных епископов и 4 архиерея на покое. В состав Синода, помимо председателя-первоиерарха входили заместитель предстоятеля архиепископ Вашингтонский Никон (Рклицкий), члены Синода архиепископы Чикагский Серафим, Монреальский Виталий и секретарь Синода епископ Манхеттенский Лавр.

Митрополит Филарет управлял Церковью в течение 21 года. При нем, в сентябре 1974 года в монастыре Святой Троицы в Джорданвиле, состоялся Третий Всезарубежный Собор, значительное событие в жизни Зарубежной Церкви.

С приветственным посланием к Собору обратился Патриарх Пимен. В послании Патриарха, проникнутом духом христианской любви, не было и малейшего намека на политические требования и условия, которые ранее содержались в официальных документах Патриархии (от Патриарха Тихона до Патриарха Алексия).

«Русская Православная Церковь, - говорилось в Послании Патриарха Пимена, - ничего не имеет против своих чад, порвавших с ней. Однако она почитает своим долгом напомнить тем из своих чад, которые вооружились на нее, что они вступили на дорогу духовных опасностей... вражды и ненависти, которые истребляют духовную благодать... Возлюбленные братья и сестры, чада Церкви, мы молим Бога, Благодатного и Всемилостивого, чтобы Он внушил всем не отвергать этого призыва к миру и любви».

Ответом на этот призыв к примирению явилось «Заявление первоиерарха Русской Зарубежной Церкви по поводу послания Патриарха Пимена», помещенное в сентябрьском номере «Православной Руси» за 1974 год. В этом заявлении митрополит Филарет с гневом отверг призыв из Москвы.

«Настоящее послание (Патриарха Пимена – сост.), - говорилось в “Заявлении” митрополита Филарета, - отличается от прежних только тем, что не содержит абсурдных призывов к выражению лояльности советскому правительству... Свободная часть Русской Православной Церкви никогда не признавала и не признает... иерархов, контролируемых врагами Церкви... в качестве законной церковной власти в России».

На этом Соборе вслед за Московской Патриархией были сняты «клятвы» на «старые обряды».

А в 1977  митрополит Филарет принял под омофор Зарубежной Церкви группу катакомбного духовенства, оставшуюся без архиереев.

В 1981 году состоялась канонизация новомучеников во главе с императором Николаем II. Следует сказать, что проведена она была без тщательных предварительных исследований обстоятельств жизни и кончины прославленных лиц. В числе канонизованных оказались лица даже неправославного исповедания: протестантка гофлектриса Е. Шнейдер и католик А. Трупп.

Тем не менее, большинство православных людей в России вполне сочувствовали самому факту канонизации, потому что почитание новомучеников и новых исповедников в России никогда не прекращалось. Икону Новомучеников написал известный иконописец архимандрит Киприан (Пыжов).

10 августа 1983 года архиерейский Собор Зарубежной Церкви издал Окружное послание, главной темой которого является экуменическая ересь. В этом послании содержится постановление о внесении анафематствования экуменической ереси в Чин Православия, а поскольку одно только участие во Всемирном Совете Церквей квалифицируется как экуменическая ересь, то, по логике этого документа, должны быть анафематствованы все Поместные Православные Церкви.

22 января 1986 года, в связи с кончиной митрополита Филарета, Первосвятительский престол Зарубежной Церкви занял архиепископ Монреальский и Канадский Виталий (Устинов). Перемена в высшем управлении Зарубежной Церковью совпала с началом преобразований в Советском Союзе, которые в конечном счете привели к его распаду и падению коммунистического режима.

Многим и внутри России, и в диаспоре, в том числе и в пастве Зарубежной Церкви, казалось, что поскольку исходной причиной разделения послужили политические события – установление коммунистической диктатуры в России, то с ее падением падет и средостение, разделяющее Матерь Церковь и ее отделившуюся часть за рубежом.

Но надежды эти оказались далеки от осуществления. В епископате Зарубежной Церкви возобладали не примирительные, а агрессивные настроения по отношению к Московской Патриархии. У некоторых иерархов возникла идея, что с падением советского режима падет и авторитет Патриархии в верующем народе и церковная власть в России перейдет к епископам-эмигрантам.

10 августа 1988 года зарубежный Синод ответил на вполне аргументированное, открытое, братское послание Поместного Собора 1988 года, адресованное русской православной диаспоре, заявлением, в котором выразил уверенность, что недалек тот час, когда советский режим падет, «и только тогда кончится самостоятельное существование Зарубежной Церкви». Заявление составлено в неприкрыто менторском тоне...

Однако, когда Русская Православная Церковь стала ничуть не менее свободной, чем Зарубежная Церковь в странах рассеяния, «самостоятельное существование Зарубежной Церкви» вовсе «не кончилось», как это было обещано, зарубежный Синод даже ужесточил тон своих нападок на Патриархию и предпринял действия, подорвавшие надежды на диалог, ведущий к нормализации взаимоотношений между Матерью Церковью и Церковью русской диаспоры.

16 мая 1990 было приняло постановление Архиерейского Собора РПЦЗ об учреждении иерархии в России (об этом см. главу «Свободная Российская Церковь» - сост.).

В 1994 прославлен св. Иоанн Шанхайский и Сан-францисский Чудотворец.

90-е годы наполнены скандалами и раздорами между Зарубежной Церковью и Московской Патриархией, особенно вокруг монастырей на Святой Земле.

 

 

 

ХХ век стал во многом поворотным для внешней православной миссии, когда Православие обрело многие души для Царствия Небесного в народах, среди которых до того никогда не звучала православная проповедь. Вместе с тем православную внешнюю миссию в целом приходится признать очень слабой и недостаточной. До сего дня в мире существует большое число стран и народов, никогда не слышавших проповеди истинной Христовой веры, а полноценно устроенной полнокровной миссии нет почти нигде, за редчайшими исключениями, о которых будет кратко сказано ниже.

Основные проблемы православного миссионерства – «Жатвы много, а делателей мало» (Мф. 9: 37), то есть острая нехватка людей и средств. То и другое является следствием того печального положения дел, что в большинстве Поместных Православных Церквей, к сожалению, пока отсутствует общецерковное понимание важности дела проповеди иным народам как исполнения последней заповеди Господа Иисуса Христа: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа» (Мф. 28, 19).

Успехи (или отсутствие таковых) православной миссии за пределами России на сегодняшний день выглядят следующим образом.

 

 

Италия по разным причинам, преимущественно экономическим, культурным и церковно-юридическим, не притягивала русских беженцев в 1920-1930-е годы. Довольно тогда бедная, индустриально малоразвитая, ориентированная на сельское хозяйство, она не сулила эмигрантам ничего стабильного. К тому же правовое положение Римско-католической церкви, как и ее повсеместное влияние на ежедневную жизнь итальянцев и культуру страны, не благоприятствовали образованию общин.

На православных тогда еще смотрели как на еретиков. Именно поэтому русские эмигрантские общины в Италии остались немногочисленными и малонаселенными. Они в большинстве случаев существовали в тех городах, где до революции уже действовали православные приходы.

В отличие от приходов, созданных русскими беженцами в таких странах, как Франция, Германия или Бельгия, приходы в Италии были не способны вырастить внутри кандидатов в священство. Почти все священники присылались из церковных центров – из Парижа, Белграда или США.

В начале 1920-х годов в Италии функционировали три православных русских храма: Свято-Николаевская посольская церковь в Риме, Христо-Рождественский храм во Флоренции, храм Христа Спасителя в Сан-Ремо и одна домовая церковь в Мерано.

Первоначально все православные русские церкви в Италии находились под каноническим авторитетом митрополита Евлогия (Георгиевского), назначенного в апреле 1921 года Московским Патриархом Тихоном управляющим русскими приходами в Западной Европе на правах епархиального архиерея.

В 1931 году митроп. Евлогий возглавил временный Русский Экзархат в Западной Европе, находящийся под юрисдикцией уже Константинопольской Патриархии. Все приходы, зависящие от митрополита Евлогия, остались ему верными. Однако Римский приход с его клиром уже с 1927 года выбрал юрисдикцию Русской православной церкви заграницей.

Приходы, находящиеся в юрисдикции Русского Экзархата Константинопольской Патриархии (с 1966 года Русской Архиепископии в Западной Европе, пользующейся с 1971 года статусом автономии в рамках Константинопольской Патриархии), образовали благочиние, которое возглавлялось последовательно протоиереем Иоанном Куракиным (1931-1950), протоиереем Аполлоном Сморжевским (1950-1962), протопресвитером Валентином Роменским (1963-1970) и, наконец, протоиереем Иоанном Янкиным (1970-1998).

Одновременно с 1952 по 1963 года приходы Экзархата в Италии вместе с приходами на Французской Ривьере входили в состав отдельного викариатства, который возглавлял епископ Сильвестр (Харунс).

В Риме архимандрит Симеон (Нарбеков) настоятельствовал сорок семь лет, до октября 1963 года, когда, достигши преклонного возраста, ему пришлось выйти за штат. В приходской жизни наступил двухлетний период неустройства. Затем из Америки прибыл новый настоятель, маститый протоиерей о. Виктор Ильенко.

Ему удалось заново поставить приход на твердую почву. Так как исправление ситуации полностью зависело от личных качеств о. Виктора, то, когда он ушел на пенсию в 1984 году, беспорядки в приходе возобновились. В конце концов, в 1987 года приход перешел в юрисдикцию Русской Архиепископии Константинопольского Патриархата, а в 2000 году – в юрисдикцию Московской Патриархии.

Во Флоренции в начале марта 1922 года престарелый отец Левицкий ушел за штат. Пять месяцев спустя он скончался. На его место митрополит Евлогий послал протоиерея Михаила Стельмашенко. Он был интеллектуалом, но по определению Евлогия, человеком крутого нрава. Скоро у него начались разногласия с прихожанами, и в ноябре 1925 года его перевели в Берлин, но до приезда на новое место служения он скоропостижно скончался.

Вместо него митрополит Евлогий поручил пастырское окормление прихода протоиерею Иоанну Лелюхину, бывшему настоятелю кафедрального собора в Архангельске, очутившемуся после революции в Англии. Уже немолодой отец Лелюхин не был в состоянии заниматься приходом.

В 1935 года он вышел за штат по болезни и уехал в Париж. Его заменил о. Иоанн Куракин, выходец из старого княжеского рода, бывший член III-й Государственной Думы, принявший священнический сан уже в эмиграции. Впоследствии протоиерей Иоанн Куракин настоятельствовал во Флоренции 15 лет.

После о. Иоанна пастырские обязанности выполняли его помощник протоиерей Андрей Масальский (до 1955 года) и архимандрит Савва (Шимкевич) (до 1961 года). Затем храм очень недолго обслуживал игумен Иоанн (Харченко), священник из перемещенных из Восточной Европы (после второй мировой войны) лиц. Игумена Иоанна сменил уже немолодой о. Феодор Бокач из Парижа. После смерти о. Феодора Бокача (1969 года) во Флоренции больше уже не было постоянного священника. Храм стал обслуживать отец Иоанн Янкин, который приезжал из Ниццы и одновременно состоял с 1970 года благочинным приходов Русской Западноевропейской Архиепископии в Италии.

Во второй половине 1980-х годов ему помогал сокурсник по Богословскому институту протоиерей Кирилл Фотьев, который регулярно приезжал из Мюнхена.

Назначенный в Сан-Ремо еще до первой мировой войны настоятель иеромонах Варсонофий сюда после революции не вернулся. Богослужения возобновились лишь в 1922 году, когда образовался приходской комитет.

В дальнейшем здесь никогда не было постоянного священника, за исключением очень коротких периодов. Храм обслуживали священнослужители то из Флоренции, то из соседней Французской Ривьеры, главным образом из Ниццы и Ментона. В зависимости от принадлежности приезжавших священников храм находился в той или другой юрисдикции.

В Бари Свято-Николаевская церковь при странноприимном доме для паломников принадлежала Палестинскому обществу. До второй мировой войны назначение туда священников не могло состояться без согласия Палестинского общества. Поэтому в церкви в течение долгих лет не было постоянного священника.

Наконец, постоянный священник нашелся в лице о. Андрея Копецкого, долголетнего диакона-псаломщика Римского прихода. Приняв в июне 1939 года священнический сан, о. Копецкий, как и его предшественник о. Ноаров, находился в юрисдикции Зарубежного Синода. Но в 1947 году о. Копецкий вместе с приходом перешел в юрисдикцию Русского Экзархата.

При нем было совершено освящение храма (он скончался в 1963 году). До 1965 года храм обслуживали разные заезжие священники. Затем из Парижа прибыл о. Игорь Значковский, бывший полковник-белогвардеец, на старости лет решивший посвятить себя служению. С именем о. Значковского связан обратный переход странноприимного дома в юрисдикцию Зарубежного Синода, что и произошло в 1970 году.

В настоящее время дом с его двумя церквями используется совместно Зарубежной церковью и Московской Патриархией.

Единственный приход, созданный в Италии усилиями русских беженцев, находился в Милане, где уже к 1924 года образовался церковный комитет, который обратился к митрополиту Евлогию с просьбой о проведении регулярных богослужений. Была организована маленькая община, которая до 1930 года зависела от Флорентийского прихода.

В 1930 году появилась возможность превратить общину в самостоятельный приход с постоянным священником. Первым настоятелем стал протоиерей Георгий Соколов. В Милане он оставался ровно год. Его сменил о. Иоанн Куракин, который организовал нормальную церковную жизнь в городе и окружающих областях. Его преемником в 1935 года стал о. Аполлон Сморжевский, только что переселившийся из Польши в Западную Европу. Выпускник Санкт-Петербургской духовной академии, бывший преподаватель Виленской духовной семинарии, а затем епархиальный миссионер Волынской епархии, о. Сморжевский был послан в Милан сразу после принятия священнического сана.

Опытный, влиятельный священник, он много внимания уделял просветительской деятельности, устраивал лекции на религиозные темы, организовал приходскую библиотеку. По его инициативе церковь перешла в новое, более просторное помещение. Он служил в этой церкви до смерти (в марте 1962 года), совмещая должность настоятеля с должностью благочинного приходов Русского Экзархата Константинопольской Патриархии в Италии (1950-1962 годы).

После смерти о. Аполлона Сморжевского малочисленный Миланский приход стали обслуживать священники, приезжавшие из Флоренции или из Ниццы. В 1966 года официальным настоятелем церкви стал о. Иоанн Янкин, который уже обслуживал приход в Сан-Ремо, а с 1969 года и приход во Флоренции. Конечно, в Милан он мог приезжать только изредка. Приход медленно вымирал.

В 1972 года о. Янкин предложил епархиальному управлению в Париже закрыть приход, что и было сделано. Оставшиеся малочисленные прихожане решили обратиться к Зарубежной церкви. В следующие годы их обслуживал время от времени о. Виктор Ильенко из Рима.

В приходской жизни все больше стал преобладать нерусский элемент – принявшие православие итальянцы. Очень скоро они начали выбирать священнослужителей для местного и для других новообразованных приходов, особенно на севере страны, из своей среды.

Митрополит Оренбургский и Бузулукский Валентин по благословению Патриарха Московского Кирилла совершил 24 мая 2009 года, в День памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, чин великого освящения первой церкви Московского Патриархата в Риме - храма святой великомученицы Екатерины.

Митрополиту Валентину сослужили управляющий приходами Русской православной церкви в Италии архиепископ Корсунский Иннокентий, секретарь Московского Патриархата по зарубежным учреждениям епископ Егорьевский Марк, наместник Данилова монастыря архимандрит Алексий (Поликарпов), клирик храма святой Екатерины игумен Филипп (Васильцев), сотрудники Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (ОВЦС МП).

По окончании чина освящения митрополит Валентин совершил божественную литургию, после чего обратился со словами приветствия к духовенству и верующим и поздравил их с освящением нового храма.

На торжественной церемонии великого освящения Екатерининского храма в Риме присутствовали супруга президента России Светлана Медведева, мэр Москвы Юрий Лужков, управляющий делами президента РФ Владимир Кожин, посол РФ в Италии Алексей Мешков, председатель комитета по иностранным делам Госдумы Константин Косачев, замминистра иностранных дел Александр Яковенко, замминистра культуры Павел Хорошилов, видные российские предприниматели и деятели культуры.

В храм также пришли видные представители Римско-католической церкви, в частности председатель Папского совета по содействию христианскому единству кардинал Вальтер Каспер.

На богослужении в храме пел хор московского Данилова монастыря, а после службы старший звонарь соборов Московского Кремля и храма Христа Спасителя Игорь Коновалов огласил окрестности знаменитым русским колокольным звоном.

Храм святой Екатерины сооружен на высоком холме рядом с резиденцией российского посольства в Италии, виллой Абамелек. В нем установлен уникальный резной мраморный иконостас, нижний ярус которого расписан в технике фрески. Иконостас нижнего предела в честь святых равноапостольных Константина и Елены выполнен из фаянса и передан в дар храму уральскими мастерами. Колокола для Екатерининского храма были изготовлены в 2006 году в литейном цехе московского завода ЗИЛ.

Впервые идея строительства православного храма в колыбели католичества была высказана в конце XIX века настоятелем русской посольской церкви архимандритом Климентом (Верниковским). Он сумел убедить церковные и светские власти в «потребности иметь православный храм, отвечающий достоинству православия и величию Отечества», в так называемом Вечном городе.

Осенью 1913 года император Николай II разрешил начать сбор пожертвований по всей России, и к 1916 году были собраны 265 тысяч лир, которых хватило бы на строительство храма. Однако революционные события в России помешали осуществить этот проект.

Вновь идея построить храм была высказана в начале 1990-х годов. После благословения Патриарха Алексия II в январе 2001 года на месте будущего храма в Риме был освящен закладной камень, а само строительство началось в апреле 2005 года. В мае 2006 года митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл совершил малое освящение храма, а в декабре того же года - освящение его нижнего предела. Регулярные воскресные богослужения в храме совершаются с 8 октября 2006 года.

 

 

Благодаря эмиграции XX века православных христиан разных национальностей, вся Западная Европа познакомилась с Православием. Православная литература активно переводилась и издавалась на английском, французском и немецком языках, в меньшей степени – на остальных. Стали популярны иконы, византийские песнопения. Благодаря такому знакомству, а также, не в последнюю очередь, кризису западного христианства, с середины ХХ века в большинстве западноевропейских стран все больше стало случаев обращения коренных жителей в Православие, имели место даже случаи перехода целых католических монастырей.

Этот процесс продолжается и сейчас, но в основном к Православию приходят отдельные уверовавшие, переходы целых общин крайне редки. Масштабы этого процесса не стоит переоценивать: в наиболее благоприятных в плане миссии странах, к которым можно причислить Англию, Францию, Бельгию, Германию, Италию и Венгрию, число коренных жителей, перешедших в Православие, колеблется от нескольких сот до тысячи (в каждой из них).

В Исландии только строится первый православный храм, в Андорре и Лихтенштейне нет даже приходов, скромна миссия в Польше, совершенно не приходится говорить о какой-либо православной миссии в таких странах, как Словения, Хорватия, Босния и Герцеговина, а также прибалтийских государствах, хотя везде действуют православные епархии.

Способствует миссии то, что в большинстве европейских стран есть храмы, где службы проходят на местных языках и совершаются священниками из числа обратившихся коренных жителей. Однако полноценной миссии почти нигде не ведется, и подавляющее большинство простых жителей западной и особенно северной Европы ничего не знают о Православии.

Распространению и укреплению истинной Церкви Христовой в этих землях не способствует параллельное сосуществование разных юрисдикций, разделенных по национальному признаку, которое порой омрачается внутренними конфликтами.

Что касается стран Восточной и Южной Европы, то многие из них, такие как Греция, Кипр, Сербия, Черногория, Македония, Румыния, Болгария, Молдова, Беларусь и Украина, являются православными по культуре и выбору большинства населения. При этом почти во всех указанных государствах проживают меньшинства, исповедующие католицизм или ислам.

Однако миссионерской работы среди них не ведется, за исключением Болгарии, где такую работу предпринимает отец Боян Саръев. И, конечно, приятным исключением является Албания, где трудами архиепископа Анастасия и при помощи американских православных миссионеров, а также местных помощников за последние годы происходит бурное возвращение и обращение албанского народа к Православию. По некоторым оценкам, уже до 40 % населения являются православными, Церковь оказывает значительное влияние на все общество, православным является и президент страны.

 

 

Почти все страны этого региона являются мусульманскими, христианская миссия в большинстве из них официально запрещена, а там, где нет официального запрета, есть резко негативное общественное мнение. Единичные случаи переходов в Православие имеют место в таких странах, но они, как правило, остаются в строжайшей тайне; часто местным мусульманам, желающим принять Православие, приходится выезжать в другие страны для того, чтобы там получить крещение.

В Израиле, который является еврейским государством, православная миссия также запрещена, но неявным образом она ведется, имеют место случаи перехода иудеев в Православие, есть ивритоязычные приходы, распространяется литература и на арабском языке, но по большей части миссия направлена на обращение и укрепление в православной вере выходцев из бывшего СССР.

Ливан – единственное формально светское арабское государство, где президентом является обязательно христианин, но миссии нет и здесь, во многом из-за тяжелой общественной обстановки. Хотя именно в Ливане печатается почти вся православная литература на арабском языке, которая потом распространяется на приходах в соседних странах, где есть арабоязычная паства.

Из немусульманских стран, примыкающих к этому региону, стоит упомянуть Армению, где большинство населения придерживается монофизитской веры – но православной миссии среди них не ведется, – а также православную Грузию, которая активно и очень успешно проповедует и обращает проживающих на ее территории мусульман – был даже случай в новейшее время, когда сразу 5 тысяч мусульман в один день приняли крещение. По имеющимся данным, за последние 20 лет большинство жителей Аджарии перешли из ислама в Православие.

 

 

Монголия – одна из тех стран, где начало православной проповеди было положено русскими миссионерами, а пресечено событиями, последовавшими после революции в России. Православная церковь во имя Святой Троицы действовала в Угре с 1864 по 1927 год, было также еще три православных прихода.

В 1998 году сюда прибыл протоиерей Анатолий Фасечко, который возродил Троицкий приход; он возглавлял его до 2005 года, когда его сменил священник Алексий Трубач. Отец Алексий совершает строительство нового православного храма в Улан-Баторе, а также предпринимает и некоторые миссионерские усилия – в частности, издает на монгольском языке книгу об истории Православия в Монголии, готовит перевод молитвослова, крестит некоторых местных жителей.

В настоящее время на приходе около десяти православных монголов. В Монголии существует много благоприятных условий для православной миссии; это выражается и в том, что президент страны благоволит Православию, и в том, что большинство населения очень положительно относится к русским. Тем не менее, миссия здесь пока весьма скромна, и во многом из-за отсутствия миссионеров-помощников.

Таиланд - с 1999 года здесь открыт приход Московского Патриархата в Бангкоке и построен храм во имя святителя Николая. Кроме Бангкока, крепкие православные общины сформированы в провинциях Пхукет и Чонбури (Паттай).

Миссия ведется достаточно активно и успешно, переведена литургия святителя Иоанна Златоуста на тайский язык, изданы на тайском молитвослов и книга о Русской Православной Церкви; обратилось в Православие уже несколько десятков тайцев; закончил обучение в семинарии и готовится к принятию священного сана тайский студент; в скором времени планируется открытие приходов в других частях страны. Миссию ограничивает лишь нехватка миссионеров.

Лаос - в стране действует православная община Московского Патриархата, которую окормляет специально приезжающий в страну клирик. В общину входят и несколько лаосцев, принявших Православие. Стране не хватает своего православного миссионера, готового посвятить себя проповеди среди лаосского народа.

Сингапур - здесь открыты два православных прихода: один – Константинопольского Патриархата, другой – Московского Патриархата, но оба в основном окормляют живущих в стране православных иностранцев; о миссионерских успехах пока говорить не приходится.

Камбоджа - здесь есть один православных храм в Пномпене, при посольстве Болгарии. Крайне малую православную общину окормляет клирик Московской Патриархии. Миссии не ведется; есть информация, что храм вместе с территорией, возможно, вскоре будет продан.

