Индийская девочка вдруг начинает описывать средневековый английский замок, и называет имена тех, кто в нем в определенное время жил. Ее воспоминания в деталях подтверждаются хрониками этой семьи. Значит, она и есть та самая англичанка (или англичанин) в новом воплощении?
Перед тибетским мальчиком раскладывают разные предметы, среди которых он безошибочно опознает те, которые принадлежали умершему далай-ламе. Значит, он и есть тот самый, единственный и вечный далай-лама, который вселился в очередное тело?
Для индийского и тибетского сознания эти выводы самоочевидны и не вызывают сомнений. Но что об этом должен думать человек иудейской, мусульманской или христианской культуры, для которого идея перевоплощения должна казаться абсурдом? О научно - материалистическом сознании мы не говорим, потому что для него единственный способ сохранить себя – категорически отрицать достоверность подобных фактов.
Попытки переделать библейское учение на восточный лад выглядят совершенно беспомощными. Пара цитат из Библии, которые приводят в этой связи, говорят совсем о другом. Так, Господь говорит пророку Иеремии:
Прежде, нежели Я образовал тебя во чреве,
Я познал тебя,
И прежде, нежели ты вышел из утробы,
Я освятил тебя (Иер. 1:5)
«Перевоплощение» тут ни при чем, а способность Бога к предвидению для верующего человека не вызывает сомнений.
В книге пророка Малахии есть такие слова Божии:
"Вот Я пошлю к вам Илию пророка перед наступлением дня Господня, великого и страшного" (Мал. 4:5).
Но это всеми толкователями понимается как указание на то, что Илия сохраняется живым, чтобы (вместе с патриархом Енохом) проповедывать истину в тяжкие времена Антихриста, который и убьет их обоих.
Также и слова Иисуса об Иоанне Крестителе:
"Если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти" (Мф. 11:14)
означают лишь то, то Иоанн в первом Пришествии Христа исполняет ту же роль Предтечи, которую Илия должен исполнить во втором.
Да и вся картина мира, вся этика монотеизма, основанная на единственности и неповторимости человеческой жизни, была бы полностью разрушена допущением идеи перевоплощения.
Впрочем, попытки соединить несоединимое предпринимались неоднократно.
Может быть, наиболее искренний и масштабный опыт такого рода предпринял русский мыслитель, поэт и мистик Даниил Андреев (+1957). В своей монографии «Роза Мира» он соединяет христианский эмоциональный строй, православную этику и эстетику с восточной мистической концепцией, основанной на идее «монады», проходящей путь духовного возрастания через длинный ряд воплощений.
Глубинный пафос его теории связан с жизненной задачей эпохи: отстоять автономность личности перед лицом всеподавляющего тоталитарного насилия – поэтому для него так важен образ неразрушимой монады. В этом случае можно говорить о «благородной непоследовательности», о неспособности додумать до конца все выводы из грандиозной картины мира, открывшейся в его мистическом опыте. Это вообще редко удается самим мистикам, так что анализ их опыта, как правило, совершается людьми иного духовного склада. Лично Даниил Андреев был искренне православным человеком, но вопрос о "воцерковлении" его учения остается задачей на будущее.
Поскольку опыт переживания «прошлых жизней» не может быть отвергнут как эмпирический факт, он нуждается в убедительном объяснении, приемлемом с позиции Библии и Корана.
Я предлагаю такое понимание этого вопроса.
Кроме человека, Богом сотворены бестелесные духи (ангелы), обладающие некоторой свободой в своем поведении. Определенная категория этих духов избирает для себя особый способ существования: вселение в тела животных, а затем и человека. Всемогущий Бог до какого-то времени не запрещает подобные действия, хотя, очевидно, и не одобряет их.
В одном и том же теле возникает своего рода «симбиоз» бестелесного духа с человеческой душой. Симбиоз этот нельзя назвать вполне мирным, поскольку каждое их двух активных и сознательных начал стремится подчинить себе другое и стать единственным носителем человеческого «Я».
Позиция в этой борьбе определяет самую суть той или иной религиозной культуры. Если монотеизм стоит всецело на стороне человека в его духовно-телесной целостности, и призывает изгнать незаконно вселившегося духа, то восточные религии просто отождествляют "истинного человека" с этим духом – со всеми вытекающими отсюда психологическими и моральными последствиями. Так, в традиции маздеизма (зороастризма) вселившийся дух носит название "человек-фраваши" - он и считается субъектом перевоплощений. А человек душевно-телесный (человек в адамитском понимании) обозначается как "человек-форма". В концепции Даниила Андреева "истинным человеком" оказывается вечная и неразрушимая монада, тогда как человек адамитский понимается как "шельт", психо-физическая "оболочка", создаваемая монадой для каждого воплощения.
Поэтому, с позиций монотеизма, мы можем сказать: религия перевоплощения – это не религия человека, а религия этих вселившихся духов. Это не наша религия – это их религия. И все связанные с реинкарнацией проблемы: карма, сансара, освобождение – это не наши проблемы, это их проблемы.
Тем не менее, мы должны задуматься: для какой цели Господь допускает такой масштабный духовный опыт? Тем более что невозможно отрицать: восточная мудрость, несмотря на это фундаментальное заблуждение, приносит для человека много ценнейших плодов.
Может быть, симбиоз ангелов с человеком предусмотрен в Божественном замысле, но такой союз станет возможным и допустимым лишь тогда, когда человек достигнет необходимого уровня духовной зрелости?
И те ангелы, которые сохранили верность своему Творцу, не пытаются самовольно опережать события, но прилагают все усилия к тому, чтобы помочь человеку достичь, наконец, этой необходимой зрелости.
