Представители разных христианских конфессий, мы объединились – кажется, впервые в истории нашей страны, – чтобы высказать свой взгляд на положение религии в нашем государстве. Мы выражаем здесь только свою личную точку зрения, но надеемся, что она совпадает со взглядами большинства наших братьев по вере. Желающие могут присоединиться к этому «Обращению» и  после его опубликования.
                                                                                           1
    Судьба Христианства со дня его возникновения никогда не была ни простой, ни легкой. Как знак тех испытаний, которые его ожидают, оно избрало своим символом Крест. И действительно: воплощая в мире Истину, миру сему не принадлежащую, Христианство не могло избежать гонений и непонимания – его путь был отмечен подвигом бесчисленных мучеников. Не смогло оно избежать разделений и в собственной среде.

    В нашей же стране все эти трудности бесконечно возросли, к ним прибавились и совершенно новые. Да было бы наивно и легкомысленно ожидать для Христианства в нашем государстве спокойного и безмятежного существования: коммунистическая и христианская точки зрения на жизнь, на смысл существования человека и человечества, на мораль и историю – коренным образом различаются. Создатели идеологии, официально признанной у нас господствующей, считали религию «опиумом для народа», «духовной сивухой», «труположеством» и одним из основных препятствий для достижения тех целей, которые они ставили человечеству.

    Здесь – одна из труднейших, но и важнейших проблем в жизни нашей страны.

    Отрицать существование этой проблемы проще всего – но для этого надо закрыть глаза на реальные факты, заглушить в себе тревогу за будущее своего народа. Положение,  как оно сейчас сложилось, приносит непоправимый вред – прежде всего самому государству. Верующие еще могут принять трудности, с которыми они встречаются, как посланное им испытание крепости их веры, их готовности идти на жертвы ради нее. Но эти верующие составляют громадную часть населения – десятки миллионов жителей страны. И когда они ставятся в неравное положение, дискриминируются, искусственно противопоставляются государству, то этим калечится жизнь всего народа.

    О том, что положение становится все более и более болезненным, свидетельствуют многочисленные выступления верующих: евангельских христиан-баптистов, адвентистов Седьмого дня, пятидесятников, католиков, православных. О том же говорят и те оживленные дискуссии о положении христиан в нашей страны, которые имели место на недавней сессии Всемирного Совета Церквей в Найроби. Косвенно подтверждают это и выступления ответственных официальных представителей нашего государства. Так, председатель Совета по делам религий при Совете Министров СССР В. А. Куроедов посвятил развернутую статью положению религии в СССР («Известия» 30.1.1976). Таких выступлений по этому вопросу на правительственном уровне не появлялось много лет.

    Все это побудило нас высказать свои суждения по этой важнейшей проблеме. Должен быть найден разумный способ сосуществования государства и христианских объединений в нашей стране.

                                                                                      2

    Центральный вопрос очень ясно вырисовывается в статье В. А. Куроедова. По его мнению, советское законодательство о религии «в одинаковой степени обеспечивает интересы как верующих, так и неверующих». Это действительно, очень разумный и справедливый принцип, на котором должно было бы основываться правовое положение религии. Но воплощен ли он в законодательстве? Ответ с достаточной ясностью вытекает из следующего положения Конституции СССР:
     
   «Свобода отправления религиозных культов и свобода антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».

    Хотя здесь и нет явного запрета распространять и отстаивать религиозные взгляды, но это противопоставление такой запрет подразумевает. Христианам разрешается лишь «отправление культа», за пределами же храмов и молитвенных домов их голос не должен быть слышан, как не слышны больше колокола, звон которых некогда раздавался по всей стране.

    Как можно объяснить такое неравноправие верующих и неверующих граждан одной страны? Ведь в первой Советской Конституции 1918 года провозглашалось:

   «Свобода религиозной и антирелигиозной пропаганды признается за всеми гражданами».