Вьетнам - в стране с 2002 года действует приход Московского Патриархата в г. Вунгтау. Он занимается исключительно окормлением русскоязычных жителей страны. До сего дня вьетнамцам никто никогда не проповедовал Православия, хотя для христианства они весьма открыты, что показала история успешной католической миссии: ныне здесь живет большое количество католиков, сохранивших веру, несмотря на гонения коммунистических властей.

Индия - в период новой истории первый православный храм здесь появился в 1781 году в Калькутте (Западная Бенгалия). В 1980-е годы греческими миссионерами здесь была проведена успешная миссия, открыты еще два прихода в других городах штата, ныне служит шесть священников и три диакона, насчитывается около 5 тысяч православных бенгальцев.

В 17 из 52 деревень, где проходила миссионерская деятельность, Церкви принадлежит имущество в виде домов и земли. Во всех этих местах живут православные, и клирики стараются посещать деревни не реже раза в месяц для молитвы, бесед и утешения.

Кроме этого, в настоящее время строится храм Русской Православной Церкви в Дели, но православной миссии в других местах, кроме Западной Бенгалии, нет. Большую перспективу с точки зрения миссии представляет также возможное присоединение к Православию традиционных индийских христиан; по крайней мере, встречалась информация об их открытости к диалогу по данному вопросу, но пока что активных усилий в данном направлении со стороны православных не предпринимается.

Филиппины - первую православную церковь в стране открыли в 1935 году русские эмигранты, но миссия среди местных жителей началась совсем недавно, с 1983 года, и развивается довольно успешно. В 1995 году группа филиппинцев во главе со священником Филимоном Кастро перешла в Православную Церковь и была принята под омофор Константинопольского Патриарха.

Большую роль в этом сыграл нынешний Сеульский митрополит Сотирий. Отец Филимон вместе с отцом Викентием активно трудятся на миссионерском поприще. Благодаря их трудам ныне в юрисдикции Константинопольского Патриархата действуют три храма, четыре часовни, один женский монастырь (в котором подвизаются монахини, перешедшие из католицизма), шесть миссий, трое священников и около 600 прихожан из числа филиппинцев, принявших Православие.

Кроме того, миссией в стране также занимается Антиохийский Патриархат. В марте 2008 года стало известно, что, благодаря трудам антиохийских миссионеров, сразу две филиппинские деноминации – одна, принадлежавшая Католической Патриархии Востока, а вторая – к протестантам-евангеликам – перешли в православную веру и были приняты в состав Австралийско-Новозеландской епархии Антиохийского Патриархата.

Эти деноминации окормляли 30 священников и пасторов, и теперь Австралийско-Новозеландская архиепископия взялась за их православное образование и подготовку к рукоположению.

Индонезия - здесь миссия началась в самом конце 1980-х годов благодаря трудам индонезийца, обратившегося в Православие, – архимандрита Даниила (Баянторо). За прошедшие годы ему удалось многое: построены храмы и основаны общины почти во всех частях страны, рукоположено немало священников из числа местного населения, ведется активная переводческая и издательская деятельность.

Церковная жизнь несколько омрачена юрисдикционным разделением. Часть приходов ныне находится в юрисдикции Константинопольского Патриархата, другая часть, во главе с архимандритом Даниилом, входит в Русскую Православную Церковь за рубежом; есть и два прихода, находящиеся в подчинении Московскому Патриархату.

Индонезийские священники продолжают дело проповеди; в настоящее время насчитывается около 2,5 тысяч православных индонезийцев.

Малайзия - в стране нет ни православного храма, ни прихода, однако есть некоторое число православных христиан из местного населения, и с территории Сингапура архимандрит Даниил (Тойнби) раз в месяц совершает пастырские поездки в Куала-Лумпур для окормления этой общины.

В таких странах южной и западной Азии, как Шри-Ланка, Бруней, Мьянма, Бангладеш, Бутан и Непал, никогда не звучала православная проповедь и нет православных приходов.

Что касается средней Азии, то в Пакистане нет православных храмов и миссии также, в Афганистане в 2006 году на «румынской» части летного поля аэропорта в Кандагаре был построен и освящен первый православный храм в стране, он окормляется румынскими капелланами, но никакой миссии нет.

В Казахстане, Туркменистане, Узбекистане, Таджикистане и Киргизстане есть приходы Московского Патриархата, но какой-либо заметной и целенаправленной православной миссии в этих странах не ведется, хотя иногда местные жители по тем или иным причинам сами обращаются в Православие – больше всего таких в Казахстане.

 

 

Если говорить о Северной Америке, то здесь ситуацию с проповедью Православия можно признать в целом благополучной. Особенно это касается США и Канады.

В США, по некоторым оценкам, Православие является самой быстрорастущей деноминацией; нередко переходят сразу целые общины вместе со священниками и пасторами, иногда даже епископами.

Наиболее миссионерски активными и успешными стоит признать Православную Церковь в Америке и Североамериканскую митрополию Антиохийского Патриархата. Дело миссии поставлено очень грамотно, успеху способствует и большая степень осознания необходимости миссионерской деятельности у паствы.

Некоторым препятствием для проповеди является, как и в других случаях, раздробленность православных на разные юрисдикции. Немало действует раскольников, называющих себя православными.

В Центральной Америке дело миссии обстоит много хуже. Только недавно появились храмы и приходы на Кубе, Багамах, в Белизе, большинство же стран – Гватемала, Сальвадор, Гондурас, Никарагуа, Коста-Рика, Панама и островные государства – не имеют в настоящее время полноценной православной миссии. Есть места, где нет даже прихода.

Южную Америку можно признать местом, где православная миссия находится в наихудшем положении, если учесть тот факт, что законодательно она нигде не запрещена и что на ее востребованность указывает факт успешности проповеди разнообразных раскольников, называющих себя православными.

В крупнейших странах континента – Бразилии и Аргентине – действуют православные епархии Антиохийской, Константинопольской и Русской Церквей, но все их усилия направлены всего лишь на окормление национальных диаспор.

Острую нехватку священников и средств на содержание храмов испытывают все канонические юрисдикции.

Что касается других стран, то здесь положение еще хуже. Лишь в 2008 году в Боливии появился первый православный храм при посольстве России; он обслуживает исключительно нужды посольства.

В Эквадоре и других странах до сих пор нет ни одного храма. Южная Америка в церковном отношении выглядит далекой провинцией, о духовных нуждах которой заботятся по остаточному принципу. За все время своего существования этот континент пока еще не знал православного миссионера, подобного святителю Николаю Японскому или отцу Даниилу (Баянторо).

 

 

В Австралии и Новой Зеландии к концу ХХ века сложились крепкие епархии Константинопольского Патриархата, Антиохийского Патриархата и Русской Православной Церкви за рубежом. Миссионерские усилия ими предпринимаются, но не приносят особого результата, чему причиной по большей части равнодушное отношение сытого общества к вопросам веры. Хотя имеют место и специальные миссионерские приходы со службами на английском, и православные издания, и рукоположения в священный сан обратившихся местных жителей.

Объектом миссии становятся не только «белые» католики и протестанты, но и приехавшие в страну китайцы и даже аборигены. Случаи обращения в Православие есть из всех упомянутых расовых групп.

 

 

В островных государствах Океании православная миссия никогда не велась, не ведется и сегодня; здесь нет ни одного православного храма и ни одного прихода.

 

 

Мощной опорой Зарубежной Церкви до второй мировой войны были иерархи и православные люди в Китае, Японии и Корее.

Впоследствии были посвящены в архиерейский сан в качестве викариев Харбинского митрополита протоиерей Николай Вознесенский (отец будущего главы Зарубежной Церкви митрополита Филарета), ставший епископом Димитрием Хайларским, и архимандрит Ювеналий, ставший епископом Цицикарским. И, наконец, уже во время войны протоиерей Леонид Викторов был рукоположен во епископа с именем Никандр.

Сюда же, в Маньчжурию, после революции прибыло и много полковых священников, служивших в русской императорской армии.

Число русских жителей Маньчжурии, обслуживавших Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), значительно увеличилось за счет прилива эмигрантов из восточных частей России, особенно из Сибири. По некоторым оценкам, сразу после революции в Китай эмигрировали около 500 тысяч человек. На 1922 год только в Маньчжурии проживало около 300 тысяч русских.

В конце этого года, когда пало последнее белое правительство генерала Дитерихса во Владивостоке, сюда переместились остатки Белой Армии и часть населения Приморья. В то же приблизительно время и несколько позднее произошло массовое переселение в Маньчжурию забайкальских казаков, осевших в области Трехречья. О приблизительном количестве русских, проживавших в Маньчжурии после этих событий, можно лишь предполагать.

В каждом городе, в каждом сколько-нибудь крупном поселке были построены православные храмы. К 1930 году в Маньчжурии было свыше 80 православных храмов. В одном Харбине их было 26. Первые годы после революции Церковь пользовалась здесь всяческой поддержкой со стороны администрации КВЖД, вдоль которой в основном и проживали русские.

Вся жизнь в Маньчжурии, особенно в Харбине, была пропитана церковностью. Многочисленные храмы во все праздничные дни неизменно были переполнены. На Великий Пост прекращались все общественные увеселения. Даже некоторые кинематографы закрывались на весь Пост, а на первую неделю Поста и на Страстную закрывались многие. Столь большой процент русского населения соблюдал посты, что китайские лавочники приходили к священникам, спрашивая их, когда начинается тот или иной пост, чтобы в связи с этим больше или меньше заказывать мясных и молочных продуктов у оптовиков.

В апреле 1920 года Пекин пережил грандиозное волнующее событие: сюда были доставлены тела алапаевских мучеников: Великого Князя Сергея Михайловича, Великой Княгини Елизаветы Федоровны, Князя Игоря Константиновича, Князя Константина Константиновича младшего, Князя Иоанна Константиновича, Графа Владимира Павловича Палей и монахини сестры Варвары. 337

Гробы были встречены крестным ходом и перенесены в церковь Серафима Саровского на кладбище Духовной Миссии. После совершения заупокойного богослужения их поместили в одном из склепов, устроенных на деньги атамана М. Семенова под амвоном церкви на территории кладбища. В ноябре 1920 года тела Елизаветы Фёдоровны и её келейницы инокини Варвары были вывезены в Иерусалим, а тело князя Владимира Палея по желанию его родных похоронили на кладбище Духовной Миссии.

В 1920 году управлявший КВЖД генерал Д. Хорват передал власть над дорогой Русско-Азиатскому Банку, владевшему большинством акций железной дороги. В свою очередь, в этом Банке большинство акций принадлежало французам, и таким образом на некоторое время русские владения в Маньчжурии оказались отчасти под протекторатом Франции.

Русско-Азиатский Банк назначил управляющим КВЖД энергичного и талантливого инженера Б. Остроумова. При нем Русская Маньчжурия и Православная Церковь в Маньчжурии пережила короткий, но яркий период расцвета.

Стремление к упорядочению церковной жизни в условиях оторванности от Московской церковной власти привело к образованию в 1921 году Пекинской, во главе с начальником Духовной Миссии архиепископом Иннокентием (Фигуровским), и Харбинской епархий, во главе с митрополитом Мефодием (Герасимовым), находившихся в ведении Зарубежного Архиерейского Синода.

С самого начала, с момента образования этих епархий, между их епархиальными архиереями возникли трения по вопросу о первенстве и главенстве. Уже на первом Епархиальном Собрании Харбинской епархии в 1922 году было возбуждено ходатайство перед зарубежным Архиерейским Синодом временно открытую Харбинскую епархию утвердить постоянной. Но ходатайство было отклонено Архиерейским Синодом в виду того, что образование самостоятельной Харбинской епархии было опротестовано Владивостокским епископом Михаилом.338 и Архиепископом Пекинским Иннокентием. Архиепископ Иннокентий сам претендовал на полное подчинение ему Харбинской епархии.

И в дальнейшем русская жизнь в Китае характеризовалась бесконечными тяжбами и взаимными обвинениями между клириками Пекинской Духовной Миссии и Харбинской епархии. В частности митрополит Мефодий в своих письмах в Архиерейский Синод Русской Православной Церкви за границей неоднократно обвинял Архиепископа Иннокентия в неправославии и уклонении его в католичество, в признании им ошибочного католического учения о приматстве апостола Петра, на котором католическая теология построила свое учение о папском всевластии (непогрешимости).

«Архиепскоп Иннокентий должен знать, что говорит, – писал митрополит Мефодий в зарубежный Архиерейский Синод в 1926 году, – если он так говорит, то ему приличнее быть в рядах епископов – послушников папы, а не в рядах православных епископов... Имеет ли после этого Архиепископ Иннокентий даже нравственное право домогаться какого-то главенства над другими епископами. Харбинская епархия вступила уже в четвертый год своего существования и, действуя при самых стесненных условиях, достигла степени благоустройства прежних нормальных епархий, а посему бывшим с 24 февраля по  1 марта 1926 года третьим Епархиальным Собранием вновь постановлено ходатайствовать перед Заграничным Архиерейским Синодом об утверждении Харбинской епархии постоянной. Представляя о вышеизложенном беру смелость просить Архиерейский Синод:

1) признать домогательство Архиепископа Иннокентия совершенно ничтожным, не имеющим никакой силы, вносящим только смуту и нестроения в жизнь епархии, как это показал вопрос о Трехречьи, которым Архиепископ Иннокентий заинтересовался только после того, как предположил там заарендовать землю и устроить доходную статью для Пекина.

2) подтвердить полную самостоятельность Харбинской епархии вне всякой зависимости от Пекинскаго Архиепископа, как якобы главы епископов (не существующих) народа (невернаго) китайскаго. Такое подтверждение придаст большую устойчивость порядку епархиальной жизни и больший авторитет епархиальной власти.

Вашего святейшества (? – сост.) нижайший послушник Мефодий, Архиепископ Харбинский и Маньчжурский».

Эти взаимные претензии привели впоследствии к образованию двух самостоятельных церковных центров – Экзархата в Харбине и Миссии в Пекине. С канонической точки зрения образование обоих этих епархий невозможно признать законным.

Храмы на территории Северо-Восточного Китая с 1907 года находились в ведении Владивостокско-Приморской епархии. К 1921 году связи между Владивостоком и Харбином оставались достаточно активными, более того, советская власть на Дальнем Востоке к этому времени окончательно еще не утвердилась.

На момент провозглашения Харбинской епархии правящий архиерей, Преосвященный епископ Владивостокский Михаил, находился в Харбине, однако архиереи, принимавшие участие в учреждении Харбинской епархии, не сочли необходимым не только пригласить его на свое собрание, но даже и не поставили его в известность о фактическом отчуждении от Владивостокской епархии нескольких ее благочиний.

Известна также позиция митрополита Токийского Сергия (Тихомирова), не нашедшего достаточных причин к перемене юрисдикцонной принадлежности Православной Церкви в Японии.

Его примеру последовал и начальник Русской Духовной Миссии в Сеуле (ему это, правда, было сделать проще в силу фактической колонизации Кореи Японией).

В 1922 году Российская Православная Церковь Китая окончательно порвала связи с московской церковной властью и перешла в ведение Синода Православной Церкви за границей (находившегося в Сербии).

В 1924 году китайское правительство, следуя в русле европейской политики, признало советское правительство, в мае было подписано китайско-советское соглашение и установлены дипломатические отношения между Китаем и СССР.

В этом соглашении содержался пункт, согласно которому имущество Российской Православной Церкви в Китае подлежало передаче советскому правительству. Это соглашение встретило яростное сопротивление со стороны православной общины Китая во главе с епископом Иннокентием (Фигуровским).

Православная община в Китае вообще была против этого соглашения, не говоря уже о пункте, лишавшем ее всего имущества. Она упорно жила надеждой на реставрацию царского строя в России и поддерживала войну Японии против Китая. 339

В соответствии с этим соглашением советскому правительству были переданы все права по управлению Китайско-Восточной железной дорогой. В Харбин был прислан советский председатель Правления дороги Д. Серебряков, впоследствии казненный Сталиным. Появился комсомол (по-харбин-ски – отмол), пионеры. Появились советские газеты и журналы. Началась всесторонняя коммунистическая пропаганда. Часть русских учебных заведений перешла в руки советов.

Церковь не только лишилась поддержки железнодорожной администрации, но и стала подвергаться жестоким нападкам, как официальным, в виде всевозможных судебных преследований, так и в виде хулиганских выходок комсомольцев.

В значительной мере благодаря архиепископу Иннокентию пункт китайско-советского соглашения в части имущества (о передаче советскому правительству имущества православной общины Китая) не был во всей полноте реализован в жизни. По его инициативе Православная Миссия в Пекине разорвала отношения с Православной Церковью в СССР и официально переименовала себя в Китайскую Православную Церковь, учредив в Пекине Митрополию во главе с архиепископом Иннокентием. В состав Митрополии вошли Пекинская, Тяньцзиньская, Шанхайская, Харбинская и Синьцзянская епархии.

Это позволило архиепископу Иннокентию заявить, что Православная Церковь в Китае не имеет никакого отношения ни к Российской Православной Церкви, ни к Советскому Союзу, ни к советскому правительству, и тем самым отстоять церковное достояние.

В 1928 году митрополит Сергий (Страгородский) обратился к архиепископу Пекинскому Иннокентию с письмом, в котором потребовал отчета о состоянии церковных дел, однако владыка Иннокентий ответа не дал, опасаясь, что Московская церковная власть постарается разрушить Православную Церковь за рубежом и отобрать храмы в Китае в угоду властям Советского Союза.

Следует сказать, что опасения эти не были беспочвенными – советские дипломаты предпринимали неоднократные попытки захвата церковной собственности в Китае, однако правительство Китая, надо отдать ему должное, не признало атеистические власти правопреемником Российской Империи в вопросе владения церковным имуществом.

Окончательно церковный раскол между Церковью в Китае и Московской Патриархией оформился в 1928 году, когда ни один из архиереев на территории Китая не счел возможным подчиниться Указу Временного Московского Священного Синода, отстранявшего от церковного служения клириков, не давших подписку о лояльности СССР. Фактически этот указ спровоцировал углубление церковного раскола на Дальнем Востоке.

Церковная жизнь в Китае в 20-30 годы характеризуется, как уже было сказано выше, постоянными конфликтами между правящими архиереями Харбинской и Пекинской епархий. В условиях удаленности от Архиерейского Зарубежного Синода их правящие архиереи претендовали на первенство в пределах Восточной Азии.

Споры между ними касались также и границ епархий, принадлежности приходов, расположенных вдоль КВЖД, а также статуса и порядка открытия Подворий Пекинской Миссии на территории Харбинской епархии.

К особенностям церковной жизни можно отнести существование в Харбине Подворья Камчатской епархии во главе с архиепископом Нестором (Анисимовым), сохранившим свой прежний титул и не посчитавшим возможным принять предложение возглавить одно из викариатств Харбинской епархии.

Долгое время в Шанхае существовал приход, не подчинявшийся ни правящему Пекинскому архиерею, ни зарубежному Синоду, ни московской церковной власти, а считавший себя под омофором митрополита Евлогия. В ответ на просьбы из Шанхая митрополит Евлогий рекомендовал церковной общине по вопросам юрисдикционным обращаться к митрополиту Сергию, однако письма шанхайских прихожан в Москву оставались безответными, в связи с чем община Свято-Николаевского прихода в Шанхае в результате перешла в ведение владыки Евлогия.

На место митрополита Иннокентия был назначен епископ Шанхайский Симон с возведением его в сан митрополита. Но управлять ему пришлось недолго. Ранней весной следующего года он скончался, и архиепископом Пекинской Митрополии стал епископ Шанхайский Виктор (Святин).

При митрополите Викторе часовня на братской могиле русских воинов была преобразована в большой Храм Покрова Пресвятой Богородицы. При нем открылась русская школа, русская больница, было благоустроено русское кладбище. 341

. Японцы, которые захватили Маньчжурию в 1932-33 гг., создали марионеточное государство Маньчжу-Го с формальным главой бывшим китайским императором Пу-и.

Три провинции Северо-Восточного Китая фактически превратились в японскую колонию. С целью снискать покровительство японских властей, Православная Церковь на этих территориях активно поддерживала японскую политику.

Посредством православной общины прояпонская власть стала активно организовывать в своих целях эмигрировавшие в Китай белогвардейские силы, создав из них Антикоммунистический комитет российских эмигрантов.

Пекинский митрополит Виктор послал уведомления всем православным епархиям и церквам с призывом, чтобы все православные прихожане поддерживали Антикоммунистический комитет и создавали местные Антикоммунистические комитеты. К различным собраниям, устраивавшимся этим комитетом, он часто обращался с приветствиями, сам на них выступал, одобряя японскую войну против Китая.

В новых условиях, когда большевики не могли управлять КВЖД, советская власть решила продать японцам Китайско-Восточную железную дорогу со всем ее колоссальным имуществом за смехотворно малую цену в 13 миллионов. Знатоки утверждали, что средний железнодорожный дом  (удобнейшие квартиры, с отоплением, в большинстве - с теплыми уборными и ваннами, с садами и огородами) обошелся японцам в 30 центов.

Японцы стали деятельно выкорчевывать все русское. Над Церковью был установлен строжайший контроль. С каждым годом гнет японцев над русским населением Маньчжурии становился все тяжелее, все нестерпимее. Перед войной они требовали от русского населения, особенно от учащейся молодежи, молитвенного поклонения перед шинтоистской богиней Аматерасу.

Требования властей Маньчжоу-Го о поклонении богине Аматерасу привели ко внутреннему конфликту между архиепископом Камчатским Нестором (Анисимовым) и харбинскими архиереями, занимавшими жесткую позицию, декларировавшую недопустимость поклонений. Под давлением японских властей харбинские архиереи пошли на компромиссное соглашение, которое владыка Нестор, первоначально занимавший более умеренную позицию, подписать отказался.

Во время войны столкновение православного духовенства с японскими властями чуть не привело к кровавой развязке.

Остановило это столкновение лишь вторжение советских войск, захвативших весь Северо-Восток Китая. Но православной церковной и общественной русской жизни в Харбине, этому почти на 30 лет дополнительно сохранившемуся уголку прежней Православной Руси, пришел конец. Встал безальтернативный вопрос о воссоединении с Москвой.

Воссоединение Харбинской епархии произошло в 1945 году. Нельзя, однако, считать что лишь политические мотивы имели решающее значение в выборе китайских архиереев. Он в принципе основывался на канонических нормах, но был также продиктован и патриотизмом.

Еще до известного Обращения Патриарха Алексия к архипастырям и клиру карловацкой ориентации, 26 июня 1945 года, русскими епископами епархий, находившихся на территории Китая и состоявших в ведении Карловацкого Синода, был направлен Патриарху приветственный адрес, в котором они поздравляли его с восшествием на престол и одновременно испрашивая благословение на возвращение по омофор Патриарха Московского.

«Наша Дальневосточная Православная Церковь за границей, - гово-рилось в этом Обращении, - и, в частности, Харбинская епархия, в течение всего своего существования с 1922 года, по милости Божией пользовалась тишиной и миром во внутренней своей жизни; Церковь умножалась, приходы устроялись, насаждались рассадники духовного просвещения – Богословский факультет и духовная семинария, и вся жизнь текла по указаниям Соборного определения 1917-1918 гг. и по заветам Патриарха Тихона.

Но каждый из нас в эти долгие годы переживал великую душевную тяжесть, будучи оторван прошедшими событиями от нашей святой Матери родной Российской Православной Церкви. В настоящее время благодаря великой милости Господней снова радостью забились сердца наши, ибо, почитая себя верными сынами святой Матери нашей Русской Православной Церкви (мы всегда в храмах наших поминали православное епископство Церкви Российския и богохранимую страну Российскую), мы снова имеем возможность возносить в молитвах наших имя первосвятителя Церкви Российской – Святейшего отца нашего Алексия, Патриарха Московского и всея Руси, законного преемника Святейшего Патриарха Тихона, избранного Собором 1917-1918 гг.

Всем этим великую радость и милость послал нам Господдь, ибо не оставил нас сирых – воздвиг нам отца, Святейшего Патриарха Московского и всея Руси, поминаемого ныне нами в наших молитвах в храмах наших за богослужением.