И один из шагов к ее достижению: глубокое, искреннее, трезвое осознание огромного опыта восточной мистики.
Перед тибетским мальчиком раскладывают разные предметы, среди которых он безошибочно опознает те, которые принадлежали умершему далай-ламе. Значит, он и есть тот самый, единственный и вечный далай-лама, который вселился в очередное тело?
Для индийского и тибетского сознания эти выводы самоочевидны и не вызывают сомнений. Но что об этом должен думать человек иудейской, мусульманской или христианской культуры, для которого идея перевоплощения должна казаться абсурдом? О научно - материалистическом сознании мы не говорим, потому что для него единственный способ сохранить себя – категорически отрицать достоверность подобных фактов.
Попытки переделать библейское учение на восточный лад выглядят совершенно беспомощными. Пара цитат из Библии, которые приводят в этой связи, говорят совсем о другом. Так, Господь говорит пророку Иеремии:
Прежде, нежели Я образовал тебя во чреве,
Я познал тебя,
И прежде, нежели ты вышел из утробы,
Я освятил тебя (Иер. 1:5)
«Перевоплощение» тут ни при чем, а способность Бога к предвидению для верующего человека не вызывает сомнений.
В книге пророка Малахии есть такие слова Божии:
"Вот Я пошлю к вам Илию пророка перед наступлением дня Господня, великого и страшного" (Мал. 4:5).
Но это всеми толкователями понимается как указание на то, что Илия сохраняется живым, чтобы (вместе с патриархом Енохом) проповедывать истину в тяжкие времена Антихриста, который и убьет их обоих.
Также и слова Иисуса об Иоанне Крестителе:
"Если хотите принять, он есть Илия, которому должно придти" (Мф. 11:14)
означают лишь то, то Иоанн в первом Пришествии Христа исполняет ту же роль Предтечи, которую Илия должен исполнить во втором.
Да и вся картина мира, вся этика монотеизма, основанная на единственности и неповторимости человеческой жизни, была бы полностью разрушена допущением идеи перевоплощения.
Впрочем, попытки соединить несоединимое предпринимались неоднократно.
Может быть, наиболее искренний и масштабный опыт такого рода предпринял русский мыслитель, поэт и мистик Даниил Андреев (+1957). В своей монографии «Роза Мира» он соединяет христианский эмоциональный строй, православную этику и эстетику с восточной мистической концепцией, основанной на идее «монады», проходящей путь духовного возрастания через длинный ряд воплощений.
Глубинный пафос его теории связан с жизненной задачей эпохи: отстоять автономность личности перед лицом всеподавляющего тоталитарного насилия – поэтому для него так важен образ неразрушимой монады. В этом случае можно говорить о «благородной непоследовательности», о неспособности додумать до конца все выводы из грандиозной картины мира, открывшейся в его мистическом опыте. Это вообще редко удается самим мистикам, так что анализ их опыта, как правило, совершается людьми иного духовного склада. Лично Даниил Андреев был искренне православным человеком, но вопрос о "воцерковлении" его учения остается задачей на будущее.
Поскольку опыт переживания «прошлых жизней» не может быть отвергнут как эмпирический факт, он нуждается в убедительном объяснении, приемлемом с позиции Библии и Корана.
Я предлагаю такое понимание этого вопроса.
Кроме человека, Богом сотворены бестелесные духи (ангелы), обладающие некоторой свободой в своем поведении. Определенная категория этих духов избирает для себя особый способ существования: вселение в тела животных, а затем и человека. Всемогущий Бог до какого-то времени не запрещает подобные действия, хотя, очевидно, и не одобряет их.
В одном и том же теле возникает своего рода «симбиоз» бестелесного духа с человеческой душой. Симбиоз этот нельзя назвать вполне мирным, поскольку каждое их двух активных и сознательных начал стремится подчинить себе другое и стать единственным носителем человеческого «Я».
Позиция в этой борьбе определяет самую суть той или иной религиозной культуры. Если монотеизм стоит всецело на стороне человека в его духовно-телесной целостности, и призывает изгнать незаконно вселившегося духа, то восточные религии просто отождествляют "истинного человека" с этим духом – со всеми вытекающими отсюда психологическими и моральными последствиями. Так, в традиции маздеизма (зороастризма) вселившийся дух носит название "человек-фраваши" - он и считается субъектом перевоплощений. А человек душевно-телесный (человек в адамитском понимании) обозначается как "человек-форма". В концепции Даниила Андреева "истинным человеком" оказывается вечная и неразрушимая монада, тогда как человек адамитский понимается как "шельт", психо-физическая "оболочка", создаваемая монадой для каждого воплощения.
Поэтому, с позиций монотеизма, мы можем сказать: религия перевоплощения – это не религия человека, а религия этих вселившихся духов. Это не наша религия – это их религия. И все связанные с реинкарнацией проблемы: карма, сансара, освобождение – это не наши проблемы, это их проблемы.
Тем не менее, мы должны задуматься: для какой цели Господь допускает такой масштабный духовный опыт? Тем более что невозможно отрицать: восточная мудрость, несмотря на это фундаментальное заблуждение, приносит для человека много ценнейших плодов.
Может быть, симбиоз ангелов с человеком предусмотрен в Божественном замысле, но такой союз станет возможным и допустимым лишь тогда, когда человек достигнет необходимого уровня духовной зрелости?
И те ангелы, которые сохранили верность своему Творцу, не пытаются самовольно опережать события, но прилагают все усилия к тому, чтобы помочь человеку достичь, наконец, этой необходимой зрелости.
И один из шагов к ее достижению: глубокое, искреннее, трезвое осознание огромного опыта восточной мистики.