    Столь компетентное лицо как В.В.Клочков (директор одного из центральных юридических институтов, бывший прокурор РСФСР) приводит два основания для изменения этого положения Конституции:

    «...в целях пресечении контрреволюционной деятельности духовенства и ограничения распространения религиозных предрассудков» («Борьба с нарушением законодательства о религиозных культах» М. 1967. С. 7).

   Однако, первая причина упраздняется многократными заявлениями советских ответственных лиц, в том числе и В. А. Куроедова, согласно которым сейчас и верующие, и духовенство полностью лояльны к правительству.

    Но тогда остается лишь второй мотив, являющийся откровенным признанием гонения на религию и никак не совместимый с идеей свободы совести.

    Можно было бы подумать, что эта антирелигиозная пропаганда разрешена Конституцией лишь как самодеятельность атеистов. Но нет – она проводится государством, санкционирована  рядом постановлений партии и правительства, проникает в программы среднего и высшего образования. Громадными тиражами выпускается множество антирелигиозных книг, брошюр, сборников, журналов  – и все это на государственные средства, значительная часть которых создается верующими. А за самими верующими Конституция не признает права даже отвечать на весь  этот  пропагандистский поток!

                                                                                  3

    Второй, столь же фундаментальный принцип, тоже очень четко сформулирован в статье В. А. Куроедова. По его утверждению, советское законодательство о религии базируется на том, что:

  «...государство не вмешивается во внутреннюю деятельность религиозных объединений, а церковь не вмешивается в государственные дела...».

   Но как проявляется этот принцип в официальных актах, регламентирующих деятельность христианских объединений? Все следующие ниже положения заимствованы из законов и инструкций, собранных, например, в книге «Законодательство о  религиозных культах» под редакцией В. А. Куроедова  (М. 1971).

    Религиозная община может начать свою деятельность только после того, как местный орган власти согласится ее зарегистрировать. Лишь после этого верующие могут собраться и избрать исполнительный орган; однако, собрание может быть созвано не иначе, как с разрешения местных властей, которые, кроме того, обладают правом вето в отношении членов исполнительного органа общины. Общее собрание верующих, собрание исполнительного органа общины или религиозный съезд могут быть созваны лишь с разрешения властей, с указанием подлежащих обсуждению  вопросов.

    Религиозные обряды и церемонии под открытым небом или в квартирах и домах верующих также могут совершаться лишь с разрешения властей. Религиозные организации не имеют права заниматься благотворительностью. А ведь именно благотворительность, милосердие есть один из основных принципов христианской жизни. Накормить голодного, одеть нищего, посетить больного, помочь заключенному – вот заповедь, исполнение которой имеет решающее значение в нашей вечной судьбе (Евангелие от Матфея, гл. 25). Каковы бы ни были благие намерения государства в социальной области, практически оно не может предусмотреть и охватить все конкретные ситуации. Христианам же инициатива и деятельность в этой сфере категорически запрещены.

    Запрещено также создавать кассы взаимопомощи, устраивать экскурсии, детские спортивные площадки, организовывать санатории и лечебную помощь, создавать детские, юношеские или женские молитвенные собрания, организовывать паломничества. Христиане вообще «не должны заниматься другой деятельностью, кроме деятельности, направленной на удовлетворение религиозных потребностей верующих». А в чем заключаются «религиозные потребности верующих» – решение этого предоставлено атеистам!

    Религиозным организациям запрещено владеть и распоряжаться собственностью: все их имущество (движимое и недвижимое) объявлено народным достоянием. В результате молитвенные дома и культовое имущество (иконы, священные сосуды и т.п.), приобретенные на пожертвования верующих, им не принадлежат. Религиозная община отвечает перед властями за сохранность этого имущества, должна допускать в любой момент инспекцию его, а в случае закрытия молитвенного здания, – оно и все предметы, имеющие материальную или художественную ценность, – передаются государству. Имущество частного лица может быть конфисковано лишь по суду, в наказание за тяжкие преступления, имущество же религиозных обществ заранее объявляется им не принадлежащим!