Смиренно припадая к стопам Вашего Святейшества и испрашивая Вашего Первосвятительского благословения, усердно молим Ваше Святейшество раскрыть нам объятия отца, принять нас под высокую руку Вашего Первосвятительского окормления».

Под обращением стояли подписи митрополита Харбинского и Мань-чжурского Мелетия (Заборовского), архиепископа Хайларского Димитрия (Вознесенского) и епископа Цицикарского Ювеналия (Килина).

В октябре 1945 года в Харбин направилась делегация Русской Пра-вославной Церкви во главе с епископом Ростовским Елевферием (Воронцовым) для переговоров с архипастырями китайских епархий.

В результате этих переговоров был подписан Акт о воссоединении митрополита Мелетия, архиепископа Нестора, архиепископа Димитрия и епископа Ювеналия с Матерью Русской Православной Церковью.

Определением Московского Синода от 27 декабря 1945 года за № 31 было утверждено воссоединение с 26.10.45 архиепископов, епископов и архимандритов, клира и мирян Харбинской епархии с Русской Православной Церковью.

В пределах Китая и Кореи был образован единый митрополичий округ с присвоением митрополиту титула Харбинский и Восточно-Азиатский. Временно управляющим митрополичим округом был назначен архиепископ Нестор.

После войны, в 1946 году, и архиепископ Виктор достиг взаимопонимания с правительством СССР и с Московской Патриархией, объявил о разрыве с Синодом зарубежной Православной Церкви. Московская Патриархия начала выплачивать средства на содержание Пекинской митрополии.

Вслед за этим значительное число российских эмигрантов, включая духовенство, приняли советское гражданство и стали возвращаться в СССР.

А значительное число российских эмигрантов вместе с духовенством переселилось в Европу, Северную Америку, Австралию.

Патриаршим указом от 11 июня 1946 года за № 664 митрополичий округ был преобразован в Восточно-Азиатский Экзархат (округ, объединяющий несколько епархий и пользующийся определенной самостоятельностью). Патриаршим Экзархом был назначен архиепископ Нестор с возведением его в сан митрополита Харбинского и Маньчжурского.

Российская Духовная Миссия в Китае состояла в непосредственном ведении Московской Патриархии.

22 октября 1946 года Священный Синод постановил утвердить в должности Начальника Российской Духовной Миссии в Китае архиепископа Пекинского Виктора (Святина) и считать его находящимся по епархиальным делам в юрисдикции Экзархата, а по делам Миссии – в подчинении лично Экзарха.

Этим же определением Пекинская епархия и ее шанхайское викариатство были утверждены в составе Восточно-Азиатского Экзархата.

Деятельность владыки Нестора на посту главы Экзархата была необычайно многосторонней. Достаточно упомянуть о том, что даже сама Московская Патриархия в те годы часто пользовалась печатными изданиями Харбинской епархии. В Пекине издавался «Китайский Благовестник», в Харбине «Хлеб Небесный». В Экзархате владыка Нестор всемерно поддерживал традиции церковной благотворительности.

После перехода в юрисдикцию Московской Патриархии дальневосточных архиереев вместе с большинством духовенства и паствы, в Китае в ведении Карловацкого Синода остался только архиепископ Шанхайский Иоанн (Максимович) с горсткой приходов.

Владыка Иоанн в течение года колебался, склоняясь одно время к тому, чтобы последовать примеру своих собратьев, вел переговоры с Московской Патриархией через советское консульство в Шанхае, пытался убедить свою паству перейти в юрисдикцию Патриархии, но в конце концов все таки остался в ведении зарубежного Синода и впоследствии выехал из Китая через Филиппины в Соединенные Штаты.

Примечательно, что незадолго до этого «юристконсульт Пекинской Миссии Шанхайский епископ Иоанн (Максимович)» 31 июля 1945 года сам рекомендовал своему правящему архиерею архиепископу Виктору (Святину) принять юрисдикцию Московского Патриархата, мотивируя свой взгляд тем, что связь с Москвой восстановлена, а условий для независимости Пекинской епархии нет.

Владыка Иоанн рекомендовал также возносить имя Святейшего Патриарха Алексия за богослужениями во всех храмах Пекинской епархии еще до получения ответа из Москвы, однако сохранял и возношение имени Председателя Заграничного Синода митрополита Анастасия.

Политические события последующего времени, опять же, стали при-чиной нового раскола — уже в Шанхае. Владыка Иоанн (Максимович) принял решение не прерывать отношений с Зарубежным Синодом. Основанием тому послужило давление советских дипломатов, настаивавших на необходимости принятия вместе с юрисдикцией Московского Патриархата и гражданства СССР.

Для владыки Иоанна обладание советским паспортом вовсе не было выражением патриотизма. Более того, патриотизм вообще нельзя рассматривать как ценность, выходящую за рамки временного земного бытия, — Евангелие и церковная история свидетельствуют о том, что патриотизм не является абсолютной ценностью перед лицом Правды Божией.

Владыка Иоанн выдвигал в качестве непреложного условия для принятия юрисдикции Московского Патриархата невмешательство светских властей в церковные дела. К сожалению, советские власти создали такие идеологические условия, при которых многие эмигранты в Китае не сочли возможным подчиниться московской церковной власти.

Можно говорить о канонической уязвимости такой позиции с точки зрения безусловного приоритета вечных ценностей над временными, но очевидно и то, что политическое вмешательство советской власти в церковную жизнь спровоцировало новый раскол.

В пределах Китая он сохранялся до начала 1949 года – юг Китая, находившийся до этого времени под властью гоминьдановского правительства в Нанкине, в церковном отношении был подчинен архиепископу Иоанну Шанхайскому, которого Зарубежный Синод назначил и Начальником Русской Духовной Миссии в Китае с пребыванием в Шанхае.

На севере же Китая, в Пекине, церковное управление было сосредоточено в руках архиепископа Виктора (Святина), также Начальника Русской Духовной Миссии, но в Пекине. С отъездом владыки Иоанна из Шанхая и с объединением страны, а также с образованием КНР церковный раскол был изжит.

Интересен, однако, пример того, как один из храмов (в Циндао) в течение года одновременно использовался сторонниками обеих церковных групп. Подобное положение дел имело место и в Гонконге, где настоятель Петропавловского прихода признавал юрисдикцию Московской церковной власти, а прихожане относили себя в большей степени к ведению Зарубежного Синода.

После капитуляции Японии в Китае началась гражданская война между сторонниками гоминьдановского правительства и китайскими коммунистами. Было прервано железнодорожное и телеграфное сообщение между Пекином и Шанхаем.

Положение осложнялось и тем, что Шанхайский епископ Иоанн (Максимович) оставался в ведении Зарубежного Синода. Гоминьдановское правительство, враждебно относившееся к Начальнику Миссии владыке Виктору, принявшему советское гражданство, покровительствовало владыке Иоанну, признавая его законным представителем интересов Православной Церкви в Китае и Начальником Китайской Православной Духовной Миссии.

Владыка Иоанн предпринимал все возможные меры к перерегистрации и переоформлению церковного имущества. Бэйгуань – Северное подворье Миссии в Пекине - предполагалось сделать китайской собственностью. Интересы владыки Виктора в Китае защищали представители советских властей.

Для того, чтобы сохранить за архиепископом Виктором имущественные права на территории Миссии в Пекине, использованы были документы, подписанные китайской и советской сторонами 31 мая 1924 года – в них говорилось, что Бэйгуань является собственностью СССР.

Курьез заключается в том, что в свое время начальник 18-й Духовной Миссии митрополит Иннокентий (Фигуровский) сохранил Бэйгуань за Миссией лишь потому, что ему удалось оспорить этот документ и доказать китайским властям, что правопреемником Церкви на владение имуществом не может являться атеистическое советское государство.

Через двадцать лет начальнику 20-й Миссии для сохранения Бэйгуаня пришлось доказывать обратное, фактически безвозмездно отдавая советским властям церковные земли.

Положение Миссии в гоминьдановском Китае осложнялось и враждебным отношением к ней со стороны инославных миссионеров – все они видели в Миссии «советское учреждение» в Китае. Впрочем, именно так ее называли иногда и русские архиереи.

Миссия владела обширным хозяйством, правда, нуждавшемся в восстановлении. Местное русское духовенство в большинстве своем мечтало о возвращении в Россию, часть стремилась эмигрировать. Массовая эмиграция началась после провозглашения в 1949 года Китайской Народной Республики.

К осени 1948 года в Шанхае проживало 8000 участников Белого Движения. Многие из них стремились покинуть Китай из опасения коммунистических репрессий. 4 мая 1949 года отбыл на Филиппины и архиепископ Шанхайский Иоанн (Максимович) со своей паствой и клиром. Большая часть епархиального имущества была вывезена, документы Совета Миссии частично уничтожены.

Православная Церковь в Китае и Российская Духовная Миссия стояли перед новыми задачами - перехода от епархиальной и приходской деятельности к миссионерскому служению среди населения Китая. Первым вопросом для церковных властей было выяснение правового положения Миссии в Китае при новом государственном строе и формальное закрепление за нею недвижимого имущества.

Владыка Виктор предлагал определить деятельность Миссии пятью основными направлениями: миссионерским (проповедь Православия  среди китайского населения), монастырским, культурным, хозяйственным и благотворительным.

Намечалось установить живую связь с духовными школами в России, организовать богословские занятия в Пекине для китайских священников, открыть вновь миссионерские станы, закрытые еще при митрополите Иннокентии с началом русской эмиграции в Китай, основать в Пекине, Тяньцзине и Шанхае духовные училища, а также создать миссию по переводам богослужебной литературы на китайский язык.

Культурно-просветительная деятельность должна была состоять в открытии низших русских образовательных школ, издании российско-китайской периодики, проведении разнообразных лекций и курсов, открытии новых библиотек в миссионерских станах и на приходах. Однако главной задачей Начальник Миссии видел восстановление ее материального фундамента.

13 июня 1948 года в кафедральном соборе Харбина духовенство епархии служило молебен о собирающемся в путешествие - в Москву на Совещание Глав и Представителей Православных Церквей – Экзархе, митрополите Несторе. Рано утром на следующий день, в понедельник 14 июня, Экзарх был задержан китайскими властями. Одновременно с ним были задержаны секретарь Епархиального совета Е.Н. Сумароков, секретарь владыки Нестора священник Василий Герасимов и монахиня Зинаида (Бридди). Генеральное Консульство СССР в Харбине было информировано о том, что митрополиту Нестору инкриминируются деяния политического характера и что заключенные не подлежат освобождению и депортируются в СССР.

В должности Управляющего Экзархатом временно на место митрополита Нестора был утвержден Никандр, епископ Цицикарский.

После образования Китайской Народной Республики в 1949 году остатки русской колонии в Пекине быстро таяли.

В 1950 году новым патриаршим Экзархом был назначен архиепископ Виктор. 24 января 1950 года Патриарх Алексий I в ответ на рапорт владыки Виктора потребовал «переменить взгляд на Миссию как на доходное предприятие или как на какое-то феодальное княжество. Надо в короткий срок (скажем, менее чем в десять лет) при помощи Божией создать Китайскую Православную Церковь, с архипастырями - китайцами, священниками и монахами - китайцами, с миссионерами - китайцами, и, главное, с многочисленной паствой – китайцами».

Патриарх писал о необходимом на то время минимуме - подготовке священнослужителей и завершении перевода богослужебной литературы.

Он направил письмо Председателю по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Г. Карпову с просьбой выяснить в МИДе СССР отношение правительства КНР к правовому статусу Миссии в части ее миссионерской и хозяйственной деятельности.

Владыка Виктор предлагал упразднить сложившееся в церковной жизни в Китае «двоевластие», объединив Экзархат с центром в Харбине с Миссией в Пекине. Предлагалось также перевести Совет Миссии из Шанхая в Пекин. Владыка предложил проект нового Положения о Миссии. Главной ее задачей определялась миссионерская деятельность, избегающая «излишней ревности к ложному прозелитизму».

В июле 1950 года указом Патриарха № 1170 архиепископ Пекинский Виктор (Святин) был назначен Патриаршим Экзархом Восточно-Азиат-ского Экзархата и Начальником 20-й Российской Духовной Миссии в Китае. Резиденция Экзарха располагалась в Пекине. Епископ Цицикарский Никандр назначался заместителем Начальника Миссии с резиденцией в Харбине.

В составе Экзархата были учреждены епархии: Пекинская (храмы в Пекине, Ханькоу, Гонконге), Харбинская, Шанхайская (храмы в Шанхае и прилегающих районах), Тяньцзиньская (храмы в Тяньцзине и Циндао, до назначения правящего архиерея управлялась Экзархом), Синьцзянская (до назначения правящего архиерея оставалась в ведении Московской Патриархии).

Тем же указом делопроизводство Восточно-Азиатского Экзархата, Российской Духовной Миссии в Китае и Совета Миссии в Шанхае были объединены в резиденции Миссии в Пекине. Совет Миссии был преобразован в Экзарший Совет в статусе Епископского Совета.

До вступления в силу Положения о Восточно-Азиатском Экзархате при Экзархате учреждалось Временное Управление, включавшее в себя миссионерский, административный, хозяйственный и общий отделы.

Архиепископ Виктор полагал, что в Китае фактически невозможна открытая миссионерская работа - об этом красноречиво свидетельствовала история всех христианских миссий. Переходили обычно в Православие китайцы. которые своей работой были связаны с Миссией - рабочие и служащие фермы, типографии и т.д. Начальник Миссии полагал, что через участие в экономической деятельности Миссии к ним придет вера.

На ниве миссионерского служения предстояла большая работа по переводу на китайский язык богослужебной литературы: переводы 19 века, выполненные на старом литературном языке вэньяне для многих были недоступны. Большие проблемы для Миссии создало обложение ее имущества чрезмерными налогами.

Части имущества, особенно земельного фонда, предстояло перейти во владение китайских государственных органов. Аграрная реформа должна была отобрать у Миссии все земли, не оговоренные советско-китайским договором 1924 года, и возвратить их потом на правах аренды.

При всех новых сложностях прежде всего необходимо было воспитать китайских священников, монахов и архиереев.

На одном из заседаний Синода по Китаю в июле 1950 года в Москве было принято решение поставить первого православного с китайским гражданством - Ду Жуньчэня (протоиерея Феодора Ду) – во епископа Тяньцзиньского. 23 июля он был пострижен в Троице-Сергиевой Лавре и принял имя Симеона. 30 июля в Богоявленском соборе состоялась его епископская хиротония.

Осенью 1950 года владыка Виктор рукоположил нескольких китайцев во пресвитеры: Иоанна Ду, Михаила Ли, Никиту Ли, Аникиту Вана, Иоанна Ло. Во диаконы были рукоположены Фалалей Мао, Пинна Ду, Николай Чжан и Антоний Шуан.

Первым шагом на пути к созданию китайского клира должна была стать Катехизаторская школа в Пекине. Заведовал ею архимандрит Василий (Шуан). В ее состав входили, помимо кандидатов в священнослужители, все священники и диаконы Миссии. Одновременно в Пекине была открыта Женская школа прикладных знаний. Ею заведовала китаянка игумения Фива. Кроме миссийских школ Пекина, существовал также Лицей благоверного князя Александра Невского в Харбине - среднее учебное заведение. При храме в Ханькоу была открыта средняя школа для китайских детей; близ этого города располагались несколько селений, в которых проживало до 2000 православных китайцев. Служил в Ханькоу ревностный миссионер - священник Никита Ду.

В Пекине учреждена была переводческая комиссия, в состав которой входили шесть китайских священнослужителей и два мирянина-переписчика. Комиссия должна была заняться переводами богослужебной литературы на современный китайский язык.

Положительное отношение китайского духовенства к идее строительства Китайской Церкви у некоторых из них было смешано с шовинистическими и националистическим настроениями.

В частности, владыка Симеон (Ду), переведенный в Шанхай, старался посеять среди китайского духовенства недоверие к Экзарху. Он убедил своего родственника, священника Иоанна Ду, настоятеля тяньцзиньского Свято-Иннокентьевского миссионерского храма, в том, что Начальник Миссии будто бы выхлопотал для этого храма особое патриаршее пособие, но удерживает его у себя.

Между епископом Симеоном и частью русского духовенства Шанхая возник конфликт на почве личной неприязни. Владыка Симеон продолжал жаловаться на свое «тяжелое» положение Патриарху, митрополиту Пражскому Дорофею (он участвовал в хиротонии епископа Симеона), другим высоким лицам.

Во многом его позиция тормозила миссионерскую работу в Шанхайской епархии, само же китайское духовенство в своем большинстве стремилось к созданию независимой Китайской Церкви и усердно работало на миссионерской ниве.

Владыка Виктор провел в Экзархате административную реформу: было создано Управление при Экзархе, в которое входили три русских и три китайских священнослужителя. Он всячески старался привлекать китайское духовенство к управлению Экзархатом: в Ревизионную комиссию входили два китайца и один русский, во главе Высшей начальной школы Миссии был поставлен тайский священник Гермоген Тан, должность кафедрального протоиерея занимал о. Михаил Мин, духовником был назначен архимандрит Василий (Шуан), экономом Миссии стал священник Леонид Лю, свечным заводом заведовал диакон Николай Чжан.

Начальник Миссии старался снискать расположение со стороны государственных властей для получения их согласия на регистрацию епархиального управления и приходов. Ради этого ему пришлось безвозмездно отдать китайским властям земельные участки Миссии в Бадаханьгоу, Калгане, Дундинани, Бэйдайхэ, Лаошани и провинции Цзянси.

Архиепископ Виктор полагал, что для успешного развития миссионерской работы необходим и второй китайский епископ. В своем рапорте Патриарху от 16 февраля 1951 года он представил к хиротонии во епископа духовника Миссии архимандрита Василия (Шуана).

В Шанхае при кафедральном соборе удалось основать Китайское православное братство. Там действовала Катехизаторская школа. При епархиальном совете работали курсы русского и китайского языков, при свято-Андреевском храме изучали русский язык до ста китайских учеников. Было начато осуществление плана создания Китайской Церкви, в Маньчжурии учрежден Миссионерский попечительский совет при подворье Миссии в Xapбине.

Предполагалось начать переговоры с китайскими католиками, заявившими о своей независимости от Папы Римского, а также с протестантами об объединении в союз, возглавляемый Патриархом Московским и всея Руси.

Власти КНР предпринимали попытки противодействия деятельности Русской Духовной Миссии еще в 1951 году. Так, летом этого года иконы Миссии были изъяты под предлогом передачи их в музей, как якобы достояния КНР. Милостию Божией иконы были возвращены.

В отношении религиозных объединений был провозглашен принцип «трех самостоятельностей»: самоуправления, самофинансирования и самоорганизации. Власти достаточно отрицательно относились ко всякому иностранному религиозному присутствию. Начальник Миссии определил новую религиозную политику Китая, как курс на «национализацию христианства».

В силу трудностей с получением разрешений на поездки иностранных граждан по Китаю, почти отсутствовала живая связь между епархиями и приходами Экзархата. В 1951 году не был разрешен выпуск журнала Миссии «Китайский благовестник», выходивший в течение 48 лет. Прекратили существование типография Миссии и переплетная мастерская. Городские власти Пекина обязали насельников Миссии принимать участие в общественно-полезных работах на территории города.

Внутренняя жизнь Экзархата помимо прочего осложнялась и действиями Шанхайского епископа – преосвященного Симеона Ду.

Владыка Симеон «...оказался неспокойным человеком: он прилагал усилия, чтобы посеять смуту в умы и сердца священнослужителей и верующих людей, присваивая себе права и обязанности, которые не были даны ему высшей Церковной властью, ни его положением правящего епископа своей епархии». Он считал, что прежде дарования Китайской Церкви статуса автокефалии необходимо открытие автономной епархии, во главе которой должен быть именно он, епископ Симеон.

Он просил разрешить ему открыть подворья Китайской Православной Церкви в пределах Пекинской, Харбинской, Тяньцзинской и Синьцзянской епархий.

Не дожидаясь ответа из Москвы, владыка Симеон разослал всем православным китайцам в пределах этих епархий анкеты, в которых просил высказать их мнение о его проекте создания Автокефальной Церкви в Китае. Объективных оснований к тому, чтобы епископ Симеон возглавил Православную Церковь в Китае, не было.

Шанхайская епархия, так же как и Пекинская, стояла перед проблемами материального порядка. В 1952 года денежный приход епархии сократился на 60 % – в основном из-за отъезда русского населения из Шанхая. К началу 1953 года европейцев в Шанхае оставалось около 2500 человек, к концу года не более 1 тысячи, из них православных - не более 300 человек.

Владыка Симеон предлагал закрыть все храмы, оставив открытым только кафедральный собор. Была закрыта Катехизаторская школа. К лету 1954 года в Шанхае оставалось около 200 человек русских, китайская же паства не насчитывала и 70 человек. Единственным источником существования епархии служило очень незначительное пособие от Патриархии.

В этих условиях Владыка Виктор обратился к Патриарху Алексию I с просьбой о реорганизации церковного управления в Китае: об упразднении Российской Духовной Миссии и переходе на Экзархат по образцу Экзархатов Западной Европы и Америки.

30 июля 1954 года Священный Синод под председательством Патриарха постановил упразднить Российскую Духовную Миссию в Китае, оставив все православные храмы в Китае в ведении Экзархата Московской Патриархии в Восточной Азии.

Переговоры архиепископа Виктора в Москве 12-27 июня 1954 года и дальнейшие изменения в общественной жизни КНР привели к принятию в Москве решения об упразднении Восточно-Азиатского Экзархата. Архиепископу Виктору было предложено через посольство СССР в КНР ознакомиться с мнением китайского правительства о дальнейших формах управления Китайской Православной Церковью.

Упразднение Экзархата привело к тому, что все недвижимое имущество Экзархата подлежало передаче китайскому правительству. Недвижимость Экзархата в Пекине - Северное подворье Миссии (Бэйгуань) – со всеми постройками и имуществом было передано в собственность Советского государства (в 1956-59 гг. здесь возвели новый комплекс советского Посольства). Южное подворье, равно как все имущество и здания Православной Церкви, было передано китайскому правительству.  Это ограбление явилось прямым следствием ликвидации Восточно-Азиатского Экзархата Московской Патриархии в КНР.

Передача 73 храмов, часовен, молитвенных домов и монастырей могла быть воспринята как насилие над совестью верующих и поругание святынь. Для решения всех возникших вопросов в Китай были командированы преосвященный Илларион, епископ Мукачевский и Ужгородский, и протоиерей Николай Наумов.

Делегация Патриархии прибыла в Пекин в августе 1955 года. Ей, прежде всего, предстояло разобраться в вопросах того юридического статуса, которые имел Экзархат. «Положение об Экзархате» так и не было утверждено в Москве. Но разбираться было уже поздно.

Церковная жизнь в Китае умирала. Кто мог, уезжал. Харбинский епископ, преосвященный Никандр, русское духовенство Экзархата были извещены о том, что все желающие выехать в СССР должны обращаться в советские консульства для получения въездных виз. Начальнику Миссии было предложено по завершении реорганизации церковного управления в КНР приехать в СССР.

Епархии Экзархата фактически жили автономной жизнью, часто даже не извещая центр Экзархата о важнейших вопросах церковной деятельности. Противодействие епископов Экзарху препятствовало осуществлению планов по переходу к автокефальной форме управления Церковью в Китае.

11 октября 1955 года архиепископ Виктор разослал преосвященным Hикандру и Симеону официальное письмо, в котором говорилось:

«1. Все недвижимое церковное имущество Восточно-Азиатского Экзархата..., состоящее в земельных участках с имеющимися на них сооружениям и постройками, подлежит передаче Китайскому Правительству через представителей Церкви…

5. Церковная деятельность православных храмов и часовен, независимо от проведения указанных мероприятий, не прекращается, а потому Вам надлежит обеспечить непрерывность действующего в Вашей епархии порядка совершения богослужений и отправления церковных треб».

Московская Патриархия полагала, что добровольная передача недвижимости без компенсаций будет нормальным прецедентом разрешения вопроса об иностранном миссионерском имуществе в КНР. В последующем, впрочем, надежды на лояльность по отношению к Православию со стороны китайских властей в связи с этим благородным жестом не оправдались.

30 октября в Шанхае по благословению епископа Симеона вышел очередной номер «Церковного листка», в котором владыка опубликовал все полученные им из Москвы директивы по реорганизации церковного управления. Впоследствии преосвященный Симеон опубликовал в «Церковном листке» свое, отличное от видения высших церковных властей, мнение о путях реформ церковной жизни в Китае.

Владыка Симеон, отказавшись взять публично обратно свое мнение, просил об увольнении его на покой. Владыка Виктор, впрочем, полагал, что удовлетворять прошение епископа Симеона об отставке нецелесообразно и оно так и не было благословлено.

Все эти действия сделали невозможным назначение преосвященного Симеона на пост главы Китайской Церкви. Находившаяся в Пекине делегация Патриархии и Экзарх 23 октября 1955 года обратились к архимандриту Василию (Шуану) с просьбой согласиться на хиротонию в сан епископа. Архимандрит Василий согласился. Ему предлагалось возглавить Китайскую Православную Церковь.

29 октября 1955 года Экзарх был приглашен в Отдел по делам религий при Центральном народном правительстве КНР, где ему было сообщено, что отныне ведать церковными делами будет не иностранный отдел, а отдел по делам религий и что все назначения и переводы священнослужителей должны согласовываться с ним.

Как иностранное религиозное учреждение, Экзархат был поставлен перед необходимостью ликвидации своих учебно-воспитательных учреждений и подсобных предприятий.

Преосвященный Никандр по распоряжению Патриархии покинул Харбин 27 февраля 1956 года. Десятки храмов, расположенных вдоль железнодорожной линии, были закрыты, прихожане, на чье попечение было оставлено имущество, покидали Китай.

В 1955 году в соответствии с китайско-советским соглашением представители двух церквей провели совещание в Шанхае, в результате которого Московская Патриархия согласилась с независимостью и самостоятельностью православной общины в Китае.

24 апреля 1956 года начальник отдела по делам религий при Госсовете КНР Хэ Чэнсян дал согласие на назначение архимандрита Василия (Шуана) епископом Пекинским. Он должен был также временно исполнять обязанности главы Китайской Православной Церкви. Архиепископу Виктору было предложено сдать ему все церковные дела и имущество Пекинской епархии. В отделе по делам религий было высказано мнение о желательности сохранения православного центра в КНР в Пекине. Было обещано построить новый храм и жилые помещения для священнослужителей и православных китайцев - бывших насельников Бэйгуаня.

30 марта многомиллионное недвижимое имущество Русской Православной Церкви в Китае было безвозмездно передано государственным властям КНР. Движимое имущество подлежало передаче в собственность Китайской Православной Церкви через назначенных китайских священников. Подсобные предприятия Экзархата были переданы советскому посольству, как и вся территория Бэйгуаня с его старинными храмами.

В ноябре 1956 года Патриарх и Священный Синод определили образовать Китайскую Автономную Православную Церковь. В мае 1957 года в Москве была совершена хиротония архимандрита Василия (Шуана) во епископа Пекинского, который и получил от священноначалия полномочия архипастырского окормления Китайской Автономной Церкви.

После учреждения Автономной Китайской Православной Церкви, почти все духовенство, имевшее советское гражданство, вернулось в советскую страну.

А вскоре православные в Китае пережили нечто еще более трагичное, чем они пережили в послереволюционные годы в России.

В ходе массового коммунистического террора, названного «культурной революцией», Православная Церковь в Китае была разгромлена. Епископ Василий скончался 3 января 1962 года. Часть православных священников и мирян выехала на рубеже 50-60-х годов в Австралию, Соединенные Штаты и другие страны, немногие вернулись на родину в Россию.

Оставшиеся же в самом Китае православные русские люди почти все были репрессированы и многие из них погибли.

Последний русский архиерей, архиепископ Виктор, выехал из Пекина 24 мая 1956 года и пересек границу КНР 26 мая.

 

 

Первая миссия (1716-1728). Архимандрит Иларион (Лежайский).

Вторая миссия (1729-1735). Архимандрит Антоний (Платковский).

Третья миссия (1736-1745). Архимандрит Илларион (Трусов).

Четвертая миссия (1745-1755). Архимандрит Гервасий (Линцевский).

Пятая миссия (1755-1771). Архимандрит Амвросий (Юматов).

Шестая миссия (1771-1781). Архимандрит Николай (Цвет).

Седьмая миссия (1781-1794). Архимандрит Иоаким (Шишковский).

Восьмая миссия (1794-1807). Архим. Софроний (Грибовский).

Девятая миссия (1807-1821). Архимандрит Иакинф (Бичурин).

Десятая миссия (1821-1830). Архимандрит Петр (Каменский).

Одиннадцатая миссия (1830-1840). Иером. Вениамин(Морачевич).

Двенадцатая миссия (1840-1849). Архим. Поликарп (Тугаринов).

Тринадцатая миссия (1850-1858). Архим. Палладий (Кафаров).

Четырнадцатая миссия (1858-1864). Архимандрит Гурий (Карпов).

Пятнадцатая миссия (1865-1878). Архим. Палладий (Кафаров).

Шестнадцатая миссия (1879-1883). Архим. Флавиан (Городецкий).

Семнадцатая миссия (1884-1896). Архим. Амфилохий (Лутовинов).

Восемнадцатая миссия (1896-1931). М. Иннокентий (Фигуровский).

Девятнадцатая миссия (1931-1933). Архиеп. Симон (Виноградов).

Двадцатая миссия (1933-1956). архиепископ Виктор (Святин).

 

 

В 1934 году в Харбине при большом стечении народа был открыт Богословский факультет имени святого князя Владимира на базе существовавших с 1928 года Высших Пастырско-Богословских курсов. Они были основаны главным образом трудами и стараниями протоиерея Николая Вознесенского. Он же стал и деканом этих курсов.

Кстати, Харбинские Богословские курсы, как высшее духовное учебное заведение, были сразу же признаны Архиерейским Синодом, постановившим выдавать оканчивающим их почетные значки, довольно явственно напоминавшие старые русские академические значки. По этому поводу один старый протоиерей-академик как-то сострил: «К чему теперь академические значки, если их носят и харбинские дьячки». Но если серьезно, то уровень этих курсов был достаточно высоким.

Еще в 1920 году в Харбине было 4 средних учебных заведения. В 1930 году их было 20. К этому времени здесь было создано 6 высших учебных заведений: Политехнический институт, Юридический факультет, Богословские курсы, выросшие в Богословский факультет, Восточно-Коммерческий институт, Педагогический институт и Институт ХСМЛ (Христианский Союз Молодых Людей).

В октябре 1927 года Харбинская епархия организовала при Иверском храме музыкальные классы под руководством педагога из киевской консерватории Б. Поповой. В качестве преподавателей этих музыкальных классов приглашались музыканты из числа беженцев-россиян, проживавших в Харбине. Сначала там были открыты три класса: фортепьянный, скрипичный и сольного пения, затем были добавлены еще четыре класса: виолончели, вокально-хоровой, духовной музыки и хоровых дирижеров. Вплоть до 1941 года было произведено шесть выпусков, обучение прошли в общей сложности свыше 900 человек.

В школы, открытые епархиями в других местах Китая, принимались и дети верующих с китайским гражданством, что внесло определенный полезный вклад с точки зрения миссионерства и изучения культуры и искусства Китая.

Здесь же, в Харбине, находился и Казанско-Богородицкий монастырь, возглавлявшийся архимандритом, впоследствии епископом, Ювеналием. Иноческое братство Казанского монастыря в некоторые времена достигало 30 человек.

При этом монастыре была организована не только типография, но благотворительная, в значительной степени бесплатная, прекрасно оборудованная больница.

Настоятельница Богородице-Владимирского женского монастыря игуменья Руфина приобрела в свое время особенную известность среди японцев, предсказав японской Императрице рождение у нее наследника престола, будущего принца Акихито.

Дом Милосердия архиепископа Нестора занимал особое место в церковной жизни Харбина. При нем, при Доме и архиепископе, церковная благотворительность и интенсивность церковной жизни получили наивысшее развитие.

Сначала владыкой Нестором был создан в наемном помещении дом для тихо помешанных, который через несколько лет, когда по распоряжению городских властей умалишенные были отправлены в созданную тогда городскую психиатрическую лечебницу, был превращен в убежище для престарелых.

Затем, собрав необходимые средства среди русского населения, епископ Нестор в 1928-29 гг. построил собственный дом и церковь при нем на приобретенном участке земли в харбинском пригороде Модягоу. Сюда он перевел убежище для престарелых и здесь же через короткое время открыл приют для сирот-девочек, а когда оказалось, что существующий приют для мальчиков «Русский Дом» не может вместить всех желающих, открыл и отдельный приют для мальчиков.

При Доме Милосердия пышным цветом, как говорят, расцвела церковная жизнь. Получила свое начало активная монашеская община. В 1929 году здесь был пострижен в монашество В. Львов, кстати, сын последнего обер-прокурора, принявший имя Нафанаила (впоследствии архиепископ в Европе). Через некоторое время к нему присоединился Ю. Вознесенский, ставший иеромонахом Филаретом (впоследствии митрополит, глава Зарубежной Церкви).

На следующий год из Приморья от гонений большевиков бежали священник Василий Быстров (впоследствии архимандрит Иннокентий, настоятель монастыря в Могопаке, США) и рясофорный послушник Андрей, ставший вскоре иеромонахом Климентом.

К этой иноческой дружине скоро присоединился блестящий, талантливый и одухотворенный юноша Кирил Иогель, ставший иеромонахом Мефодием. Он умер в юных летах, едва достигнув 30-летнего возраста, но его вдохновенные проповеди печатались до недавнего времени в журналах «Православная Русь» и «Православный Путь».

Впоследствии к этим инокам присоединились иеромонах Иона, иеромонах Серафим, англичанин игумен Николай Гиббс (бывший воспитатель Наследника Цесаревича), монах Гермоген, монах Фома Ли, китаец, заведовавший свечным заводом при Доме Милосердия.

При девичьем приюте была создана швейная мастерская. Девочки также работали в иконописной мастерской, возглавляемой бежавшей из Приморья игуменьей Олимпиадой и ее помощницами, монахиней Стефанидой и монахиней Варварой.

При приюте для мальчиков существовала столярная мастерская и, кроме того, мальчики работали в типографии Дома Милосердия, где печатались богослужебные книги гражданским шрифтом (за неимением церковно-славянского), различные духовные издания, ежемесячный журнал.

Дети и юноши в Маньчжурии были объединены в различные молодежные организации под духовным окормлением русских православных пастырей. Из них можно назвать скаутов, разведчиков, братьев костра (юношеская организация при ХМСЛ).

В среде скаутов старшего возраста было создано научно-исследовательское общество имени Н.П. Пржевальского. Совместно с более давним и пользовавшимся государственной поддержкой научным «Обществом Изучения Маньчжурского Края» пржевальцы вели интересные научные работы, устраивали серьезные научные экспедиции в район Трехречья. В рамках этой деятельности был организован Музей Общества Изучения Маньчжурского Края (позднее экспозиция Музея была вывезена в США и сейчас находится в Golden Museum в Сан-Франциско).

В 30-х годах Харбин посетили знаменитые палеонтологи Тейяр-де-Шарден и аббат Брейль. Они, ознакомившись с работой Общества пржевальцев, с тем, что масштабная экспедиция в совершенно дотоле неисследованные области Малого Хингана была организована при государственной субсидии всего в 400 долларов, шутя говорили: «Пожалуйста, не пишите об этом в Европу. Наши экспедиции обходятся в десятки тысяч долларов, и обычно этого все таки не хватает».

Конечно, возможность организации экспедиций за такие мизерные средства объясняется тем, что принимавшие в них участие юные энтузиасты сами оплачивали все связанные с экспедицией расходы.

Среди российских православных эмигрантов было много высококвалифицированных инженеров, преподавателей, музыкантов, театральных деятелей, литераторов, сыгравших роль своеобразного моста в китайско-российском культурном обмене.

Невозможно отрицать, что Российская Православная Церковь в процессе своей миссионерской деятельности в Китае внесла немалый вклад в дело китайско-российского культурного обмена. Некоторые из православных священнослужителей наряду со своей миссионерской деятельностью проводили весьма глубокие исследования китайского общества и культуры и написали много трудов, касающихся Китая.

 

 

В 1934 году в Харбине при большом стечении народа был открыт Богословский факультет имени святого князя Владимира на базе существовавших с 1928 года Высших Пастырско-Богословских курсов. Они были основаны главным образом трудами и стараниями протоиерея Николая Вознесенского. Он же стал и деканом этих курсов.

Кстати, Харбинские Богословские курсы, как высшее духовное учебное заведение, были сразу же признаны Архиерейским Синодом, постановившим выдавать оканчивающим их почетные значки, довольно явственно напоминавшие старые русские академические значки. По этому поводу один старый протоиерей-академик как-то сострил: «К чему теперь академические значки, если их носят и харбинские дьячки». Но если серьезно, то уровень этих курсов был достаточно высоким.

Еще в 1920 году в Харбине было 4 средних учебных заведения. В 1930 году их было 20. К этому времени здесь было создано 6 высших учебных заведений: Политехнический институт, Юридический факультет, Богословские курсы, выросшие в Богословский факультет, Восточно-Коммерческий институт, Педагогический институт и Институт ХСМЛ (Христианский Союз Молодых Людей).

В октябре 1927 года Харбинская епархия организовала при Иверском храме музыкальные классы под руководством педагога из киевской консерватории Б. Поповой. В качестве преподавателей этих музыкальных классов приглашались музыканты из числа беженцев-россиян, проживавших в Харбине. Сначала там были открыты три класса: фортепьянный, скрипичный и сольного пения, затем были добавлены еще четыре класса: виолончели, вокально-хоровой, духовной музыки и хоровых дирижеров. Вплоть до 1941 года было произведено шесть выпусков, обучение прошли в общей сложности свыше 900 человек.

В школы, открытые епархиями в других местах Китая, принимались и дети верующих с китайским гражданством, что внесло определенный полезный вклад с точки зрения миссионерства и изучения культуры и искусства Китая.

Здесь же, в Харбине, находился и Казанско-Богородицкий монастырь, возглавлявшийся архимандритом, впоследствии епископом, Ювеналием. Иноческое братство Казанского монастыря в некоторые времена достигало 30 человек.

При этом монастыре была организована не только типография, но благотворительная, в значительной степени бесплатная, прекрасно оборудованная больница.

Настоятельница Богородице-Владимирского женского монастыря игуменья Руфина приобрела в свое время особенную известность среди японцев, предсказав японской Императрице рождение у нее наследника престола, будущего принца Акихито.

Дом Милосердия архиепископа Нестора занимал особое место в церковной жизни Харбина. При нем, при Доме и архиепископе, церковная благотворительность и интенсивность церковной жизни получили наивысшее развитие.

Сначала владыкой Нестором был создан в наемном помещении дом для тихо помешанных, который через несколько лет, когда по распоряжению городских властей умалишенные были отправлены в созданную тогда городскую психиатрическую лечебницу, был превращен в убежище для престарелых.

Затем, собрав необходимые средства среди русского населения, епископ Нестор в 1928-29 гг. построил собственный дом и церковь при нем на приобретенном участке земли в харбинском пригороде Модягоу. Сюда он перевел убежище для престарелых и здесь же через короткое время открыл приют для сирот-девочек, а когда оказалось, что существующий приют для мальчиков «Русский Дом» не может вместить всех желающих, открыл и отдельный приют для мальчиков.

При Доме Милосердия пышным цветом, как говорят, расцвела церковная жизнь. Получила свое начало активная монашеская община. В 1929 году здесь был пострижен в монашество В. Львов, кстати, сын последнего обер-прокурора, принявший имя Нафанаила (впоследствии архиепископ в Европе). Через некоторое время к нему присоединился Ю. Вознесенский, ставший иеромонахом Филаретом (впоследствии митрополит, глава Зарубежной Церкви).

На следующий год из Приморья от гонений большевиков бежали священник Василий Быстров (впоследствии архимандрит Иннокентий, настоятель монастыря в Могопаке, США) и рясофорный послушник Андрей, ставший вскоре иеромонахом Климентом.

К этой иноческой дружине скоро присоединился блестящий, талантливый и одухотворенный юноша Кирил Иогель, ставший иеромонахом Мефодием. Он умер в юных летах, едва достигнув 30-летнего возраста, но его вдохновенные проповеди печатались до недавнего времени в журналах «Православная Русь» и «Православный Путь».

Впоследствии к этим инокам присоединились иеромонах Иона, иеромонах Серафим, англичанин игумен Николай Гиббс (бывший воспитатель Наследника Цесаревича), монах Гермоген, монах Фома Ли, китаец, заведовавший свечным заводом при Доме Милосердия.

При девичьем приюте была создана швейная мастерская. Девочки также работали в иконописной мастерской, возглавляемой бежавшей из Приморья игуменьей Олимпиадой и ее помощницами, монахиней Стефанидой и монахиней Варварой.

При приюте для мальчиков существовала столярная мастерская и, кроме того, мальчики работали в типографии Дома Милосердия, где печатались богослужебные книги гражданским шрифтом (за неимением церковно-славянского), различные духовные издания, ежемесячный журнал.

Дети и юноши в Маньчжурии были объединены в различные молодежные организации под духовным окормлением русских православных пастырей. Из них можно назвать скаутов, разведчиков, братьев костра (юношеская организация при ХМСЛ).

В среде скаутов старшего возраста было создано научно-исследовательское общество имени Н.П. Пржевальского. Совместно с более давним и пользовавшимся государственной поддержкой научным «Обществом Изучения Маньчжурского Края» пржевальцы вели интересные научные работы, устраивали серьезные научные экспедиции в район Трехречья. В рамках этой деятельности был организован Музей Общества Изучения Маньчжурского Края (позднее экспозиция Музея была вывезена в США и сейчас находится в Golden Museum в Сан-Франциско).

В 30-х годах Харбин посетили знаменитые палеонтологи Тейяр-де-Шарден и аббат Брейль. Они, ознакомившись с работой Общества пржевальцев, с тем, что масштабная экспедиция в совершенно дотоле неисследованные области Малого Хингана была организована при государственной субсидии всего в 400 долларов, шутя говорили: «Пожалуйста, не пишите об этом в Европу. Наши экспедиции обходятся в десятки тысяч долларов, и обычно этого все таки не хватает».

Конечно, возможность организации экспедиций за такие мизерные средства объясняется тем, что принимавшие в них участие юные энтузиасты сами оплачивали все связанные с экспедицией расходы.

Среди российских православных эмигрантов было много высококвалифицированных инженеров, преподавателей, музыкантов, театральных деятелей, литераторов, сыгравших роль своеобразного моста в китайско-российском культурном обмене.

Невозможно отрицать, что Российская Православная Церковь в процессе своей миссионерской деятельности в Китае внесла немалый вклад в дело китайско-российского культурного обмена. Некоторые из православных священнослужителей наряду со своей миссионерской деятельностью проводили весьма глубокие исследования китайского общества и культуры и написали много трудов, касающихся Китая.

 

 

Первые семена веры на японской земле были посеяны иеромонахом (впоследствии архиепископом) Николаем (Касаткиным), который приехал в Японию в 1861 году в качестве настоятеля церкви при Российском консульстве в Хакодате.

Более 50-ти лет трудился в Японии святитель Николай на ниве Христовой, просвещая японцев светом Истины. Его заслуги в качестве основателя и первого Предстоятеля Японской Православной Церкви широко известны не только в Японии и России, но и во всем мире.

Блаженная кончина архиепископа Николая последовала 16 февраля 1912 года, а в 1970 году он был причислен Русской Православной Церковью к лику святых с наименованием «равноапостольный».

Преемником архиепископа Николая стал митрополит Сергий (Тихомиров), который был направлен в Японию Синодом Русской Православной Церкви в 1908 году. Владыка Сергий быстро овладел языком и достойно окормлял паству Японской Церкви до своей кончины 11 августа 1945 года. Он продолжал оставаться в ведении Московского Патриархата, при этом осознавая дальнейшую необходимость в автономии. В 1921 году он был возведен в сан архиепископа, а в 1930 году - в сан митрополита.

На долю Владыки Сергия выпало множество испытаний. И первым серьезным ударом была русская революция 1917 года. Поступления из России прекратились.

Пришлось закрыть семинарию, женскую школу, поскольку всякая финансовая помощь из России, в основном благодаря которой существовала Миссия, прекратилась. Также закрылись многие приходы, которые не могли самостоятельно себя содержать.

В 1923 году в Японии произошло великое землетрясение, был разрушен кафедральный собор. Его  удалось удалось восстановить лишь через 6 лет. 15 декабря 1929 года он был вновь освящен. Затем последовали события в Китае в 1937 году, вторая мировая война: все это еще более усугубило положение Японской Церкви.

В 1939 года в Японии был издан закон, согласно которому лишь урожденные японцы могли возглавлять религиозные общины. Это стало причиной того, что митрополит Сергий в 1940 году назначил своим официальным преемником в должности главы Православной Японской Миссии протоиерея Иоанна (Оно).

В марте 1941 года состоялся его монашеский постриг с именем Николай. В апреле того же года в Харбине состоялась его епископская хиротония. Она была совершена епископами, находившимися в ведении Карловацкого Синода во главе с митрополитом Харбинским и Маньчжурским Мелетием (Заборовским). Сразу после хиротонии он возвратился в юрисдикцию Московской Патриархии. Епископ Николай (Оно) стал первым за всю историю Японской Церкви епископом-японцем.

Официально ушедший на покой митрополит Сергий (Тихомиров) продолжал оказывать помощь епископу Николаю в управлении Миссией. В апреле 1945 года владыка Сергий был арестован по подозрению в шпионаже и был подвергнут пыткам. После сорокадневного заключения, его здоровье оказалось сильно подорвано. Через три месяца владыка скончался в маленькой однокомнатной квартире на окраине Токио.

Многие японские верующие оказали сопротивление новому епископу Николаю (Оно) – когда он вернулся в Японию, он не смог отслужить Пасхальную службу в Воскресенском Токийском соборе, так как его двери оказались заперты. Однако, на Внеочередном Церковном Соборе 18 июня 1941 года, проходившем в присутствии представителей японских властей, епископ Николай был признан японским предстоятелем.

Военное время принесло много лишений японской православной пастве. Многие храмы были разрушены, материальных средств катастрофически не хватало, связь с Московским Патриархатом была прервана.

К концу войны епископ Николай проводил почти все свои ночи за отпеванием множества умерших, которые грузовиками свозились в Токийский собор, оставшийся единственным зданием, нетронутым американскими бомбёжками на всем квартале.

Противостояние, разделившее японскую паству, вылилось в новый конфликт после окончания Второй Мировой войны.

После поражения Японии в войне она была оккупирована американцами, были отменены законы о религиозных организациях, подавлявшие свободу совести, собраний, слова.

В начале 1946 года Японской Консисторией («юрисдикции» епископа Николая) было принято решение воссоединиться с Московской Патриархией. В конце марта 1946 года делегация японской паствы во главе с епископом Николаем была принята Патриархом Алексием I.

5-6 апреля 1946 года в Токио, в Воскресенском кафедральном соборе, был созван первый послевоенный Собор Японской Православной Церкви, возобновивший её деятельность.

Главным на Соборе стал вопрос об отношениях с Матерью-Церковью, с Московской Патриархией, которая направила в Японию на Собор двоих своих епископов - Бориса (Вика) и Сергия (Ларина), но штаб оккупационных войск под командованием генерала Мак-Артура не впустил их в страну.

Необходимо было учитывать волю штаба генерала Мак-Артура, поэтому большинство делегатов Собора в целях восстановления церковной деятельности, возобновления проповеди и образования священнослужителей приняло решение об удалении епископа Николая от управления (он выехал на покой в город Каннари, префектура Мияги) и вхождении в юрисдикцию Американской Митрополии. В январе 1947 года при посредничестве штаба оккупационных войск в Токио прибыл из Америки Епископ Питтсбургский Вениамин (Басалыга). Он возглавлял Японскую Православную Церковь с 1947 года по 1953 год.