                                                                                     4

    До сих пор речь шла о вмешательстве государства в жизнь религиозных объединений. Но не менее тревожно юридически предписанное вмешательство атеистического государства в
личную духовную жизнь человека.

    Проведение занятий по обучению детей религии категорически запрещено (Уголовный Кодекс РСФСР, ст. 142). Комментарий к УК считает такими занятиями любую форму преподавания религии, кроме обучения родителями своих детей. Так что бабушка,  исполняющая  просьбы внука  научить его молитве, рискует быть осужденной на принудительные работы сроком до одного года!

    Закон обязывает воспитывать детей в духе коммунистической, значит, атеистической морали. В советской печати не раз высказывалась мысль, что свобода совести существует лишь для совершеннолетних, что государство не может допустить воспитания детей в духе религиозных суеверий.

  «...О каком воспитании, – пишет заслуженный юрист РСФСР Г. Р. Гольц. – может идти речь тогда, когда некоторые верующие родители внушают   им  (детям) мысль о божественном происхождении всего сущего, в противовес подлинно научным знаниям, полученным детьми в школе?» («Закон и религия» М. 1975. С. 16-17).

    Целый ряд случаев, когда верующие родители лишались родительских прав, а дети у них насильственно отбирались, дает жуткую иллюстрацию этой концепции.

   Образование – и в средней и в высшей школе – является обязательным и только атеистическим. Это декларировано в ряде постановлений высших партийных и государственных органов и полностью отражено в программах и учебниках. В учебниках средней школы или в обязательном в высшей школе курсе «Научного атеизма» содержится множество высказываний, кощунственных с точки зрения верующего человека.

    Не приводя многочисленных примеров, остановимся только одной цитате из учебника по обществоведению для выпускного класса средней школы (Москва 1975):

       «...Религия – это фантастическое извращение мира в сознании человека» (с. 38).

   Представим себе душевное состояние верующего молодого человека, сдающего выпускной экзамен или поступающего в высшее учебное заведение. Повторить своими устами содержание приведенного текста  - это в сущности значит произнести отречение от своей веры. Альтернатива – лишение аттестата зрелости  или  возможности получить высшее образование. Для верующего человека невозможна и всякая педагогическая  деятельность, поскольку преподавание не только гуманитарных, но и всех других предметов он должен был бы «насытить атеистическим содержанием» (Постановление ЦК КПСС от 7.V11. 1964).

   Но самое важное  для всех возрастов и всех категорий верующих – это лишение духовной пищи. Издательская деятельность религиозных объединений фактически запрещена. Тиражи Библии и молитвенников, изданные у нас по особым разрешениям – ничтожны. Ввоз религиозной литературы из-за границы  запрещен, она конфискуется на таможне. Даже в специальных научных библиотеках получить книги религиозного содержания можно только по особому разрешению. Таким образом, человек дискриминирован и удовлетворении своей первейшей, самой насущной религиозной потребности – читать Священное Писание и духовно-нравственную литературу.

                                                                                   5

   Итак, в самом законодательстве о религии содержится очевидная дискриминация верующих граждан нашей страны. Практика обычно усугубляет тенденции, заложенные в официальных актах.

  Очередная катастрофа разразилась в начале 60-х годов, когда по распоряжению Н. С. Хрущева за несколько лет было закрыто около половины всех православных храмов (не менее 10 000), более половины монастырей, а также множество молитвенных домов христиан протестантских конфессий. С тех пор многие верующие неоднократно ходатайствовали о том, чтобы их храмы и молитвенные дома не разрушали – во всех известных нам случаях их жалобы были безрезультатны. Такова же судьба просьб об открытии новых храмов (или о разрешении пользоваться закрытыми) – но не известно ни одного случая, когда такие просьбы возымели бы действие.

    В тот же период были закрыты четыре из семи православных семинарий – несмотря на то, что недостаток штата священнослужителей все более и более ощутим. А между тем количество желающих получить специальное церковное образование с каждым годом возрастает.

    Многочисленные жалобы верующих и духовных лиц содержат сообщения о вмешательстве представителей государства в дела религиозных объединений. Назначение и увольнение евангелических пресвитеров, священников, епископов, отбор абитуриентов духовных семинарий и академий нередко производится под давлением властей вопреки чисто-религиозным интересам и принципам. Имеет место регламентация и ограничение церковной проповеди в храмах и молитвенных домах.

   Введена принудительная регистрация религиозных актов крещения, бракосочетания. При этом известны частые случаи, когда названная регистрация используется для репрессивных действий.

    Кроме напутствия умирающих на дому практически запрещено исполнение необходимых религиозных обрядов вне храма: в больницах, домах для престарелых, местах заключения, на кладбищах.

    В своей статье В. А. Куроедов признает наличие «отдельных случаев» практического нарушения законодательства и утверждает, что государство с ними борется. На деле такие нарушения имеют массовый характер. Случаи же, когда государство принимает сторону верующих – крайне редки.

                                                                                    6

    Существующие законодательство и практика в области религии противоречат и международным обязательствам, принятым нашей страной: Декларации прав человека, Конвенции о борьбе дискриминацией в области образования, Заключительному акту Совещания в Хельсинки, в частности, таким их пунктам:

    «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное  
          выражение их» (Декларация, ст. 19).
 
       «Каждый человек имеет право на свободу мирных собраний
           и ассоциаций» (Декларация, ст. 20).

    «Образование должно содействовать взаимопониманию, терпимости
          и дружбе между всеми народами, расовыми или религиозными
          группами» (Декларация, ст. 26).

      «Родители имеют право приоритета в выборе вида образования для
          своих малолетних детей» (Декларация, ст. 26).

     «...Родители и, в соответствующих случаях, законные опекуны,
          должны иметь возможность ... обеспечивать религиозное и
          моральное воспитание детей в соответствии с их собственными
          убеждениями» (Конвенция, ст. 5).
 
      «...Государства участники будут признавать и уважать свободу
           личности исповедовать, единолично или совместно с другими,
           религию или веру, действуя согласно велению собственной
           совести...» (Заключительный акт, принцип VII).

Противоречия – очевидны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что верующие нашей страны бывают вынуждены апеллировать к международным правовым и христианским организациям. И нет ничего удивительного, что дискриминация верующих не может не отзываться болезненно в сердцах сотен миллионов христиан всего мира – которым нельзя же отказать в праве проявлять интерес и сочувствие к своим братьям по вере. Но удивительно, что столь явно во вред собственному международному престижу само государство создает предпосылки для подобных апелляций.

                                                                                     7

    Весьма опасной чертой статьи В. А. Куроедова, которая типична для официальных высказываний на эту тему, представляется то, что любая критика положения верующих в нашей стране заранее квалифицируется как «антисоветская пропаганда», «грязная выдумка» или «клевета». Этим полностью отвергаются пути к поискам более здорового решения. Точка зрения этой статьи такова: верующие могут руководствоваться «религиозными правилами... лишь постольку, поскольку они не противоречат законам государства», в противном случае «государство наказывает виновных в судебном порядке». Но не естественней ли предположить, что законы должны быть составлены так, чтобы дать возможность  верующим руководствоваться «религиозными правилами», а точнее – основными положениями своей религии?

    Свою статью В. А. Куроедов заканчивает словами:

  «В сплоченном советском обществе нет деления людей на верующих и не верующих. Те и другие рука об руку трудятся на благо своей Родины».

   Но как согласовать это с наличием большого числа верующих, осужденных за «нарушение законодательства о религиозных культах»?

   Если причина не во враждебной государству установке верующих, как это признает В. А. Куроедов, то, значит, она заключается в пороках самого законодательства или в неправильном его применении.