После архиепископа Вениамина японскими приходами американской юрисдикции управлял митрополит Ириней. В 1954 году он прибыл в Японию, где усердно трудился над восстановлением Японской Церкви. Во время своего служения в Японии митрополит Ириней окормлял еще и православную паству на острове Тайвань. В частности, по приглашению русских эмигрантов из Китая, он несколько раз совершал богослужения в домовой церкви в Тайпее. Прослужив около шести лет в стране, вернулся в США, где в 1965 году стал предстоятелем Православной Церкви в Америке.

С этого времени в течение двадцати пяти лет во главе Японской Православной Церкви, сменяя друг друга, стояли американские архиереи. Последующими главами Японской Православной Церкви были епископ Никон (Греве), епископ Амвросий и епископ Владимир (Загоскин).

С вхождением в юрисдикцию Американской Митрополии у Японской Православной Церкви появилась финансовая поддержка для распространения Православия в Японии. Благодаря деятельности епископа Вениамина и его преемника епископа Иринея (Бекиша) открывались новые школы, православные общества, возобновилась деятельность Токийской духовной семинарии.

Часть японского духовенства и мирян, не принявшая решения Собора 1946 года, образовала Истинную Православную Церковь. Ее возглавили епископ Николай (Саяма) и протоиерей Антоний (Такаи). В отличие от Японской Православной Церкви Иистинно Православная Церковь находилась в более бедственном положении.

В этой Церкви верующих было совсем немного, однако ее гордостью было то, что она по-прежнему считала Русскую Православную Церковь своей Матерью-Церковью и хранила неповрежденными Правила Церкви и Священное Предание.

Однако, под конец своей жизни и епископ Николай принял решение о воссоединении с большинством японских верующих. 24 апреля 1954 года он подписал акт примирения со следующим американским епископом в Японии, Иринеем (Бекишем), и, вместе с большинством иереев и верующих в его подчинении, перешел в юрисдикцию Американской Митрополии. Приходы Истинно Православной Церкви, не пошедшие за епископом Николаем, объединил в благочиние и его возглавил протоиерей Антоний Такаи.

19 ноября 1956 года Владыка Николай почил на 85-м году жизни. За 16 лет своего епископства владыка Николай рукоположил 3-х иереев, 1-го диакона, 2-х иподиаконов и построил 1 церковь. Один из видных мирян Японской Церкви тех лет, Александр Манабэ, отзывался о епископе Николае как о человеке мягком и слабохарактерном, не обладавшим ни честолюбием, ни административными способностями. Однако, Владыка был одним из старейших японских священнослужителей, воспитанником самого апостола Японии Николая.

Несмотря на противодействие многих, епископ Ириней добился захоронения епископа Николая (Оно) на кладбище Янака, рядом с могилами предыдущих японских предстоятелей - просветителя Японии Николая (Касаткина) и митрополита Сергия (Тихомирова).

30 сентября 1957 года Синод Русской Православной Церкви на своем заседании официально признал Истинно Православную Церковь Японии канонической Японской Православной Церковью. Было также постановлено, что именно она является правопреемницей Японской Православной Церкви, основанной архиепископом Николаем (Касаткиным).

В 1965 году возглавлявший это церковное образование протопресвитер Антоний скончался в преклонном возрасте, и его преемником стал священник Николай Саяма, который 10 декабря 1967 года в Ленинграде был рукоположен во епископа Токийского и Японского и объявлен третьим Предстоятелем Японской Православной Церкви.

Предстоятелем Японской Церкви (в юрисдикции Американской Митрополии) после митрополита Иринея стал митрополит Владимир (Нагосский). В 1961 году окончил Свято-Владимирскую православную семинарию. Первоначально служил иеромонахом в Ситке на Аляске. 1 ноября 1962 года прибыл в Японию. Возглавлял Японскую Православную Церковь десять лет, до 1972 года.

Двухгодичные переговоры между Русской Православной Церковью и Американской Митрополией привели к восстановлению канонических отношений между ними в 1969 году.

Митрополит Владимир в апреле 1970 года возглавлял делегацию Японской Церкви в Россию, где состоялась встреча со Святейшим Патриархом Алексием I. Эта встреча ознаменовала переход Японской Православной Церкви из юрисдикции Американской Церкви в юрисдикцию Русской Православной Церкви в статусе Автономной Японской Православной Церкви. Епископом Токийским и Японским был избран епископ Владимир.

Духовная Миссия в Японии была упразднена, вместо нее было создано Патриаршее подворье Русской Православной Церкви в Японии. Его настоятелем был назначен Николай (Саяма). Основными функциями Подворья являются: 1) информационное посредничество между Русской Православной Церкви и ЯАПЦ, а также другими Церквами, религиозными общинами, общественными организациями Японии; 2) организация паломничества японских верующих в Россию и 3) сохранение имущества Русской Православной Церкви в Японии. С 1991 года настоятелем Подворья является Николай (Кацюбан).

В период с 1972 года по 1999 год Японскую Автономную Православную Церковь возглавлял Феодосий (Нагасима), архиепископ Токийский, митрополит всей Японии. Главной задачей для ЯАПЦ он считал проведение миссионерской работы для просвещения язычников светом истинного христианства.

Митрополит Феодосий (Нагашима) родился 3 апреля 1935 года, закончил Токийскую православную семинарию в 1958. Был рукоположен в священника митрополитом Иринеем в 1959 году. 26 октября 1964 года был пострижен в монашество митрополитом Владимиром. Хиротонисан в епископа Киотоского митрополитом Владимиром и архиепископом Иоанном Сан-Францисским, и избран предстоятелем Японской Церкви 19 марта 1972 года.

22 мая 1979 года, в день Перенесения мощей свят. Николая Чудотворца, Подворье было зарегистрировано в качестве религиозного юридического лица с изменением названия с «Японской Православной Церкви» на «Подворье Русской Православной Церкви Московского Патриархата в Японии».

Митрополит Феодосий немедленно занялся обновлением церковной жизни, дав новый импульс семинарскому образованию, способствовал укреплению связей между приходами. Первые десять лет его пастырской деятельности были посвящены реорганизации церковной структуры и активизации церковной жизни.

За годы служения Митрополита Феодосия как главы Японской Автономной Православной Церкви удалось создать настоящую самостоятельную церковь, выполняющую своё главное предназначение — проповедь православного учения. В ней действует семинария по подготовке священнослужителей, издаются различные печатные материалы, активизировалась проповедническая деятельность, укрепляются связи с Поместными Церквами, строятся и освящаются храмы.

Когда Японская Церковь в полной мере восстановилась, началась реставрация кафедрального собора Воскресения Христова в Токио.

Собор – главный храм среди 150 православных общин и церквей в Японии. Кроме того, это и национальный памятник. В марте 1962 года Воскресенский кафедральный собор получил официальный статус важного памятника культуры Японского государства, что свидетельствовало о признании православия неотъемлемой частью культуры Японии, некогда отличавшейся категорическим неприятием христианства.

Ввиду исполнения столетия со дня его возведения, Японская Церковь и правительство решили обновить его полностью. Митрополит Феодосий возглавил комитет по его восстановлению. Более шести лет продолжалась реставрация собора. Завершение работ праздновалось в 1998 году. 7 мая 1999 года митрополит Феодосий отошел ко Господу.

С кончиной Митрополита Феодосия 7 мая 1999 года возникла сложная ситуация, когда поместная церковь оказалась без архиерея и его преемника в связи с отсутствием монашества.

В июле 1999 года на Соборе были избраны три кандидата для пострижения в иноческий чин с последующим возведением их во епископы. В течение трех месяцев с ноября 1999 года для Японии Патриархом Московским и всея Руси Алексием II в Москве кандидаты были пострижены в монашество и хиротонисаны три новых иерарха: Петр (Арихара), епископ Иокогамский, викарий Токийской Епархии, Даниил (Нусиро) (епископская хиротония архимандрита Даниила во епископа Киотосского, состоялась 14 ноября 1999 года в кафедральном Богоявленском соборе Москвы) и Серафим (Цудзиэ), Епископ Сэндайский.

14 мая 2000 года Патриарх совершил в Токио интронизацию епископа Даниила, избранного на внеочередном Соборе 5-6 мая, в качестве  нового предстоятеля Японской Автономной Православной Церкви с титулом, Архиепископа Токийского, Митрополита всея Японии.

 

 

В Японии лучше всего сохранилось и преумножилось наследие дореволюционных русских миссионеров.

В настоящее время в состав ЯАПЦ входят три епархии: Токийская, епархия Западной Японии с центром в Киото и епархия Восточной Японии с центром в Сендае. Имеется 150 приходов. Все духовенство японского происхождения и получило своё образование в духовной семинарии в Токио. В Токио же находится патриаршее подворье.

Миссионерская работа ведется, но дает весьма скромные результаты по сравнению с тем успехом, который сопровождал рождение этой Церкви. Во многом это объясняется общим охлаждением общества к вопросам веры вообще.

Существует она в непростом мире «постиндустриальной» Японии с ее поликонфессиональными традициями, сайентологическими настроениями интеллигенции и агрессивностью неорелигиозных сект и обществ.

По-прежнему не решены проблемы с монастырской жизнью, национальной школой иконописи и стандартным славяно-японским словарем. Но начало, положенное святителем Николаем, позволяет разделять его веру в то, что за этим народом стоит великое будущее.

Православных христиан в Японии насчитывается около 20000 человек, столько, сколько было в конце подвижнического жития равноапостольного Николая. Это намного меньше, чем католиков и протестантов. Такая ситуация сложилась благодаря тому, что последние обладают большими материальными и людскими ресурсами. Но, несмотря на это, количество православных по сравнению с началом века практически не уменьшилось.

Сильное увлечение католицизмом и протестантством можно объяснить тем, что многие японцы стремятся к западному образу жизни. Православные же японцы считают, что православие является самой восточной из христианских конфессий, и в этом видят его преимущество.

 

 

В Японской Православной Церкви, как было сказано, – три епархии: Токийская, Восточно-Японская и Западно-Японская. Епископские кафедры находятся в Токио, Сендае и Киото.

Предстоятель Автокефальной Японской Церкви имеет свою резиденцию в кафедральном соборе Воскресения Христова в Токио. Токийская епархия включает районы Канто и окрестности Токио.

 

 

Восточно-Японская епископия объединяет районы называемые Хоккайдо и Тохоку. Она расположена в северной части Хонсю и включает префектуры Аомори, Акита, Мияги и Фукусима.

Церкви Хакодате и Сендая наиболее значительные в Восточно-Японской епархии. Их значимость основана на исторической преемственности, ведь именно здесь начиналась миссионерская деятельность св. Николая, основавшего Японскую Церковь.

Православие было глубоко воспринято верующими в Сендае вскоре после того, как св. Николай начал свою миссию в Хакодате. Церкви, основанные в самом начале его деятельности, продолжают существовать и приумножать духовное наследие св. Николая. Церковь в Хоккайдо была отреставрирована в 1970 году. Церковь в Сендае была перестроена в 1998 году.

 

 

Епископия Западно-Японская расположена в Киото, древней столице Японии. В нее входят Кюсю, Сикоку, Санин и Санио. На Кюсю есть несколько церквей и общин. Церковь в Кагосиме расположена в самой отдаленной части Кюсю. Самая южная часть епархии - острова Окинавы, но там нет православных церквей.

Роль церкви в Киото важна вследствие того, что она расположена среди буддистских храмов и святынь. Церковь в Осаке более значительная по размерам в Западно-Японской епархии.

 

 

В 1897 году Святейший Синод принял решение об основании Православной духовной миссии и в самой Корее с центром в Сеуле, но фактически она открыла свои действия в только в 1900 году.

Первым начальником Миссии был назначен Архимандрит Амвросий (Гудко), направившийся к месту своего служения в том же 1897 году, но в силу некоторых обстоятельств, сложившихся для него неблагоприятно, принужден был возвратиться с дороги обратно в Россию.

Вторым – Архимандрит Хрисанф (Шетковский), положивший начало основанию Миссии и миссионерской деятельности и прослуживший с 1900 года по 1904 год. Миссия с 1904 года по 1906 года была закрыта в связи с военными действиями, открывшимися между Японией и Россией (со 2 февраля 1904 года по 15 августа 1906 года).

Третьим – Архимандрит Павел (Ивановский), прослуживший здесь с 1906 года по 1912 год.

Четвёртым – Архимандрит Иринарх (Шемановский), прослуживший с 1912 года по 1914 год.

Пятым был назначен в качестве управляющего миссией Игумен Владимир (Скрижалин), прослуживший с 1914 года по 1917 год.

Штат Миссии состоял из Архимандрита, иеродиакона и псаломщика. Содержание шло из средств Св. Синода, сначала в сумме 6.870 рублей, затем (с 1903 года) – в сумме 10.170 рублей в год.

Из этой суммы причиталось 3.000 рублей Архимандриту, 2000 рублей -  иеродиакону, 1.500 рублей - псаломщику и 3.670 рублей - на отопление, освещение, прислугу и школы. Такое содержание Миссия получала со времени её основания до 1917 года.

Шестым – Иеромонах Палладий (Селецкий), в качестве заведующего прослуживший всего 2-3 месяца.

Седьмым – Архимандрит Феодосий (Перевалов), прослуживший с 1917 года по 1920 год  в качестве заведующего, а с 1920 года по 1927 год в звании начальника Миссии.

Кроме Сеула Миссия имела пять миссионерских станов или, вернее, приходов в провинции, с небольшим числом христиан-корейцев. При каждом из станов был молитвенный дом-фанза и небольшой клочок земли. Станы до 1918 года обслуживались священником, псаломщиком и пятью катехизаторами-корейцами.

Ко времени революции в нее входили 12 человек: заведующий (иеромонах), священник, диакон, два псаломщика и семь катехизаторов (заведующий и один псаломщик были русскими, а остальные – корейцы).

Еще в первой середине 1917 года по настоянию Временного Правительства были уволены миссийские катехизаторы, поэтому в дальнейшем их роль исполняли местные старожилы-корейцы. 1 июля пришлось закрыть все школы из-за отсутствия средств на их содержание и уволить 17 учителей-корейцев. Возглавляемая с 1 октября 1917 года в качестве заведующего иеромонахом Феодосием (Переваловым) Корейская Миссия в результате революции полностью лишилась высылаемых ей Синодом денежных средств. Не имея никаких собственных статей дохода, Миссия оказалась в самом бедственном положении.

После октябрьского переворота 1917 года Православная Духовная Миссия в Корее осталась без средств к существованию.

К середине 1918 года в ее составе осталось только три человека – иеромонах Феодосий, диакон Лука Ким и псаломщик Алексей Ким. Миссия сохранила также маленький детский хор из 10-12 человек и 2-3 служащих.

Чтобы не прерывать деятельности Начальник Миссии вынужден был лично изыскивать средства и поддерживать  учреждение.

В этих условиях Миссия получала материальную поддержку со стороны инославных и иноверных. Так, начальник Англиканской Миссии в Сеуле епископ Марк Троллоп поддерживал Православную Миссию ежемесячными денежными субсидиями по 250-300 йен с июня 1918 по декабрь 1919 гг. (в общей сложности 5100 йен). Проживавший в Иокагаме пионер российской торговли в Корее иудей М.А. Гинсбург также пожертвовал Миссии в конце 1918 года 10 тысяч рублей (что тогда было эквивалентно 2100 йен) без каких-либо обязательств с ее стороны. Кроме того, по ходатайству Токийского архиепископа Сергия и министра юстиции белого Омского правительства Г.Г. Телберга три-четыре раза небольшую помощь Миссии предоставляло Российское посольство в Токио, продолжавшее работать до признания Японией СССР в 1925 году.

Несмотря на оказанную помощь, о. Феодосий должен был сдать в аренду под огороды значительную часть земель, что стало основным источником дохода на долгие годы.

В 1924 года Начальнику Миссии Архимандриту Феодосию удалось зарегистрировать центральный участок с домами  в местном окружном суде и стать вкладчиком «Имущественного Общества Православной Церкви Японии» на тех же основаниях, на каких было зарегистрирована Токийская Миссия.

В 1925 году общее число крещеных в миссии составляло 589 человек, из которых корейцев было 570, а русских – 19.

С 1927 года после отъезда Начальника Миссии Архимандрита Феодосия в Японию деятельность Миссии фактически прекратилась. В целом можно сказать, что миссионерская деятельность Русской Православной Церкви в Корее не увенчалась успехом.

В 1930 году прямое управление Миссией взял на себя Токийский архиепископ (с 1933 года митрополит) Сергий. Из клириков в Корее остался один лишь диакон Алексий Ким Ки Хан. Фактически Миссией управлял приходской совет, в основном состоявший из русских эмигрантов. В марте 1931 года по благословению архиепископа Сергия из Харбина в Сеул прибыл священник Александр Чистяков. Его деятельность в основном ограничивалась совершением треб и богослужений, он также заведовал хозяйством Миссии.

После разрыва отношений с Московским Патриархатом Русская Православная Церковь Заграницей в 1930-х годах сделала попытку подчинить себе Корейскую духовную миссию, находившуюся тогда в ведении Японского владыки Сергия (Тихомирова).

В 1931 году бывший псаломщик Миссии Павел Афанасьев подчинился архиепископу Харбинскому Мелетию (Заборовскому), в мае 1933 года был рукополжен во иеромонаха и основал миссионерский стан в Пхеньяне, где обратил и огласил около 450 корейцев.

На заседании Архиерейского Синода Зарубежной Церкви 7 ноября (25 октября) 1933 года епископ Нестор (Анисимов) был возведен в сан архиепископа и назначен начальником Русской духовной миссии в Корее с титулом Камчатского и Сеульского.

Но большинство православной паствы Кореи остались верны митрополиту Японскому Сергию и на заседании Архиерейского Синода от 13 апреля (31 марта) 1934 года было решено освободить владыку Нестора от должности начальника Корейской миссии, а «Архипастырское руководство миссионерской работой в Сев. Корее вновь поручить Преосвященному Архиепископу Харбинскому и Маньчжурскому Мелетию».

Под давлением японских властей по военным и политическим обстоятельствам Владыка Сергий 8 октября 1941 года был вынужден формально отказаться от попечения о Корейской Духовной Миссии. Всю полноту власти и ответственность за сохранность имущества он передал архимандриту Поликарпу (Приймаку), назначив его начальником Миссии с возведением в сан архимандрита, и, подчеркнув слово «Российской» в своей резолюции (это было связано с требованием японских властей ограничить деятельность Миссии окормлением русских эмигрантов, и Владыка пытался избежать противодействия японцам и сохранять ее правовой статус). Однако митрополит Сергий еще около трех лет продолжал фактически возглавлять Корейскую Миссию, последнее письмо с указаниями архим. Поликарпу было послано 19 октября 1944 года.

После окончания Второй мировой войны архиереи Харбинской епархии и, соответственно, Корейская Миссия в составе миссионерского стана в Пхеньяне и Воскресенского храма в имении Янковских «Новина» близ порта Чхонджин вошли в юрисдикцию Московского Патриархата.

В соответствии с указом Патриарха Алексия I от 27 декабря 1945 года  управляемая о. Поликарпом Корейская Миссия, «временно самостоятельная», была принята в ведение Московского Патриарха, а сам архимандрит утвержден ее настоятелем.

1 апреля 1946 года архиепископ Харбинский Нестор (Анисимов) написал архим. Поликарпу, что Корейская Миссия включена в состав новообразованного Восточно-Азиатского экзархата. Это известие было получено в Сеуле 29 мая и в ответном письме о. Поликарпа от 21 июня 1946 года, с приложением к нему отчета о своей деятельности и состоянии Миссии.

Таким образом, несмотря на временное прерывание связей, Корейская Духовная Миссия неизменно оставалась преданной Московскому Патриархату.

Вскоре большинство религиозных организаций Северной Кореи были уничтожены, а Южная Корея оказалась под контролем американцев. После высылки начальника миссии архимандрита Поликарпа в 1949 году православные верующие здесь были кратковременно в подчинении Православной Церкви в Америке, а с 1955 года перешли под омофор Константинопольского Патриархата и ныне организованы в отдельную Корейскую митрополию.

Новый этап миссии связан с трудами Сеульского митрополита Сотерия (Трамбаса). Он приехал в страну в 1975 году и стал настоятелем собора святого Николая в Сеуле.

В последующие годы он создал храмы в Пусане, Инчхоне, Чонджу, Палан-ри, монастырь Преображения Господня в Капьюнге, часовню в Ильсане, открыл православную семинарию в Сеуле и стал главой митрополии Константинопольского Патриархата, в которую входит большинство православных южнокорейцев – около 2 тысяч.

Православие русской традиции представлено в стране двумя приходами: сеульским храмом во имя преподобного Максима Грека (Московский Патриархат) и храмом святой Анны в года Самчоке (Русская Православная Церковь за границей).

В 1994 году, ко дню Святой Пасхи Архиерейский Синод Зарубежной Церкви издал указ о возрождении Корейской духовной миссии в составе Сиднейской епархии.

Православная Миссия в Корее - единственное сохранившееся русское духовное наследие в Корее. Она пережила русско-японскую войну и оккупацию Кореи враждебной России Японией, сохранила себя в годы Корейской войны и в послевоенный период господства Закона об антикоммунистической деятельности. В стране, где многие десятилетия думать хорошо о России было опасно, где даже русская классическая музыка была запрещена как «коммунистическая», люди сохраняли русские иконы, церковную утварь, облачения, старинные книги, пели церковные песнопения. Верующие называют это чудом.

В феврале 2000 года Корейская Православная Церковь отпраздновала свое столетие. О том значении, которое придает православная церковь мира этому событию, свидетельствовал приезд на юбилейные торжества ее главы - Вселенского Патриарха Варфоломея, а также священнослужителей высокого ранга из других стран: России, Англии, США, Гонконга, Новой Зеландии и т.д.

Русскую делегацию возглавлял первый заместитель председателя Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата Архиепископ Калужский и Боровский Климент. Он привез с собой Обращение Патриарха Московского и всея Руси Алексия к участникам юбилейных торжеств, которое создает условия для дальнейшего улучшения отношений между российской и корейской православными церквями в будущем.

Большое значение для понимания роли и места православия в современной религиозной жизни Республики Корея имеет отмеченный Патриархом тот факт, что православие уже не является для корейцев иностранной верой. Это подтверждают пять поколений верующих, могилы на православном кладбище в деревне Ёнми-ри (пров. Кёнгидо), существующее с 1968 года, гибель за веру новомученика о. Алексея Кима (Ким Ыйхана) в годы Корейской войны, когда северокорейская армия развернула широкомасштабные гонения на священнослужителей, годы долгих судебных тяжб, когда община ценой многих лишений и труда отстояла свой храм и принадлежавшее ей имущество, 20-летние поиски в Греции пастыря, который согласился бы навсегда приехать в Корею, преобладание корейцев среди православных священников.

Несомненно, что и иностранные миссионеры сыграли огромную роль в создании и развитии этой общины. Греческая православная церковь и просто сочувствующие корейским единоверцам греки с 1975 года перевели на ее счет сотни тысяч, а возможно и миллионы долларов, на строительство церквей, издание литературы, покупку необходимой утвари и пр.

Греки продолжают поддерживать своих корейских единоверцев и сегодня, хотя корейские приходы в наши дни уже обеспечивают свою жизнедеятельность самостоятельно, обращаясь к пожертвованиям со стороны лишь в случае ремонта или строительства.

Православная церковь в Корее - одна из шести религиозных конфессий, официально зарегистрированных Министерством культуры и спорта РК, несмотря на то, что всего в стране существуют сотни сект, религиозных групп и объединений (по данным корейской прессы, в Корее существует 350 псевдо-религиозных групп в основном христианского направления, которые насчитывают 2 миллиона последователей, которые официального статуса не имеют).

В 1988 году, во время Сеульских Олимпийских игр православная церковь оборудовала часовню св. Троицы в помещении, предоставленном ей Олимпийским комитетом, и проводила ежедневные службы для участников Игр в течение всего времени соревнований. В те дни часовню посетил министр культуры и спорта РК и пожертвовал на нужды церкви значительную сумму денег.