  Христианство возникло намного раньше советского законодательства о религии и потому логически невозможно ожидать, чтобы оно заранее могло учесть требования этого законодательства. Точно так же  не реально, чтобы Христианство на двадцатом столетии своего существования пересмотрело свои основные положения. Наоборот, именно перед законодательством возникает основной  вопрос: признает ли оно в принципе допустимым исповедание Христианства и жизнь согласно его заповедям? Ведь есть же сейчас страны, где закон воспрещает  исповедание религии!

    Подобные тенденции можно заметить и у нас.

    Так, в своей статье  В. А. Куроедов приводит в числе наказуемых по закону действий «распространение слухов о конце света» – то есть, одного из основных положений Христианства. Это приводит на память печальные случаи судебной практики. Так, например, 75-летний проповедник-адвентист был приговорен к 25-летнему заключению «за проповедь о скором втором пришествии Христа»; на другом суде обвиняемому православному публицисту инкриминировались содержащиеся в одном из его произведений слова:

  «Судите сами, справедливо ли перед Богом – слушать вас более нежели Бога?» (Деяния Апостолов 4: 19).

    Подобные факты создают впечатление, что Христианству в принципе отказывается в праве на легальное существование. Но, может быть, это ошибки отдельных лиц, которые не выльются общегосударственную концепцию? В противном случае это привело бы к непредсказуемым бедствиям не только для верующих, но и для всей страны. Если же честно признать за религией право  на существование, то невозможно отрицать права обсуждать законы, регулирующие положение верующих. Законы эти меняются: они менялись в последние годы, а, следовательно, естественны их  обсуждение и критика.

   Поразительно, что общее изменение положения в стране после смерти Сталина, приведшее во многих областях жизни к освобождению от атмосферы страха и подавленности, совершенно не затронуло положения религии. Напротив, именно в это время прокатилось по стране массовое закрытие церквей и были введены особенно дискриминационные законы.

    Оценивая критически ту картину положения религии, которую мы набросали выше, нельзя признать ее нормальной. Атеисты имеют право пропагандировать свои взгляды за государственный счет, а верующим не гарантировано право отвечать на эту пропаганду даже за счет собственный. То, что религиозные объединения не обладают правом юридического лица н не могут владеть собственностью, что собрания их съездов и исполнительных органов не могут состояться без разрешения властей, – все эти ограничения налагаются лишь на объединения верующих, но не на другие добровольные негосударственные организации, типа научных обществ или общества филателистов. Таким образом, верующие ставятся законом в иное и худшее положение, чем другие граждане, то есть в буквальном смысле этого слова они дискриминируются. Законы о религии, уточняющие их инструкции и правила их применения не создают условий для нормального, свободного  от враждебного вмешательства развития религиозной жизни. На  каждом шагу перед верующими встает вопрос: может ли он участвовать в жизни нашего общества, не отрекаясь от своей  веры?
                 
                                                                                    8

  Есть и другой аспект обсуждаемой проблемы.

  В теперешнем тесном мире умение сосуществовать и уживаться с людьми, исходящими из иного взгляда на жизнь, является необходимой предпосылкой дальнейшего существования человечества. Но гораздо проще эти качества выработать и проверить на проблеме взаимоотношений граждан одной страны, чем в  отношениях между вооруженными сверхдержавами, история которых осложнена длительным соперничеством. Каковы же шансы решения более сложной проблемы, пока более простая  не поддается  решению?

  Самое же печальное воздействие нынешнее положение религии оказывает на внутреннюю жизнь страны. Сегодня наше государство стоит перед необходимостью максимального устранения внутренних противоречий и духовного сближения всех групп населения. И в то же время десятки миллионов верующих искусственно приводятся в состояние конфликта с государством, в котором они живут. В их отношении к государству создается двойственность: они лояльные граждане, но они не чувствуют соответственного отношения к себе со стороны государства. Необходимо помнить, что для верующего его религия является основным началом, которым определяется его отношение ко всем сторонам жизни. Стремление же ограничить сферу религии, свести се только к «отправлению религиозного культа» равносильно попытке уничтожить религию.