Православная община в РК насчитывает 2200 верующих - столько зафиксировано в церковных документах. Община выросла в 4 раза с 1975 года и этот стабильный рост - доказательство ее жизнеспособности. Кроме того, надо учитывать, что 2 тысячи человек для Кореи - это совсем не то, что для России. Некоторые религиозные организации в Корее насчитывают не более 10 адептов, и то удостаиваются быть упомянутыми в справочниках и публикациях прессы. С начала 80-х годов начался рост числа православных церквей и расширение их географии. В 1981-82 гг. были созданы храмы в Пусане и Инчхоне, в 1988 году - в Чонджу и дер. Палланни на границе в Северной Кореей (Канвондо). В июне 1999 года в пригороде Сеула Ильсане была открыта церковь во имя Св. Бориса, посвященная памяти четвертого корейского священника Бориса Муна (рукоположен в 1954 года, скончался в 1978 году). Летом 2000 года состоялось первое православное богослужение в Тэджоне для проживающих там длительный срок российских специалистов.

В Северной Корее с 2006 года построен и действует один православный храм в Пхеньяне (Московский Патриархат), в котором служит северокорейское духовенство, но никакой миссии не ведется, православных корейцев – единицы.

 

 

Африканский континент являет собой наибольшие успехи в проповеди Православия во второй половине ХХ века. Миссия не ведется только в странах северной части континента, где она запрещена или ограничена мусульманским законодательством – в Египте, Ливии, Тунисе, Алжире, Марокко, Западной Сахаре и Мавритании.

Также не известно о православной миссии в Эфиопии и Эритрее, но практически во всех остальных странах западной, центральной, восточной и южной Африки проповедь идет и имеет большой успех, особенно в Конго, Кении, Танзании, Уганде, Камеруне, Зимбабве и на Мадагаскаре. Люди обращались и обращаются десятками и сотнями тысяч.

По словам Патриарха Александрийского Петра VII, сегодня на Африканском континенте насчитывается свыше тысячи православных храмов и проживает 5 миллионов православных христиан, большая часть которых – представители коренного чернокожего населения. Они есть и среди епископата Александрийского Патриархата.

Африканская православная миссия, как наиболее обширная и динамичная, постоянно нуждается в миссионерах-помощниках и финансовой поддержке, то и другое по большей части предоставляют греки и православные американцы, хотя оказывают помощь и представители других православных народов – например в ЮАР успешную миссию ведут сербские священники и монахи.

В изданном в конце 1987 года Архиерейским Синодом справочнике упоминаются только четыре церкви в Африке: в Касабланке, Тунисе, Бизерте и Алжире, которые все непосредственно подчинялись Председателю Архиерейского Синода Зарубежной Церкви. Ни в одной из них не было настоятеля. Изредка их навещало духовенство Александрийской Патриархии. Церковь в Касабланке обслуживалась священниками Павлом Пуарье и Николаем Семеновым.

В 2009 году на Африканском континенте насчитывается уже около 6 миллионов человек, принявших православие. Наиболее крупные миссии в Уганде (1 500 000 чел.), Кении (1 000 000 чел.), Конго (1 000 000), Танзании (41 000 чел.), Нигерии (1 000 000 чел.), Бенине (2 000 чел.), ЮАР (38 000 чел.).

Недавно православная миссия появилась на Мадагаскаре и успешно действует там (ок. 12 000 новообращенных), а также на острове Маврикий. Действует успешная миссия в Гане (23 священника).

 

 

В Александрии последний русский императорский консул А.М. Петров в 1920 году устроил русский храм в пригороде Сиди-Бишре. В 1922 году церковь была перенесена в здание бывшего русского консульства. Прибывшей вскоре в Александрию великой княгине Милице Николаевне с сыном князем Романом Петровичем и его семьей удалось получить разрешение на открытие прихода. Она выписала из Италии своего духовника иеромонаха Зосиму. В пригороде Каира, Гелиополисе, в 1922 году беженцами в наемном помещении был основан Свято-Николаевский храм.

Первым его настоятелем стал протоиерей С.Т. Неделька. В Каире русских хоронили на кладбище монастыря св. Георгия, в старом городе, на земле, отведенной Патриархом Мелетием II. В сентябре 1934 года Русское благотворительное общество соорудило железобетонный склеп, в котором было захоронено более ста русских. В 1938 году над братским склепом была выстроена часовня.

С конца 1920-х годов в эмиграции начинается церковный раскол («Карловацкий раскол»). Возникает Русская Зарубежная церковь, в 1931 году уходит в Константинопольский Патриархат митрополит Евлогий. Церковный раскол проникает и в Африку. К «карловчанам» переходят приходы в Египте и Тунисе, затем в Алжире.

Церковь в Гелиополисе построили в 1957 году на земле Русского Каирского Благотворительного Общества в Гелиополисе. Окончательно церковь была переведена в собственное здание в 1958 году.

Вторая мировая война вызвала значительные изменения в церковной жизни эмиграции. В 1945 году воссоединились с Московской Патриархией митрополит Евлогий (однако уже через год его преемник митрополит Владимир (Тихоницкий) вернулся в Константинопольский Патриархат), а также некоторые «карловацкие» архиереи. В то же время во многих приходах разделение стало еще более непримиримым.

Русский храм в Александрии неоднократно посещали и служили в нем Александрийские Патриархи и другие видные иерархи Александрийской церкви. Настоятелей храма часто приглашали на торжества в Патриархию. С 17 апреля 1997 года настоятелем храма-подворья стал протоиерей Геннадий Героев.

В 1997 году торжественно отмечалось 70-летие прихода. 11 мая литургию в храме совершил председатель Отдела внешних церковных сношений митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл, который во время своего пребывания в Марокко встречался с государственными и общественными деятелями страны. С 25 декабря 1997 года настоятелем храма является игумен Ростислав (Колупаев).

Наладившуюся жизнь Александро-Невской церкви в Каире вскоре нарушила начавшаяся арабо-израильская война. В августе 1948 года настоятель храма о. Алексий был арестован и заключен в крепость Ком Эль Дик (в Александрии). Новым настоятелем стал архимандрит Николай (Прозоров).

В ноябре 2000 года Патриарх Александрийский Петр VII в сослужении с представителями Русской Православной Церкви освятил храм св. Димитрия Солунского в Каире, предназначенный для окормления русских православных верующих.

 

 

История России нашла свое отражение в судьбах многих русских, осевших в Марокко: одни, в  поисках лучшей жизни, попали сюда в первые две волны эмиграции из России (в период революции и сталинских репрессий), другие, осев во Франции, но будучи призванными во Французский легион и отправленные в Магриб по долгу службы, остались здесь жить.

В 1921 году французский резидент (консул) в Марокко пригласил из Бизерты на работу русских специалистов, в основном инженеров и механиков. В начале 1922 года в Раббат приехали 120 русских – около 80 мужчин и 40 женщин и детей.

Многие устроились на заводах, другие пошли на сельскохозяйственные работы, устроились в различные учреждения. Некоторым удалось сделать карьеру: русских можно было встретить на постах директора порта, заместителя министра финансов, директора Топографического отделения при министерстве земледелия.

Первое время богослужение совершалось в разных местах.

23 октября 1927 года в Раббат прибыл иеромонах Валаамского монастыря Варсонофий (Толстухин), который пПосле революции, после разрушения Валаамского монастыря, вынужден был покинуть Валаам и бежать  в Париж, откуда его направили в Раббат (Марокко) для «организации русских людей и образования прихода». А 25 октября уже состоялось первое собрание новой приходской общины. Было учреждено Общество «Православная Церковь в Марокко».

В самом начале 1928 года общине удалось получить пустующий барак. В феврале того же года в нем уже устроили церковь, которую 8 апреля освятили в честь Воскресения Христова.

Через несколько лет рабатскому приходу удалось приобрести землю и построить настоящий православный храм. Торжество освящения храма в 1932 году прошло с громадным подъемом. Русские съехались со всех городов. Храм, созданный общими усилиями всей марокканской эмиграции, сделался в те дни центром всей русской жизни.

В Хурибге управление завода по добыче фосфатов передало русским католическую церковь, в которой был устроен православный Троицкий храм на 150 человек. 19 октября 1930 года был освящен этот деревянный храм на каменном фундаменте, с мозаичным полом, железной крышей, звонницей с двумя колоколами, над которой возвышался большой голубой купол со звездами и восьмиконечным крестом. Администрация завода предоставила священнику квартиру и 500 франков ежемесячного пособия. Первым настоятелем здесь стал иеромонах Авраамий (Терешкевич).

В Касабланке богослужения два раза в месяц совершались сначала на частных квартирах, затем в протестантском храме, в помещении «Русского клуба», наконец, в специально снятом доме. 26 марта 1944 года старостой местного храма был избран адмирал А.И. Русин.

Регулярно совершались службы и в Танжере. При марокканских храмах проводились уроки Закона Божия, устраивались благотворительные вечера и традиционные русские чаепития.

Русские эмигранты, люди в большинстве своем образованные, смогли внести посильный вклад в развитие приютившей их страны, особенно в области инженерных работ. Графиня Шереметева стала единственным логопедом в Марокко, издававшим учебники по этой тематике.

Созданная в начале 20-х годов ХХ столетия Ассоциация русских людей в Марокко поныне является основой для правового признания марокканскими государственными властями имущественного и юридического статуса патриаршей приходской общины.

Самые многочисленные колонии образовались в Касабланке (200 человек) и Рабате, поменьше – в Хурибге (40), Марракеше (20-25), Фесе, Софи, Мекнесе, Кенитре, а также в Танжере.

В 1947 году в Марокко в Московскую Патриархию перешли архимандрит Варсонофий и игумен (впоследствии архимандрит) Митрофан (Ярославцев), ставший настоятелем храма в Рабате после кончины архимандрита Варсонофия.

Многие русские получили здесь советские паспорта. Однако еще в 1946 году в Касабланке начались хлопоты о получении священника из Парижа. Но митрополит Владимир не нашел подходящей кандидатуры, и в качестве выхода предложил княгине В.В. Урусовой, бывшей начальнице поезда Красного Креста императрицы Александры Федоровны, обратиться с соответствующей просьбой к главе Русской Зарубежной церкви митрополиту Анастасию (Грибановскому).

В 1947 году в Марокко прибыли две многочисленные партии перемещенных лиц (до 1000 человек), осевшие в Касабланке и ее пригороде Бурназеле, которые также присоединились к Зарубежной Церкви.

Некоторое время в приходе служил о. Василий Солнышкин, который организовал выпуск приходского бюллетеня. Много сделал для прихода архимандрит Владимир (Балин), до принятия монашества он долгое время работал в доме Антуана де Сент-Экзюпери. При нем началось обновление храма, церковной утвари, облачений, расширились связи с православными других национальностей.

Отца Владимира стали приглашать для совершения треб православ-ные греки, сербы, румыны. Усилились экуменические контакты с католиками и протестантами. Но к этому времени и в Рабате число прихожан стало уменьшаться. Архимандрита Владимира сменил протоиерей Александр Беликов, до священства бывший профессором философии в Белграде.

В 1948 году в Рабате общее годовое собрание прихожан приняло решение остаться в Московской Патриархии. В Касабланке же был принят новый устав прихода, и разделение русской колонии в Марокко окончательно закрепилось.

В 1948 году сформировался «Свято-Сергиевский Благотворительный Фонд». В Касабланке выходил «Приходской листок». В 1949 году торжественно праздновался Пушкинский юбилей, затем стали проводиться «Дни русской культуры», отмечалось столетие со дня смерти Н.В. Гоголя, устраивались духовные вечера.

К январю 1949 года были созданы Троицкий храм (он размещался в одном из бараков Бурназеля) и домовая церковь во имя Державной иконы Божией Матери в Марракеше, приписанные к приходу в Касабланке. К приходу в Касабланке был приписан также храм во имя св. пророка Даниила в Танжере, построенный на средства бывшего английского консула в России.

В 1950 году было начато возведение каменного Успенского храма в Касабланке, который был освящен в Татьянин день 1958 года. По инициативе протоиерея Митрофана Зноско-Боровского выстроили склеп-часов-ню на собственном участке христианского кладбища.

Деятельность русской общины была очень разнообразна. В 1949-1958 годах церковный хор дал более 50 концертов, большинство из них – на благотворительные нужды различных организаций, а также для больных и стариков. С концертами часто выступал и детский хор. Церковные службы совершались также в летних детских лагерях.

После получения странами Северной Африки независимости начался массовый отъезд европейцев. Церковная жизнь русских общин стала быстро угасать. Был закрыт Троицкий храм в Бурназеле. К 1968 году церковь в Марракеше существовала только благодаря стараниям и заботам К.Ф. Абазиной, которая исполняла обязанности псаломщика и певца.

В Бизерте осталось только 6 прихожан. Протоиерей К. Леус в Касабланке был единственным священником (Зарубежная Церковь) на всю Северную Африку.

Храм Воскресения Христова в Рабате является официальной резиденцией и собственностью Ассоциации Русской Православной Церкви в Марокко созданной на деньги русских эмигрантов, зарегистрированной в Королевстве Марокко и действующей по уставу санкционированным указом Короля №1-58-376 от 15 ноября 1958 года.

В уставе в частности сказано «Ассоциация имеет целью обеспечить православное богослужение по восточному обряду в православных церквях, находящихся в каноническом подчинении Его Святейшеству Патриарху Московскому и всея Руси… Ассоциация может иметь отделения (приходы) во всех  населенных пунктах Марокко». Президентом Ассоциации является настоятель Храма.

 

 

История Русской Православной общины в Тунисе берет свое начало с 1920 года, когда в порту Бизерта появились первые корабли Русской эскадры, ранее называвшейся Черноморским Флотом. На этих кораблях в страну вместе со своими семьями прибыло более 6000 российских офицеров с семьями, а также тринадцать православных священников. Некоторые из моряков поступили во Французский иностранный легион и даже приняли участие в Рифской войне в Марокко.

Заведующим духовенством флота, пришедшего в Бизерту, был назначен протоиерей Г.А. Спасский, он и основал приход.

Православная приходская жизнь в Тунисе началась с совершения первого богослужения, проведенного на одном из суден Русской Эскадры. Со временем корабельная церковь была перенесена в пристройку к англиканской церкви, затем - в частную квартиру в Бизерте, при которой организовались воскресная и общеобразовательная школы.

В 1937 году с позволения муниципальных властей города Бизерты началось строительство храма-памятника кораблям Русской эскадры, который был освящен уже в 1938 году и назван в честь святого Александра Невского. Это храм и сегодня служит памятником всему Российскому Императорскому Флоту. В память об этом вместо церковной занавеси там висит Андреевский Флаг, а названия кораблей Русской Эскадры навсегда выбиты на таблицах из мрамора.

Православная община, расположенная в городе Тунисе (столице государства Тунис), в 1956 году возвела постоянный храм, который освятил Архиепископ Иоанн Шанхайский в память Воскресения Христова.

Когда Тунис объявил о своей независимости, огромная часть российских эмигрантов отправилась на постоянное место жительства во Францию. Русская колония, находившаяся в Тунисе и Бизерте, состояла лишь из нескольких семей. Вместе с верующими из страны уехали и священнослужители. Курировавший деятельность православной общины и тунисских православных храмов Карловацкий Синод не сумел отправить священников в Тунис. Лишь иногда священники Александрийского Патриархата заезжали в оставшуюся без духовных наставников русскую общину.

В 1951 году в Тунис для управления приходами Северной Африки был назначен архиепископ Пантелеймон (Рудык). В конце 1952 года его сменил епископ Нафанаил (Львов), а 17 декабря 1954 года администратором в Северной Африке был назначен протоиерей М. Зноско-Боровский.

В Тунисе в 1953 году приходу, насчитывавшему после войны 250 человек, удалось приобрести участок для постройки храма и приходского дома. Храм во имя Воскресения Христова был освящен в 1955 году архиепископом Западно-Европейским Иоанном (Максимовичем) и епископом Женевским Леонтием (Барташевичем) в сослужении с настоятелем храма иеромонахом Митрофаном (Едлинским-Мануйловым).

В приходском доме были размещены зал для собраний, библиотека и читальня, комната для престарелых. Около 30 стариков были устроены в старческий дом во Франции.

В 1954 году в отдельной вилле также устроили церковь и приходской дом. Но 24 сентября 1961 года храм закрыли, а все имущество отправили в церковь в Гелиополисе (Каир).

В 1972 году Воскресенский приход был передан в непосредственное ведение председателя Отдела внешних церковных сношений Московской Патриархии. С тех пор настоятели командируются Отделом внешних церковных сношений. В 1975 году храм и церковный домик были капитально отремонтированы. Сестры из католического монастыря в Тазерте (на границе с Сахарой) написали для храма иконы преподобных Серафима Саровского и Сергия Радонежского.

Ежегодно здесь устраивалась экуменическая неделя. В 1974 году экуменическую молитву возглавлял коптский епископ Пахомий. В течение года настоятель храма устраивал несколько конференций, на которых делались сообщения о богословии и литургической жизни Русской Церкви, показывались диапозитивы и прослушивались церковные песнопения.

В Танжере неоднократно совершались литургии, за которыми молились, кроме православных, католики, копты, англикане, протестанты.

В недалекое от нас время в Тунисе осталось всего 48 прихожан.

В 1965, 1976, 1977 годах небольшие группы паломников приезжали из Туниса в СССР. 12 ноября 1977 года приход посетил митрополит Ленинградский и Новгородский Никодим (Ротов), бывший тогда Патриаршим Экзархом Западной Европы и председателем Комиссии Священного Синода по вопросам христианского единства и межцерковных сношений.

В 1990 году глава православной общины в Тунисе Ширинская-Манштейн обратилась к Московскому Патриарху Пимену с просьбой о назначении в Тунис российского священника. С его благословения в Тунис прибыл архимандрит Феофан. Настоятелем тунисских православных храмов был официально назначен священник Димитрий Нецветаев. 3 июня 1992 года он приехал в Тунис и уже на следующий день совершил литургию в Воскресенском храме. Через несколько дней здесь начались реставрационные работы. С его помощью началось возрождение православной жизни в Тунисе. Тунисский храм стал оплотом веры не только для прибывших в страну с первой эмиграционной волной, но и для новых эмигрантов.

В сентябре 1992 года, после окончания внутреннего ремонта, был освящен престол Воскресенского храма. Сейчас приход в Тунисе окормляет духовно не только русских, но и болгар, сербов, румын, палестинцев. В дни праздников богослужения в храмах Туниса и Бизерты совершает митрополит Карфагенский Ириней (Александрийский Патриархат).

24-27 марта 2001 года в связи с 80-летием русского прихода Тунис посетил председатель Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл. 24 марта митрополит Кирилл совершил панихиду на христианском кладбище в городе Бизерта по «всем вождям, воинам, братиям и сестрам нашим, в земле Тунисстей погребенным» и Великую вечерню в Александнро-Невском храме, а в Воскресенском храме города Туниса – литургию, за которой он огласил Послание Патриарха Алексия II настоятелю и прихожанам тунисских храмов и вручил юбилейные Патриаршие грамоты.

В настоящее время тунисский приход принимает под своими сводами не только русских, но и болгар, румын, сербов и других представителей православной веры. В праздничные дни служба проводится Митрополитом Карфагенским Иринеем.

Современные православные храмы Туниса являются самым настоящим центром духовной жизни православных людей, место общения и взаимопомощи русских, проживающих в Тунисе. Тунисский православный приход тесно сотрудничает с местным отделением Российского Центра Международного научного и культурного сотрудничества при Правительстве РФ, а также Российским Центром науки и культуры.

 

 

В 1968 году в Алжире насчитывалось только 12 русских человек православного исповедания.

Конституция Алжира гарантирует свободу совести, но закон 2006 года, как считают местные христиане, ограничивает их права.

В Алжире насчитывается 50 тысяч христиан, в том числе много вновь обращенных, за которыми ведут слежку спецслужбы. Христиане посещают 32 официальных и около 20 неофициальных молельных учреждений. По данным властей, в 36-миллионном Алжире проживают всего 11 тысяч христиан, большинство из которых - католики.

 

 

Православная Церковь в Кении была основана в середине 20-го века архиепископом Макарием III Кипрским. В настоящее время в Кении насчитывается около сотни православных храмов и более 620 тысяч православных христиан. Во многих кенийских деревнях нет даже продуктовых магазинов или школ, но есть церкви. В основном они глинобитные.

Священники в этих деревнях очень бедны, многие служат босиком и в рваных старых облачениях. Но, несмотря на бедность, церкви всегда полны людей, особенно во время приезда епископа.  Православные Кении встречают своего иерарха традиционными танцами и песнями.

В Кении в начале 2000-х насчитывалось около 85 приходов и 67 православных групп, 10 детских садов, 5 начальных школ, одна средняя школа и 3 клиники. Паства насчитывала более 60 тысяч.

 

 

В 1973 году Александрийский Патриарх Николай VI хиротонисал четырех епископов для Восточной Африки, среди которых были два известных миссионера-угандийца Рубен Мукаса Спартас и Феодор Нанкуамас.

Первое время их епископская власть была серьезно урезана, они обладали лишь полномочиями викариев и не имели права самостоятельно рукополагать священников без благословения правящего, тем не менее за 10 лет число священников в Восточной Африке увеличилось почти вдвое. К 1975 года в Кении было 305.000 православных угандийцев.

 

 

Существовали русские православные общины и в Южной Африке. Центром церковной жизни стал город Йоханнесбург. Сначала здесь устроили часовню в квартире миссионера архимандрита Алексия (Чернай), а в 1961 году арендован дом, в котором обустроили Свято-Владимирский храм.

Отец Алексий обслуживал также сербскую общину, которая материально помогала церкви. Приход объединял всех православных в Южной Африке. В Кейптауне богослужения совершались в предоставленной англиканами часовне в приюте для мальчиков.

Общины были также в Дурбане (на провинцию Наталь), Солсбери (на Родезию), Найроби (на Кению), а также в Лоренцо-Маркише (на Мозамбик), до 1960-х годов русские православные общины существовали в Элизабетвиле, Леопольдвиле, Киву, Кальвези и Браззавиле (Конго). В 1960-х годах число прихожан в Южной Африке значительно сократилось.

29 декабря 1998 года определением Священного Синода был учрежден приход на территории Южно-Африканской Республики. Настоятелем его был назначен протоиерей Сергий Рассказовский, в 2000 году его сменил иеромонах Филарет (Булеков). Под Йоханнесбургом было начато строительство русской церкви во имя преп. Сергия Радонежского.

Во время Великого Поста 2001 года в Южной Африке состоялись гастроли Российского государственного ансамбля танца «Сувенир», и часть собранных им от концертов средств поступила в фонд строительства храма.

К Пасхе 2001 года в Южной Африке вышел учрежденный приходом православный журнал на русском языке «Вестник». Он адресован в первую очередь проживающим в ЮАР выходцам из России и СНГ. Издавать его планировалось ежеквартально. Часть тиража направляли в Кейптаун и Дурбан, где есть русские общины, а также в Мозамбик, откуда на праздник Пасхи в Йоханнесбург приезжала группа православных россиян.

Приход планирует также при поддержке посольства России открыть русскую приходскую школу, где наряду со светскими предметами будут преподаваться Закон Божий и Основы религиоведения. Можно надеяться, что жизнь русских приходов в Африке будет развиваться и дальше. 

 

 

Латинская Америка традиционно считается зоной влияния Римско-Католической Церкви. Ее даже называют «главной епархией Ватикана», что вполне обоснованно: каждый второй в мире католик – латиноамериканец. Но ошибочно считать жителей южной половины Нового Света приверженцами только лишь одной конфессии. Для них характерна религиозная терпимость, которая закладывается еще в детстве, в семье и школе.

Средний латиноамериканец – искренне верующий человек, и для него вера – понятие универсальное. Такая позиция общества и властей способствует распространению в странах Латинской Америки различных христианских конфессий, в том числе православия.

Главными проводниками православной веры на далеком континенте выступили русские, волею судьбы покинувшие родину еще в 60-е годы XIX века, поселившиеся в Аргентине, Уругвае и Бразилии.

К окончанию Второй мировой войны история русского православия в Латинской Америке насчитывала уже более полувека: здесь проживало довольно много греков и славян, преимущественно далматинцев, сербов, черногорцев, арабов-сирийцев, румын и болгар, исповедовавших православие.

В результате на латиноамериканском континенте образовались православные общины трех самостоятельных национальных юрисдикций - сирийская, греческая и русская.

При этом в странах Южной Америки, как впрочем и в США, отмечалось наибольшее влияние Антиохийского Патриарха. В его подчинении, в Мексике, например, находилось до 8 тысяч православных, в Бразилии - около 500 верующих этого направления.

К 1917 году среди иммигрантов выходцы из России занимали здесь шестое место после итальянцев, португальцев, испанцев, немцев, австрийцев. При этом православных было немного, поскольку эмигранты из России были главным образом католического, лютеранского и иудейского вероисповедания.

Необходимость в устройстве новых православных приходов на территории Аргентины, Бразилии, Парагвая, Уругвая, а после Второй мировой войны - Венесуэлы, Чили и Перу возникла только после 1917 года, с прибытием сюда новой волны переселенцев (хотя, как известно, среди славянского населения русских было не так много, больше  - белорусов и украинцев; при этом среди первых много было католиков, а среди вторых - униатов).

После 1917 года русские эмигранты оказались на канонических территориях других Поместных Церквей. Ситуацию усугубил раскол Русской Пра-вославной Церкви на несколько ветвей и юрисдикции, образовавшихся за рубежом, в их числе Русская Православная Церковь за границей (Карловацкая Церковь), Американская Православная Церковь, Западно-Европейский Экзархат (Архиепископия) Константинопольского Патриарха и Православные Церкви в ряде стран Европы и Азии.

Приходы Русской Православной Церкви в странах Латинской Америки перешли в подчинение Архиерейскому Синоду Русской Православной Церкви за границей. Для православных, переселившихся за океан, высшей канонической церковной властью являлся бывший митрополит Киевский и Галицкий Антоний (Храповицкий), проживавший в г. Сремски Карловицы (Югославия).

Католическая Церковь в странах Латинской Америки также достаточно терпимо относилась к деятельности Русской Православной Церкви на своей территории, известно немало случаев оказания помощи и содействия со стороны католического духовенства русским эмигрантам.

В католических странах Латинской Америки власти не препятствовали храмосозидательной деятельности Русской Православной Церкви, не подвергали гонениям местных православных священнослужителей (в отличие от руководителей славянских эмигрантских организаций, занимавших просоветские позиции).

Иерархи Русской Православной Церкви в странах Латинской Америки (в частности, владыка Феодосии - в Бразилии, владыка Леонтий - в Чили, равно как и о. К. Изразцов - в Аргентине) достаточно тесно взаимодействовали с представителями Католической Церкви.

Дело в том, что с самого начала появления русских на южноамериканском континенте православным миссиям пришлось вступать в межконфессиональный диалог с представителями других Церквей, действовавших здесь. Находясь в католических странах, испытывая материальные трудности и преодолевая многие внутрицерковные проблемы, Русской Православной Церкви в странах Латинской Америки удавалось выживать только в согласии с представителями других религий, используя межконфессиональный диалог в целях облегчения процесса адаптации русской эмиграции в изгнании.

Однако, несмотря на веротерпимость и определенную поддержку, которую они получали со стороны католического духовенства, для священников Русской Православной Церкви и их эмигрантской паствы вопросы канонической веры оставались главными.

В целом, в зарубежье сохранялось настороженное чувство по отношению к Католической Церкви, в частности, к проводившимся в ней литургическим реформам, отрицательным было отношение к совершению католических обрядов для православных даже в случае отсутствия православного священника в местах расселения эмигрантов.

Известно также и отрицательное отношение русских священнослужителей в Латинской Америке к набиравшему силу после войны экуменическому движению в католических странах Запада.

Так, владыка (с 1957 года - архиепископ) Леонтий, управлявший после войны Чилийско-Парагвайской епархией, называл экуменизм «соборной ересью ересей» или просто «модернизмом», считая, что «экуменизм» значит «вселенскость», видимостью которой, по его мнению, эта «соборная ересь» хочет прикрываться. В то же время, им высоко ценились религиозные чувства простых верующих католиков, особенно почитание ими Божьей Матери.

В середине XX века в ряде латиноамериканских государств открыл свои храмы Московский Патриархат. В русских церквах находят духовный приют выходцы из Восточной и Южной Европы и Ближнего Востока. Центром православного мира Латинской Америки стала Аргентина, где обосновалась самая многочисленная русская диаспора.

Во второй половине 40-х гг. православные приходы Южной Америки становятся полем раздора между Карловацким Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви за границей и Американской митрополией, которая в 1947 году, после Кливлендского Собора в США, вошла в подчинение Москве.

Всего к концу 1940-х годов в Латинской Америке действовали четыре (из 14) епархий Русской Православной Церкви за границей - Аргентинская, Бразильская, Чилийско-Перуанская, Венесуэльская.

 

 

В 1887 году «русские аргентинцы» обратились к императору Александру III с ходатайством о сооружении храма. Царь внял просьбе соотечественников, и уже 1 января 1889 года в Буэнос-Айресе была освящена первая на латиноамериканской земле православная церковь. Вскоре православные церкви появились и в других странах региона.

В Буэнос-Айресе располагается кафедра правящего архиерея Южноамериканской епархии Русской Православной Церкви. Ее долгие годы занимает митрополит Аргентинский и Южноамериканский Платон (Удовенко).

 

После 1917 года центром русского православия в странах Латинской Америки, как и в дореволюционный период, оставалась Аргентина, где в июле 1926 года Синодом Русской Православной Церкви за границей протоиерей К. Изразцов был назначен Управляющим приходами во всей Южной Америке.

Эту миссию он выполнял до 1934 года, когда в Южную Америку с титулом епископа Сан-Паульского и всей Бразилии был назначен первый епископ - владыка Феодосии для обслуживания всех стран Южной Америки, кроме Аргентины, где русские церкви были оставлены в управлении прот. К. Изразцова.

Что касается Буэнос-Айреса, то кроме главного храма, в аргентинской столице было создано еще несколько приходов, вошедших в Большой Буэнос-Айресс: кафедральный собор в северной части города, церковь в районе Кильмес - зоне проживания русских казаков, украинцев, поляков, литовцев, церковь в Темперлей, еще одна церковь Всех святых земли русской в Каселаре и, наконец, церковь преп. Сергия Радонежского в Вилья-Бальестерс.

При приходах были созданы школы, библиотеки, издательства, дома для престарелых.

Православные приходы Русской Церкви за рубежом, образовавшиеся после 1917 года в странах Латинской Америки, регистрировались здесь как русские православные общества, что предполагало наличие у них собственного устава, утверждавшегося местными властями и одновременно Архиерейским Синодом Русской Православной Церкви за границей.

Так, в 1926 году по декрету президента Аргентинской Республики была учреждена «Русская Православная община в Аргентине» на правах юридического лица с собственным уставом.

В Аргентине вопросами взаимоотношения с некатолическими организациями занималось Министерство иностранных дел и культа, в составе которого действовал отдел Некатолических Церквей. В соответствии с аргентинским Гражданским кодексом (ст. 35 § 4) только Римско-Католическая апостольская Церковь обладала в этой стране правом «юридического лица».

Всякая другая религиозная организация могла получить подобный статус, доказав, что «ее целью является общее благо, что она обладает имущественной автономией и юридической способностью приобретать имущество».

В соответствии со ст. 34 Гражданского кодекса страны требовалось также предоставить «заслуживающее доверия доказательство, что она (Церковь) признана в своей собственной стране как «юридическое лицо», выданное правительственными властями данной страны и легализованное консульскими или дипломатическими представителями Аргентины в этой стране».

Кроме того, важно было дать точный титул духовного лица данной религиозной организации. В частности, в случае с Русской Православной Церковью аргентинцы называли Епархиального архиерея Русской Православной Церкви как Епархиальный архиерей Русской Православной Церкви в Аргентине, и неприемлемым для местных католических кругов считалось использование титула «Епископа Аргентинского».

Требовалось также уточнение текста ектений и провозглашения многая лета, когда молились о Родине и об Аргентине. В результате ектения в аргентинских приходах была составлена следующим образом: «О стране сей Аргентинской, президенте, воинстве и народе ея, и о стране нашей Российской, правительстве, воинстве и народах ея».

Одной из острых проблем русских приходов на латиноамерикан-ском континенте стало их укомплектование кадрами священников. Поскольку переезд через океан требовал больших материальных затрат, Архиерейский Синод оказывал помощь многим русским священникам при переезде, а также в дальнейшем обустройстве церковных общин.

Однако по прибытии на место священнослужители сталкивались и с другой проблемой, которая, как сообщал в своем рапорте прибывший в г. Сан-Паулу русский священник М. Кляровский, заключалась в том, что «интерес к приходской жизни был незначителен», большинство «были равнодушны или даже враждебны к вопросам религии».

Число прихожан на богослужениях первое время колебалось от 50 до 120 человек. Люди оказались разобщены (среди простых сограждан, особенно бессарабцев и галичан, были распространены сектантские учения. Здесь проживали также русские староверы, поэтому новому священнику предстояло приложить немало усилий для создания православного ядра русской колонии. Сложность заключалась также и в том, что в ряде стран не было помещений для проведения богослужений.

Однако у Русской Православной Церкви в Аргентине еще с дореволюционного времени наиболее тесное сотрудничество установилось с Сирийской Православной Церковью (викарий Антиохийского Патриарха архимандрит Игнатий Абуррус), чье духовенство, а также и миряне всегда были довольно благожелательно настроены по отношению к русским.

С начала 40-х гг. ситуация внутри православной общины в Аргентине была достаточно напряженной в связи с расколом между о. К. Изразцовым и Карловацким архиерейским Синодом Русской Православной Церкви за границей. Прот. К. Изразцов объявил о своем выходе (и за ним - всего Свято-Троицкого прихода) из юрисдикции Синода и о переходе в подчинение Американской митрополии.

Другие приходы в этой стране вместе с прибывавшими сюда ди-пи остались верными Русской Православной Церкви за границей, которая учредила для них отдельную Аргентинскую епархию.

В этом противостоянии о. К. Изразцов опирался на поддержку примата Аргентины кардинала Капелло. В свою очередь, Министерство иностранных дел и культа своим декретом 1948 года еще раз подтвердило факт признания о. К. Изразцова главой Русской Церкви в Аргентине.

В свою очередь Русская Православная Церковь Московского Патриархата, которая также обрела свои приходы на континенте после войны, но не в Аргентине, находилась в остром противостоянии с Русской Православной Церковью за границей.

В 1946 года была создана Аргентинская и Южноамериканская епархия Русской Православной Церкви Московской Патриархии, которая объединила приходы в государствах Центральной (исключая Мексику) и Южной Америки. На сегодняшний день их насчитывается восемнадцать, из которых в Аргентине -12 приходов, из них 3 прихода - в провинции Мисьонес, где издавна селились выходцы из России. Самая южная община - в курортном городке Барилоче, у подножия Анд. Эти 12 приходов окормляет всего 5 священников, им приходится часто разъезжать по стране.

Те, кто сохранял верность Московской Патриархии, до этого посещали храмы Константинопольского и Антиохийского Патриархатов вплоть до 1947 года, когда был учрежден Благовещенский приход и построен небольшой храм Благовещения Пресвятой Богородицы, ныне кафедральный храм Аргентинской епархии Московской Патриархии.

Усилиями бывшего председателя Славянского Союза Аргентины П.П. Шостаковского в это время удалось открыть в Буэнос-Айресе небольшую церковь, подчиненную уже Московской Патриархии.

После войны местная сирийско-ливанская колония заняла антисоветскую позицию, решив ничем и никак не помогать прибывавшим на континент представителям Русской Православной Церкви из Москвы. Однако после того, как Антиохийский Патриарх принял участие в интронизации Патриарха Московского и всея Руси Алексия, а между патриаршими престолами Москвы и Антиохии установились дружеские отношения, Патриархия уже могла рассчитывать на поддержку своих позиций сирийцами и ливанцами, которые были достаточно состоятельны и пользовались поддержкой аргентинских властей.

Известно при этом, что Антиохийский Патриарх указал о. Абуррусу придерживаться нейтралитета, в равной степени сохраняя дружеские отношения как с Русской Православной Церковью за границей, так и Русской Православной Церковью Московского Патриархата.

Однако на деле оказалось, что о. Абуррус, оказывая помощь единоверцам из Москвы и предоставляя им помещения для проведения службы, по-прежнему считал именно о. К. Изразцова официальным представителем Русской Православной Церкви в Аргентине.

После войны Католическая Церковь по-прежнему благожелательно относилась к Русской Православной Церкви за границей благодаря достаточно тесным отношениям последней со Всемирным Христианским Союзом, а также Союзом объединенных Церквей, где, как известно, Католическая Церковь играла главенствующую роль. Союз объединенных Церквей оказывал содействие в деле переселения ди-пи в латиноамериканские страны, оплачивая проезд и выдавая ссуду для устройства на новом месте.

Всеобщим уважением в Аргентине пользовался в те годы католический священник отец Филипп де Режис - француз, которого знал весь Буэнос-Айрес как человека, который помогал многим русским. Этот благородный жизненный путь он избрал еще в юношеские годы. В июле 1928 года о. Филипп как член иезуитского Ордена изъявил желание отправиться на служение в эту страну в числе добровольцев.

Однако из-за сложившейся политической ситуации в советской России молодой священник смог попасть лишь в Польшу, где вскоре был назначен настоятелем общины Ордена в местечке Альбертин и где благодаря общению с белорусскими греко-католиками (униатами) получил возможность познакомиться с византийской богослужебной традицией, освоить восточный обряд.

После пребывания в Польше о. Филипп был назначен духовником, а затем и ректором русской семинарии «Руссикум», открытой к тому времени в Риме. Во время войны отец Филипп, вынужденный вернуться во Францию, стал директором русского Интерната св. Георгия в Париже, где одновременно, благодаря его инициативе, возник также Институт св. Ольги для воспитания девочек из среды русской эмиграции.

После войны, оказавшись вновь по просьбе руководства «Руссикума» в Риме, о. Филипп посвятил себя организации помощи тем, над кем нависла угроза репатриации в СССР, в том числе в деле переселения их в Южную Америку. Предложив свою добровольную помощь, он отправился на далекий континент вместе с многочисленными семьями перемещенных лиц.

Отец Филипп ходил по учреждениям, добивался у властей помощи для вновь прибывших, добивался предоставления виз тем, кто еще ожидал своей очереди в европейских лагерях для перемещенных лиц, устраивал в лагеря детей тех, у кого не было возможности заниматься с ними дома.

В Буэнос-Айресе им был основан русский католический приход, устроены церковь, организована работа типографии и налажен выпуск еженедельника на русском языке. По его же инициативе в провинции Буэнос-Айрес местная эмигрантская организация «Союз Святого Андрея Первозванного» организовала Интернат св. Андрея для мальчиков, в который принимались дети белых эмигрантов, а впоследствии - перемещенных лиц.

В 1953 году произошло событие, благодаря которому авторитет отца Филиппа среди русских Южной Америки возрос еще больше. О. Филипп без малейших колебаний заявил о своей готовности вынести болезненную операцию и отдал сто квадратных сантиметров своей кожи русской женщине, матери троих детей, умиравшей от сильных ожогов, и которую могла спасти только пересадка кожи. К сожалению, вскоре и сам о. Филипп тяжело заболел неизлечимой болезнью (лейкемией) и скончался в феврале 1954 года.

Знаменательно, что в день похорон, чтобы воздать Филиппу де Режису последние братские почести, православные священники Буэнос-Айреса присоединились к католическим и, в соответствии с чином византийского устава погребения священника, четверо собратьев о. Филиппа по сану обнесли его тело вокруг церкви.

«В этот момент, - как пишет о. А. Стричек, - вековые преграды, не позволявшие священникам двух конфессий совместно возносить Богу церковные молитвы, пали. О. Филипп даже своей смертью утверждал христианское единство». Этой идее он был верен всю свою жизнь, что нашло отражение в духовном завещании о. Филиппа, которое он оставил после своей смерти и которое было опубликовано лишь в 1992 году. В нем, в частности, говорилось:

«Помочь в решении задачи религиозного образования и воспитания русского народа мы сможем одним единственным путем - путем братского сотрудничества с Русской Православной Церковью. Русская Церковь сможет осуществить эту работу и без нас, и даже в пику нам, если она увидит, что мы хотим составить ей конкуренцию, что мы пытаемся отбить у нее ее собственных чад. Но если наше смирение, чистота нашего порыва и наше уважительное и дружеское отношение убедят ее в отсутствии у нас враждебных и скрытых намерений, то вполне возможно, что она без страха и с благодарностью примет нашу помощь и даже будет искать ее. Наша задача - представить доказательства нашей искренности. И тогда откроется обширное поле для не всегда легкой, но исключительно важной работы, о плодотворности которой засвидетельствует будущее... Мы сможем предоставить помощь нашим православным братьям из России очень во многих областях. Прежде всего, в деле воспитания молодежи.

...Наши католические священники влились в жизнь русского народа. Православное духовенство и простые верующие приняли и - даст Бог - оценили и полюбили их, привыкли видеть в них союзников и даже братьев. Католики и православные трудятся вместе: учат, ухаживают за больными, помогают старикам и сиротам, постигают столь важные в наши дни социальные проблемы... Трудно делать уступки в области догматики; область психологии - другое дело. Наша задача - приспосабливаться к менталитету русского народа, а не пытаться сделать так, чтобы он воспринял наши, подчас очень жесткие, концепции».

 

 

Первый православный приход в Бразилии, созданный в октябре 1925 года в Сан-Паулу в связи с прибытием туда русских белоэмигрантов, некоторое время располагался также в антиохийской церкви, где службу для русских совершал сириец отец Христофор.

Ватиканом в Сан-Паулу были основаны и находились под его покровительством Институты Святой Ольги и Святого Владимира, которыми руководили, соответственно, монахини и священники-униаты, хорошо говорившие по-русски.

По инициативе представителей этих организаций в стране были созданы интернаты для девочек и для мальчиков - детей русских эмигрантов. Для одного из таких интернатов для мальчиков – «Святого Владимира», открытого в г. Иту (в 100 км от Сан-Паулу) - местные отцы иезуиты предоставили помещение, а промышленники и предприниматели пожертвовали оборудование и денежные средства.

В 1930 году по инициативе о. Константина Изразцова небольшой русский православный приход был организован в городе Рио-де-Жанейро, который также первое время размещался в помещении Сирийской Православной Церкви.

К концу 40-х годов только в Бразилии открыты были 10 приходов и две православные общины. Более двух десятков лет архиепископ Феодосий являлся в этой стране бессменным редактором и издателем единственного в зарубежье епархиального журнала – «Сим Победиши». Созданная здесь же русская церковная типография издавала журнал «Православное обозрение» и выпускала ценные церковные книги, богословские труды, «Православные русские календари».

В начале 50-х годов в стране прошли два Епархиальных съезда Бразильской епархии с участием мирян, а также Высокопреосвященного Иоасафа, Архиепископа Буэнос-Айресского и Аргентинского, Владыки Антония, Преосвященного Епископа Лос-Анжелесского.

Первый викарный католический епископ Бразилии в 1952 году преподнес в дар православному храму Святой Мученицы Зинаиды статую Спасителя, несущего крест, с надписью «Возрождение России явится результатом ее страданий». В свою очередь, представители русского духовенства в этой стране преподнесли католической церкви икону Божьей Матери

 

 

В Колумбии, известной самыми старыми и устойчивыми демократическими традициями в Южной Америке, с бурно развивающейся экономикой и богатой культурой, до недавних пор присутствие православия было незначительным. Колумбийских православных не более пяти тысяч человек (при населении в 44 миллиона). В социальном плане они принадлежат преимущественно к среднему классу – это преподаватели университетов, служащие, инженерно-технические работники.

С православием колумбийцев познакомили греки. В 1967 году греческая община создала первый православный приход в Боготе. Тогда же состоятельный грек Кристос Арванитис, постоянно проживающий в столице Колумбии, построил православную церковь в память о своих родителях. Храм был освящен 15 августа 1967 года, в день Успения Пресвятой Богородицы. Это небольшое кирпичное здание под синим куполом в византийском стиле, расположенное в престижном районе на севере города. Настоятель – колумбиец, падре Мигель, или Михаил, получивший образование в Греции. Службы проходят на греческом и испанском языках.

Половина прихожан – колумбийцы (креолы, индейцы, мулаты), остальные – греки, ливанцы, сербы, румыны, украинцы, болгары, русские и даже американцы. По словам отца Михаила, на главные христианские праздники – Рождество и Пасху – в церкви собираются до двух тысяч человек. Единственный православный храм Колумбии находится в юрисдикции Панамской митрополии Константинопольского Патриархата с центром в Мехико (Мексика).

Греки ведут активную миссионерскую деятельность. Так, они регулярно выезжают в поселок Хесус-Мария в департаменте Сантандер, где большинство жителей – православные. В этом отдаленном уголке Колумбии есть даже православная часовня. Много внимания уделяется социальной работе и благотворительности.

Православные священнослужители вносят большой вклад в борьбу с наркоманией и сектантством – данные проблемы, увы, весьма актуальны для Колумбии. Любопытно, что большая часть принявших православие этнических колумбийцев – бывшие члены сект.

Русских православных в Колумбии немного. В этой стране, как и вообще в Латинской Америке, русскими называют выходцев из всех республик бывшего Советского Союза. Греческую церковь в Боготе посещают русские женщины, еще в советскую эпоху вышедшие замуж за колумбийцев, сотрудники российских компаний и дипломаты.

«На праздничных богослужениях, таких как Пасха, можно встретить не больше шестидесяти человек, включая грудных детей, а также неправославных, пришедших в храм за компанию, – рассказывают представители русской диаспоры в Боготе. – После каждой воскресной службы устраивается трапеза, поскольку всегда у кого-нибудь находится причина пригласить к себе гостей за стол».

В 2000 году в Кукуте, что неподалеку от границы с Венесуэлой, единственная русская женщина, проживающая в этом городе, открыла приход св. Дмитрия Донского (любопытно, что основную часть его прихожан составляют православные, живущие в Венесуэле). Многие русские и русско-колумбийские семьи, разбросанные по Колумбии, за неимением прихода в своем городе вынуждены проводить богослужения прямо на дому.

Несколько раз в год в Боготу приезжает настоятель прихода Покрова Богородицы в соседней Панаме священник Александр Горбунов. Не забывают о колумбийской пастве и другие священники Русской Православной Церкви. Их визиты становятся настоящим праздником для верующих. Богослужения они совершают по-церковнославянски. В Колумбии действует также приход Русской Православной Церкви Заграницей.

Первым значительным шагом в сближении Русской Церкви и правительства Колумбии можно считать встречу Патриарха Московского и всея Руси Алексия II и вице-президента Колумбии Франсиско Сантоса Кальдерона, состоявшуюся в Москве.

«Наша страна – очень консервативная и очень религиозная, – сказал тогда дон Франсиско. – Церковь способствует обретению мира в Колумбии, пережившей десятилетия насилия, принимает активное участие в решении национальных проблем, в частности, проблемы наркотиков».

Интересная деталь: приветствуя Патриарха, Сантос испросил его благословения как воцерковленный православный.

В последние годы православные в Колумбии все чаще говорят о необходимости строительства собственного собора, который, по их мнению, должен канонически принадлежать Русской Православной Церкви.

«Россия – главная православная страна мира, с глубокими церковными традициями. Ей выпала миссия нести свет православия по всему земному шару», – так объясняют свою приверженность Русской Церкви члены многонациональной православной общины Колумбии.

 

 

В 1957 года Венесуэльская епархия Русской Православной Церкви за границей была зарегистрирована как русское православное общество с центральным управлением в г. Каракасе и с отделениями в провинциях.

После войны на некоторое время под юрисдикцию Американской митрополии перешли приход Свято-Троицкого храма в г. Лима (Перу), две перуанские русские православные общины в городах Писку и Няня, Покровский (затем - Успенский) приход в г. Каракасе (Венесуэла), приход украинской автокефальной Церкви в венесуэльском городе Баркисименто.

Настоятель Свято-Троицкого собора в Буэнос-Айресе периодически посещает православные приходы в сопредельных странах - Парагвае и Уругвае.