    Легко указать, кто страдает от подобного положения – верующие, народ в целом, международный престиж государства... Но кому оно полезно? – указать гораздо труднее. Скорее всего.  просто НИКОМУ.

   По-видимому. мы имеем здесь дело с поразительным случаем идеологического атавизма, когда устаревшие концепции воинствующего атеизма толкают на действия не только никому не нужные, но вредные с точки зрения действительных жизненных интересов всех слоев народа. Так неужели все эти интересы и будущее нашей страны должны быть принесены в жертву призраку?

    А ведь при наличии доброй воли изменить эту ситуацию так просто – этому вообще ничего не препятствует! При этом ни в какой мере не была бы затронута мощь государства, никакие социальные структуры.
    
                                                                                    9

    Многие наиболее унижающие и утесняющие христиан аспекты современной ситуации могли бы быть изменены буквально одним росчерком пера – это та практика, которая вообще не основывается ни на каких законах или опубликованных инструкциях:

    —    Произвольное закрытие храмов и молитвенных домов.

    —    Ничем не обоснованные отказы в разрешении открывать новые храмы и молитвенные дома (или пользоваться закрытыми и еще не разрушенными).

    Вмешательство властей в вопросы назначения и увольнения священников, епископов, руководителей общин; в отбор абитуриентов духовных семинарий и академий; в жизнь христианских общин.

    —    Давление на христианские общины с целью принудить их регистрировать документы крестящихся и венчающихся.

    Точно так же легко принять меры к уничтожению «негласных распоряжений», «телефонных указаний» и «непредъявленных инструкций», которые опасны для государства не меньше, чем для религиозных общин.

    Естественно и необходимо опубликовать в открытой печати и сделать общедоступными все законы, постановления и инструкции, касающиеся религии.

                                                                                 10

    Пересмотр законодательства является, конечно, более сложным делом, но здесь оно необычайно облегчается тем, что основные принципы такого пересмотра, кажется, не вызывают ни у кого сомнений. Ведь недаром в ряде официальных заявлений (например, в той же статье В. А. Куроедова) в качестве двух основоположных принципов законодательства  выдвигаются:

    1. Равное обеспечение прав верующих и атеистов.

    2. Невмешательство государства в дела верующих.

    Значит, авторам очевидно, что именно на этих принципах следует основывать законодательство – беда лишь в том, что в нашем законодательстве они не нашли своего отражения. Если же эти принципы принять, то конкретные выводы из них очевидны:

    —    Регистрация религиозных общин и священников должна быть не
             санкционирующим актом, а только регистрирующим, подобно         
             гражданской регистрации факта рождения или смерти.

    —    Все претензии к религиозным общинам и священникам могут
            касаться лишь невыполнения законов и должны разбираться судом.

    —    Власти не должны иметь права запрещать собраний исполнительных органов религиозных общин или права вето относительно их членов (как они не обладают таким правом относительно других добровольных обществ).

    —    Подобно другим добровольным обществам, религиозные общины
       должны обладать правом юридического лица и правом владеть 
       собственностью.

    — Религиозным объединениям должна быть предоставлена возможность  вести благотворительную деятельность в формах, не противоречащих основным законам государства.

    Необходимо привести законодательство об образовании в соответствие с Конвенцией о борьбе с дискриминацией в области образования. В частности, изъять из программ и учебников те места (внутренне не связанные с остальной частью учебника), которые являются с точки зрения верующего кощунственными. Курс «Научного атеизма» в высших учебных заведениях из обязательного сделать факультативным (ведь существовало же государство и не понесло никакого урона и до того, как лет 15 назад был введен этот курс).

    Снять запрет с факультативного преподавания религии на всех уровнях.