 

 

 

В 1935 году было принято Временное Положение, по которому Зарубежная Церковь разделялась на четыре, затем - на пять Митрополичьих Округов: Ближне-Восточный, Дальне-Восточный, Северо-Американский, Западно-Европейский и Средне-Европейский.

Митрополит Анастасий приложил немало сил к изживанию зарубежной церковной смуты и восстановлению единства церковной организации, что и было одно время почти достигнуто.

В 1935 году было принято Временное Положение, по которому Зарубежная Церковь разделялась на четыре, затем - на пять Митрополичьих Округов: Ближне-Восточный, Дальне-Восточный, Северо-Американский, Западно-Европейский и Средне-Европейский.

Митрополит Анастасий приложил немало сил к изживанию зарубежной церковной смуты и восстановлению единства церковной организации, что и было одно время почти достигнуто.

329 Материалы Собора были изданы под заглавием «Деяния 2-го Всезарубежного Собора Русской Православной Церкви заграницей, Белград. 1939 г.».
330 Будущий архиепископ Сан-Францисский Иоанн (Шаховской) в юрисдикции Православной Церкви в Америке.
331 От  канцелярии Архиерейского Синода // Православная Русь. Джорданвиль. 1947. № 12. С. 1-3. Подробнее см.: Граббе, Г. протопресв. Фантастическая история // Церковь и ее учение в жизни. Монреаль. 1970. Т. II.
332 Это был бывший викарий архиепископа Тихона, бывший обновленческий епископ на Украине, принятый в епископат Зарубежной Церкви митрополитом Антонием после покаяния. Карловацкий Синод признал действительным его рукоположение, совершенное несомненными раскольниками, причем отделившимися от Патриаршей Церкви как раз по причине своей идеологической близости к коммунизму. Что, однако, не мешало ему в личной жизни быть безупречным иерархом. Даже самые жесткие критики Зарубежной Церкви отзываются о нем весьма положительно: он был человеком скромным и во время войны старался помочь русским военнопленным. В свое время он окончил Московскую Духовную Академию.

Когда гестапо арестовало в мае 1940 году архиепископа Брюссельского и Бельгийского Александра (Немоловского), обличавшего Гитлера в своих проповедях, возведенный в сан митрополита Серафим (Лядэ) добился у властей передачи архиепископа ему на поруки и поместил его в Русском доме для престарелых в Тегеле, где тот пребывал до окончания войны.

333 Сохранился весьма характерный

документ, иллюстрирующий методы и цели церковной политики нацистов. Это запись беседы архимандрита Иоанна (Шаховского), впоследствии архиепископа, с чиновником германского министерства религиозных культов Гауггом. Запись сделана присутствовавшим при беседе 22 апреля 1938 года И. Васильевым и заверена рукой архиепископа Иоанна.

«Гаугг: Мы двух Церквей не хотим иметь и не допустим. Мы признали Карлловацкий Синод... и только из этого факта можно исходить и с ним считаться.

Отец Иоанн: С епископом Серафимом у меня хорошие отношения, и с ним возможно литургическое общение... но... при отсутствии объединения архипастырей я не считаю для себя возможным самовольно вступать в карловацкую юрисдикцию.

Гаугг (настаивает и угрожает): Мы не хотим непременно в отношении вас применить полицейские меры теперь, но к тому идет. Государство должно провести свой закон в жизнь.

Отец Иоанн: Я вполне отдаю себе в этом отчет... но не могу под давление этого обстоятельства изменить свою основную точку зрения... о канонической невозможности... переходить в другую юрисдикцию самовольно... С епископом Серафимом всегда есть возможность сослужения... (поддержания) модус вивенди.

Гаугг: Нас не интересует литургическое сослужение, и не о модус вивенди идет речь, но о включении в карловацкую юрисдикцию. Правительство... заботится о православной Церкуви, построен прекрасный храм.

Отец Иоанн: Мы в России имели много великолепных храмов, но Господь все их взял у нас и попустил уничтожить, ибо мы внутренно не заслужили их пред Богом. И теперь только внутреннее единение в Христовой любви может быть названо единением, а не внешнее.

Гаугг: Государство интересует только одно... Православная Церковь должна быть одна, и именно Карловацкий Сино В октябре 1943 года под председательством митрополита Анастасия в Вене состоялось совещание восьми заграничных архиереев, признавшее незаконным избрание митрополита Сергия (Страгородского) Патриархом.

334  Шкаровский М. Нацистская Германия и Православная Церковь: Нацистская политика в отношении Православной Церкови и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР. — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье: общество любителей церковной истории, 2002

335 Митрополит Нестор, эмигрировав в 1920 году в Китай, стал одним из выдающихся деятелей русской эмиграции в Маньчжурии. Его энергии хватило бы на нескольких сильных деятелей. В 1921 году он создал Камчатское подворье в Харбине, где организовал Дом милосердия и трудолюбия. В 1922 году ненадолго вернулся во Владивосток, участвовал в работе Приамурского Земского собора, но вскоре был вновь вынужден эмигрировать.

Основал приюты для детей сирот русской и китайской национальностей, приют для старцев-хроников, слепых и больных калек, приют для юношей-наркоманов, приют глухонемых, дом для душевнобольных, школы, в которых учили различным прикладным искусствам: живописи-иконописи, рукоделия, шитья и кройки, ремесел: столярных, ткацких, сапожной мастерской; бесплатные столовые для бедноты, бесплатную амбулаторию, зубоврачебный кабинет в Доме милосердия. С 1933 года – архиепископ. Несколько раз совершал паломничества в Святую Землю.

Указом Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и при нём Патриаршего Священного Синода о Карловацкой группе от 22 июня 1934 года № 50 был, в числе прочих «карловацких» епископов, запрещён в священнослужении.

В 1938 году посетил Индию по приглашению главы местной яковитской церкви, насчитывавшей около шестисот тысяч человек и возводившей свою историю к одному из учеников Христа, апостолу Фоме. Вёл переговоры о присоединении этих христиан к Русской Православной Церкви за границей. Этот проект был согласован, однако не был реализован из-за начавшейся Второй мировой войны. Будучи на Цейлоне, взял под покровительство общину «независимых католиков», отделившихся от Ватикана из-за конфликта с иезуитами и намеревавшихся присоединиться к Православию.

В 1945 году приветствовал в Харбине Красную армию. В том же году перешёл в юрисдикцию Московского Патриархата, был назначен управляющим вновь в его (Патриархата) составе созданной Харбинской епархией. С 1946 года – митрополит Харбинский и Маньчжурский.

В июне 1948 году арестован китайскими властями и отправлен в СССР. В Хабаровске был вновь арестован и приговорён к 10 годам лишения свободы по обвинению в активной враждебной деятельности против Советского Союза (одним из пунктов обвинения стало написание брошюры «Расстрел Московского Кремля» за три десятилетия до ареста). В 1948-1956 годах находился в лагере в Мордовии. Освобождён в январе 1956 года

Из записи беседы председателя Совета по делам Русской Православной Церкви при Совете Министров СССР Георгия Карпова с Патриархом Алексием I 17 апреля 1956 года видно, что Патриарх имел намерение назначить его на освободившуюся накануне в связи со смертью Одесского архиепископа Никона (Петина) Одесскую кафедру, против чего возражал Карпов, рекомендовавший назначить туда Бориса (Вика).

С 18 июля 1956 года — митрополит Новосибирский и Барнаульский. Выступал против закрытия храмов, несмотря на болезнь, много ездил по епархии, посещая отдалённые приходы. Принимал в епархию бывших узников лагерей, а также монашествующих, тайно постриженных в «катакомбной церкви». 8 сентября 1958 года уволен на покой.

С 9 декабря 1958 года — митрополит Кировоградский и Николаевский. Продолжал проявлять стойкость в отстаивании храмов, защите прав верующих. Переписывался с владыкой Афанасием (Сахаровым), своим другом, вместе с которым находился в мордовских лагерях

Новая епархия занимала огромную территорию площадью 1 200 000 квадратных верст. Ко времени ее образования в ней насчитывалось 69 церквей: 43 в Южно-Уссурийском крае, одна во Владивостоке и одна в Свято-Троицком Шмаковском монастыре; на Сахалине - десять тюремных церквей, две приходские церкви - Удская и Аянская: две на Камчатке и три северные, причем две из них были миссионерскими. Кроме того, к новой епархии было причислено 17 часовен в Южно-Уссурийском крае, часть из которых имели алтари. Священников не хватало. Зачастую приходы пустовали.

Уже через год трудами Владыки Евсевия были открыты и Духовная консистория, и Попечительство о бедных духовного звания, Епархиальный училищный совет, Епархиальный комитет Православного миссионерского общества. Было построено и освящено свыше 170 храмов и более 100 церковно-приходских школ.

Много Владыка трудился и над устройством монастырей - Уссурийского Николаевского, Свято-Троицкого мужского и Южно-Уссурийского Рождество-Богородицкого женского.

12 июля 1908 года состоялось причисление к епархии церквей и духовенства северной Маньчжурии, а 1 января 1909 года архиепископу Владивостокскому была подчинена Русская Духовная Миссия в Сеуле. Все это являлось знаком особого доверия со стороны императора и Священноначалия Церкви к Владыке Евсевию.

Начиная со второй половины 1899 года, не жалея здоровья и сил Владыка Евсевий не раз объезжал всю свою огромную епархию, причем никакие трудности не могли воспрепятствовать ему посещать церковные приходы даже на Камчатке и Сахалине.

Одним из основных направлений деятельности правящего архиерея являлось миссионерство, ибо Владивостокско-Камчатская епархия была населена тогда многочисленными инородцами-язычниками - китайцами, корейцами, малыми народностями Дальнего Востока. Владыка поднял миссионерское дело на недосягаемую высоту.

По всей епархии были созданы миссионерские станы, открыты катехизаторские школы и курсы. Здесь учили не только Слову Божию, но преподавали уроки рационального ведения хозяйства.

В 1917-1918 годах архиепископ Евсевий принимал участие в работе Поместного Собора Православной Русской Церкви, после чего возвратился во Владивосток. Но вскоре он был назначен постоянным членом Св. Синода при Святейшем Патриархе, для чего вновь выехал в Москву.

По окончании срока его деятельности в Священном Синоде в 1919-1920 гг., не имея возможности по причине гражданской войны возвратиться в свою епархию, архиепископ Евсевий был назначен управлять Смоленской епархией.

В 1920 году Святейший Патриарх Тихон назначил архиепископа Евсевия Наместником Патриаршего Престола в Москве. 18 февраля 1920 года избран митрополитом Крутицким.

Столь высокое назначение митрополит Евсевий принял как временное, с условием, что при первой же возможности ему будет предоставлено право вернуться в свою родную Владивостокскую епархию. В последующие годы до своей кончины проживал в Москве. Скончался 18 января 1922 года. За сутки до кончины служил Божественную литургию

337 31 октября 1918 года белые отряды заняли Алапаевск. Тела мучеников были извлечены из шахты, в которую они были сброшены большевиками, положены в деревянные гробы и поставлены в городской кладбищенской церкви. На следующий день их перенесли в склеп Свято-Троицкого собора. Но... Красная Армия наступала, и необходимо было перевезти их в более безопасное место. Занялся этим игумен Алексеевского скита Серафим, получивший разрешение от адмирала Колчака перевезти останки. Атаман Семенов выделил для этого вагон и дал пропуск. И 14 июля 1919 года семь гробов направились к Чите.

Там гробы пробыли шесть месяцев. Но Красная Армия не отставала, и останки необходимо было увозить уже за пределы России. 11 марта 1920 года начался этот скорбный путь. Благодаря пропуску Семенова вагон постоянно отцепляли и прицепляли к разным поездам, направляя к китайской границе.

В апреле 1920 года гробы прибыли в Пекин, где их встречал начальник Русской Духовной Миссии, архиепископ Иннокентий (Фигуровский). Из Пекина гробы с телами великой княгини и инокини Варвары снова отправились в путь, на этот раз в Тянцзин, а затем в Шанхай. Из Шанхая – пароходом в Порт-Саид, куда прибыли в январе 1921 года

Из Порт-Саида гробы в специальном вагоне отправили в Иерусалим, где их встретило русское и греческое духовенство, многочисленные паломники, которых революция 1917 года застала на Святой земле. Погребение совершил Иерусалимский Патриарх Дамиан вместе с многочисленным духовенством. Гробы поместили в усыпальницу под храмом равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, позднее их перенесли в этот же храм.

В 1981 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви мучениц великую княгиню Елизавету и сестру Варвару причислил к лику святых, установив им празднование в день их кончины 5 (18) июля.

338 31 октября 1918 года белые отряды заняли Алапаевск. Тела мучеников были извлечены из шахты, в которую они были сброшены большевиками, положены в деревянные гробы и поставлены в городской кладбищенской церкви. На следующий день их перенесли в склеп Свято-Троицкого собора. Но... Красная Армия наступала, и необходимо было перевезти их в более безопасное место. Занялся этим игумен Алексеевского скита Серафим, получивший разрешение от адмирала Колчака перевезти останки. Атаман Семенов выделил для этого вагон и дал пропуск. И 14 июля 1919 года семь гробов направились к Чите.

Там гробы пробыли шесть месяцев. Но Красная Армия не отставала, и останки необходимо было увозить уже за пределы России. 11 марта 1920 года начался этот скорбный путь. Благодаря пропуску Семенова вагон постоянно отцепляли и прицепляли к разным поездам, направляя к китайской границе.

В Харбин для опознания убитых и составления протокола был вызван князь Николай Кудашев, последний императорский посланник в Китае. Впоследствии он вспоминал: «Зная, что великая княгиня всегда выражала желание быть погребенной в Гефсимании в Иерусалиме, я решил исполнить ее волю – послал прах ее и ее верной послушницы в Святую Землю, попросив монаха (Серафима) проводить их до места последнего упокоения и тем самым закончить начатый подвиг».

Из Порт-Саида гробы в специальном вагоне отправили в Иерусалим, где их встретило русское и греческое духовенство, многочисленные паломники, которых революция 1917 года застала на Святой земле. Погребение совершил Иерусалимский Патриарх Дамиан вместе с многочисленным духовенством. Гробы поместили в усыпальницу под храмом равноапостольной Марии Магдалины в Гефсимании, позднее их перенесли в этот же храм.

В 1981 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви мучениц великую княгиню Елизавету и сестру Варвару причислил к лику святых, установив им празднование в день их кончины 5 (18) июля.С декабря 1918 года епископ Михаил принял на себя управление Владивостокской. Владыка выступал против учреждения самостоятельной Харбинской, которая была тем не менее утверждена Высшим Церковным Управлением за границей, о чем он был уведомлен указом от 29 марта 1922 года

В сентябре 1922 года епископ Михаил принимал участе в архиерейском совещании, прошедшем в Никольске-Уссурийском, на котором было решено провести во Владивостоке 22 октября 1922 года Дальневосточный Поместный Церковный Собор, а на нем – создать Временное Высшее Церковное Управление Дальнего Востока. Однако, под ударами большевиков войска Приамурского Земского Правительства были разгромлены и Дальневосточный Собор не состоялся.

Епископ Михаил вновь отступил вместе с остатками белых войск и с 22 октября 1922 года проживал при Токийском Воскресенском соборе, в штаб-квартире Русской Духовной Миссии в Японии, принятый архиепископом Японским Сергием (Тихомировым).

После того как Великое Кантосское землетрясение 1 сентября 1923 года и последовавшие за ним пожары уничтожили большую часть зданий Миссийской штаб-квартиры, епископ Михаил покинул Токио 10 октября и выехал в Харбин.

По некоторым данным здесь же, в Харбине, владыка Михаил скончался 22 июля 1925 года и был похоронен под сводами Софийского храма. По другим сведениям он был еще жив в 1926 году, и в мае того года принял участие в архиерейской хиротонии Виссариона, происходившей с ведома Сербской церковной власти в Цетине (Черногория)

339 15 июля 1937 года японское правительство направило ультиматум китайскому правительству Чан Кай Ши, требуя «независимости» для внутренней Монголии и провинции Хубэй. Началась война. Первые бомбы упали на Шанхай 14 августа 1937 года, в тот момент, когда владыка Иоанн служил чин малого освящения воды в день праздника Происхождения Честных Древ Животворящего Креста Господня.

Китайская авиация, в свою очередь, атаковала японский крейсер, пришвартованный у острова Хуанпу. Японцы, преследуя два китайских самолета, сбросили бомбы на территорию французской концессии. Однако сильнее всего военные действия отразились на китайской части города, а не на тех кварталах, где проживали иностранцы. По словам одного из западных журналистов, «после японских бомбардировок в окрестностях города все было разрушено, сожжено и стерто с лица земли».

Русское население столкнулось с огромными материальными трудностями, но убитых и раненых среди русских было немного. Владыка писал: «Население русское пострадало главным образом материально. Потерь жизни всего несколько, раненых тоже немного. Господь явно проявил Свою милость». Но добавлял при этом: «В имущественном же отношении многие живущие в местах нынешних военных действий пострадали значительно».

Беженцев расселили по русским семьям и, насколько это было возможно, старались прокормить. У архиепископа Виталия, жившего в Соединенных Штатах, владыка помимо молитв просил помощи: «Посему, кроме молитв о нас, какие необходимы всегда и всякому, мы нуждаемся в помощи прежде всего материальной. Русским же, кажется, ехать некуда и остается положиться на волю Божью, Который может сохранить и наказать на всяком месте». Церковная жизнь в Шанхае (из письма к аpxиеп. Виталию). //Православная Русь//. Ладомирово, 1937. 10 дек. № 23, с. 6..

Похоронен он был в склепе церкви Всех Святых Мучеников на территории Духовной Миссии, затем, перед приходом новой китайской власти, его останки были спрятаны под землей. Где-то в недрах китайской земли они остаются и по сей день.

Храм Всех Китайских Святых напрямую связан с печальными событиями недавней китайской истории. В 1900 году в Китае началось восстание ихетуаней, так называемое боксерское восстание. Они громили христианские миссии и требовали, чтобы христиане отреклись от Христа. Тех, кто отказывался, они жестоко пытали. Мученически погибли 222 православных китайца.

Российская Духовная Миссия в Пекине была полностью разрушена: с лица земли были сметены церкви, колокольни, а также все жилые и административные постройки Миссии. Сожжена была и собиравшаяся в течение многих десятилетий ценнейшая библиотека Миссии. Бэй-гуань представлял собой пепелище.

Миссия, оставшись без крова, распоряжением властей переводилась из одного места в другое – из Пекина в Тун-Жоу, из Тун-Жоу в Тяньцзин, а из Тяньцзина уже сама переехала в Шанхай. В такой тяжелой ситуации понятно обращение в октябре 1900 года обер-прокурора Св. Синода К. П. Победоносцева к российскому посланнику в Пекине с предложением перевести Миссию, «если она не может приносить пользы в Китае, в Сибирь или в Порт-Артур». Однако дело осложнялось тем, что во время боксерского восстания и избиения христиан в Миссии погибли 222 китайца-христианина, «пострадавших за православную веру и сделавшихся для Миссии великой святыней. Оставлять эту святыню на произвол судьбы было бы стыдно и грешно».

Начальник 18 Миссии архимандрит Иннокентий (Фигуровский) 11 октября 1901 года представил Св. Синоду поименный список 222 православных китайцев, погибших за православную веру, и ходатайствовал о разрешении в их память устроить на месте разрушенной миссийской церкви в Пекине храм в честь Всех Святых Мучеников Православной Церкви в Китае. Указ Его Императорского Величества и Св. Синода за номером 2874 от 22 апреля 1902 года разрешил устроить в Пекине храм в «честь Всех Святых Мучеников Православной Церкви со склепом для погребения в нем костей избиенных православных китайцев и установлением для православной общины в Китае ежегодного празднования 10 и 11 июня» (по новому стилю 23–24 июня) с крестным ходом к местам избиения православных христиан.

На старом фундаменте разрушенной во время боксерского восстания церкви в северо-восточной части Бэй-гуаня уже в 1903 года был устроен склеп, куда были перенесены останки православных христиан, умученных во время восстания. Здесь их завернули сначала в шелковые ткани, а затем в промасленный холст и положили в мраморные гробницы.

В 1904 году, к годовщине гибели мучеников, была закончена кладка Храма Всех Святых Мучеников Китайских. К этому же времени была завершена и отделка алтаря этого храма. И 10 июня 1904 года состоялось торжественное освящение склепа. В 1906 года над одноэтажным зданием склепа был надстроен второй этаж, где была освящена церковь во имя Святителя Николая.

Строителем Храма Всех Святых Мучеников (обычно называвшегося просто «Храмом Мучеников») был ставший к этому времени уже епископом владыка Иннокентий. В конце тридцатых годов живший в эмиграции в Китае генерал М. В. Колобов (1868 — после 1939) писал: «По чину Православной Церкви, когда строится новый храм, под престол руками архиерейскими полагаются мощи святых мучеников. Так руками покойного Владыки Иннокентия в основание Китайской Церкви собраны и погребены на участке Миссии в Пекине останки мученически пострадавших за Православную веру китайцев».

Это был прекрасный белокаменный храм в древнерусском стиле, который венчали пять голубых с золотыми звездами куполов. На второй этаж этого двупрестольного храма к площадке перед входом в церковь Свят. Николая с двух сторон вели лестницы. С этой площадки открывался прекрасный вид на весь Бэй-гуань.

Через много лет (в 1931 года) сам строитель Храма Мучеников, митрополит Иннокентий, будет похоронен в алтарной части склепа. В 1933 году рядом с митрополитом Иннокентием похоронят архиепископа Симона (Виноградова), начальника 19 Миссии. Рядом с ними оставят место для архиепископа Виктора, начальника 20 Миссии.

Храм Мучеников, где покоились вместе и пастыри Православной Церкви (русские), и ее чада (православные китайцы), был высоко почитаемой и тщательно оберегаемой святыней Миссии, ее символом. Храм Мучеников как символ Миссии изображался на титульном листе «Китайского благовестника». И на обложке пока единственной книги на русском языке, посвященной Миссии, — книги В. П. Петрова помещен рисунок именно Храма Мучеников.

Этот храм на территории Бэй-гуаня почти всегда был закрыт, и ежедневные богослужения, положенные по уставу монастыря, совершались в Успенской церкви, расположенной в западной части Бэй-гуаня и имевшей вход за пределами стен Бэй-гуаня.

Однако все же несколько раз в году в Храме Мучеников происходили богослужения. Свято-Николаевская церковь на втором этаже храма — небольшая, но благодаря четырем окнам слева и справа очень светлая, с блестящим розовым иконостасом и киотом в древнерусском стиле над иконой Святителя Николая, — открывала свои двери в Николин день. Из Успенской церкви сюда переносилась и ставилась на середину церкви святыня Миссии — чудотворная икона Свят. Николая (Можайская), принесенная казаками в Пекин из крепости Албазин в 1685 году. Эта историческая реликвия Сибири, свидетель былых русских походов на Амур, на которой Свят. Николай изображен с мечом в руке, в 1900 года была унесена членами Миссии в посольский квартал и этим спасена от уничтожения боксерами.

Склеп открывался во время главного праздника (как уже говорилось выше, 23 и 24 июня) – в дни памяти китайцев-христиан, погибших во время боксерского восстания. С 1904 года установилась определенная процедура проведения этого праздника, которая не нарушалась в течение десятилетий.

Митрополит Иннокентий был человек большого проницательного ума, громадной энергии, твердый поборник Православия. Знаток китайского языка. Знал 62 тысячи китайских иероглифов. К нему обращались китайские профессора за разъяснением непонятных иероглифов.

341 Сам он на первых порах занимал здесь квартиру из трех комнат в полуподвальном помещении, которую русские прозвали «Отель Виктор»: в двух комнатах постоянно жили офицеры всем он предоставлял бесплатно кров и хлеб (готовил на всех его повар, русский солдат Миша). Некоторые жили здесь подолгу, другие до устройства на работу. Но такой образ жизни был не по средствам, у него появились долги. В результате епископ Иннокентий перестал выплачивать ему жалованье (оно шло на уплату долгов) и выдавал только деньги на пропитание.