    —    Привести наше законодательство в соответствие с рекомендациями Конгресса ООН по вопросу об обращении с правонарушителями, обеспечив право заключенных видеться со священниками и духовными руководителями.

    —    Обеспечить право находящихся в больницах верующих без особого разрешения приглашать священника и право священника отправлять требы в больницах и домах для престарелых.

    —    Разрешить издательскую деятельность религиозных объединений и свободную продажу литературы религиозного содержания.

    Наконец, трудно себе представить, какие могли бы быть возражения против того, чтобы эти основные принципы были сформулированы в Конституции СССР:

    —    Государство не вмешивается в дела религии.

    —    Верующие и атеисты обладают одинаковыми правами распространять  свои убеждения.

    Первое из этих положений есть просто конкретное выражение отделения церкви от государства, а второе – некогда входило в Конституцию.

    _________________

   Мы пишем это Обращение не из опасения за судьбу Христианства. Она не зависит от воли мирских властей, и на этот счет мы имеем залоги, которые для нас абсолютно достоверны. И опыт мировой истории показывает, что все испытания, выпадавшие на долю Христианства, служили в конечном счете его укреплению и очищению. Об этом же говорит и опыт отечественной истории за прошедшую половину века.

   Но нам больно, что нынешнее положение религии в нашей стране приносит тяжелый и со временем все более страшный вред нашему народу. Всякую болезнь тем труднее лечить, чем глубже она запущена. А ненормальность положения религии – это болезнь нашего общества.

  Установки, на которых основывается теперешнее отношение государства к религии, сложились более полувека назад, когда полное уничтожение веры в Бога прокламировалось как реальная цель, достижимая в близком будущем. Но жизнь показала иллюзорность этих надежд. Влияние религии расширяется, к ней тянется молодежь. В этих новых условиях нельзя придерживаться точек зрения, полностью опровергнутых жизнью. Попытка игнорировать реальность опасна всегда, в особенности же когда речь идет об одном из центральных вопросов жизни народа.

    Мы не первые обращаемся с подобным призывом, и мы не столь наивны, чтобы надеяться на немедленное встречное понимание. Однако чувство ответственности перед страной и историей побуждает нас высказать свои воззрения в надежде, что наше слово будет услышано – если не сейчас, то хоть тогда, когда еще не будет слишком поздно.


   ОБРАЩЕНИЕ ПОДПИСАЛИ:

    Члены Общины Евангельских христиан-пятидесятников

Старший пресвитер Ващенко Григорий Лаврентьевич

Патрушев Василий Федорович

Сиденко Федор Акимович

    Члены Церкви Евангельских Христиан-Баптистов

Проповедник  Здоровец  Борис Максимович

Проповедник Прокофьев Алексей Федорович

    Председатель Всесоюзной  Церкви Верных Свободных Адвентистов

Шелков Владимир Андреевич

    Члены Церкви Христа

Здоровец Мыкола Борисович

Поливанова Ия Леонидовна
 
    Члены Католической Церкви  Литвы

Ксензд Казимирос Пукенас, настоятель в Неменчине, декан Калварийского  деканата

Ксендз Станисловас Валюкенас, алтарист Вильнюсского католического  костела св. Николая

    Миряне:

Волунчевичус Енас

Пяткус Викторас

Пяткявичене Ядвига

Пяткявичус Ионас

Шиляйтис Юоазас

Юрявичус Мячислав


   Члены Русской Православной Церкви

Священник Димитрий Дудко

Священник Сергий Желудков

Священник Глеб Якунин

Иеродиакон Варсонофий (Хайбулин)

    Миряне:

Барабанов Евгений Викторович

Борисов Вадим Михайлович

Михайлов Борис Борисович

Регельсон Лев Львович

Светов Феликс Григорьевич

Ходорович Татьяна Сергеевна

Хохлушкин Игорь Николаевич

Шафаревич Игорь Ростиславович


    20 июня 1976 г.         


   Вестник  РХД  № 119, 1976