Священник Борис Никитич КирьяновРод. в 1924 г., в Пензенской обл. Инвалид Великой Отечественной войны 1й группы (закончил войну в Праге 9 мая 1945 г.).
После Войны работал в Крыму в Симферопольской газете, затем в Крымском облисполкоме. В 1947 г. по рекомендации архиепископа Симферопольского Луки (Войно-Ясенецкого, хирурга с мировой известностью, ныне канонизированного во Святые нашей Русской Православной Церкви) поступил в Ленинградскую духовную семинарию, а через год в духовную академию. Работал архивариусом у Митрополита Ленинградского и Новгородского Григория (Чукова).
В 1958 г. во время Хрущевского гонения на Церковь был осужден по политической статье 58, п. 10 на 4 года и 2 года высылки, отбывал в сибирских лагерях (Озерлаг, Тайшет-Вихоревка), затем по общему переводу в Мордовии (Дубровлаг). В 1988 г. реабилитирован Верховным судом РСФСР. Священнослужил некоторое время в г. Омске.
Все долгие последние годы был за штатом, на пенсии. Преодолевая тяжелые скорби и болезни продолжал с духовно близкими заниматься богословием, эсхатологией, исследованием Св. Писания, том числе на древних, подлинных языках.
Скончался 11 сентября 2006 г. в Кисловодске, похоронен там же на городском кладбище. Весьма почитается своими многочисленными духовными чадами.
Рекомендация и переписка архиеп. Луки со студентом Борисом Кирьяновым. (окт. 2011, добавлены письма). http://www.rspp.su/pravoslavie/texts/1000/perepiska.htm
Истина Хилиазма. Свящ. Борис Кирьянов.
Свщ. Борис Никитич Кирьянов
Полное изложение истины о Тысячелетнем Царстве Господа на земле (Главы из книги)
Текст автора приведен без купюр. Изменены некоторые знаки препинания и разбиение на абзацы. Выделения: жирн. шрифт – везде автор, курсив – везде мой. Л.Р.)
Свидетели и возвестители
истины первого воскресения мертвых и тысячелетнего Царства Господа на Земле, которые известны нам по истории древней Церкви и которые прямо свидетельствовали и возвещали об этой истине в Церкви с самого начала:
Полное изложение истины о Тысячелетнем Царстве Господа на земле (Главы из книги)
Текст автора приведен без купюр. Изменены некоторые знаки препинания и разбиение на абзацы. Выделения: жирн. шрифт – везде автор, курсив – везде мой. Л.Р.)
Свидетели и возвестители
истины первого воскресения мертвых и тысячелетнего Царства Господа на Земле, которые известны нам по истории древней Церкви и которые прямо свидетельствовали и возвещали об этой истине в Церкви с самого начала:
1) Апостол ИОАНН – I век: Апок.20:4-6; 5,10;
2) апостол Варнава, по благословению Самого Господа стал апостолом от 70-ти, друг и сотрудник ап. Павла – I в.: "Послание ап. Варнавы", гл. 15;
3) св. Папий, епископ Иерапольский, ученик ап. Иоанна, товарищ св. Поликарпа Смирнского, поставлен епископом от Апостолов – I в.: "Изъяснение Господних изречений". Отрывки из этого сочинения сохранились у св. Иринея Лионского, "Пять книг против ересей” (далее – Пр. Ерес.), V, 33, 4 и у Евсевия в "Церковная история" (далее Ц. И.), кн. III, гл. 39;
4) св. Иустин Философ и Мученик, первый и величайший апологет Христианства – II в.: его сочинение "Разговор с Трифоном Иудеем", гл. 80 – 82;
5) св. Ириней, епископ Лионский, любимый ученик св. Поликарпа Смирнского и от него поставлен во епископы, ревнитель и столп православия древней Церкви, обличитель всех ересей, отец и учитель Вселенской Церкви; священномученик – II в.: его сочинение "Пять книг против ересей", кн. V, главы 30 – 36; Евсевий, Ц. И. III, 39;
6) св. Ипполит Римский, епископ, отец и учитель Вселенской Церкви, с Востока был призван на Запад, ревностный защитник Веры и обличитель ересей; священномученик – III в. (ум. ок. 250 г.): его книги "О Христе и антихристе", "Толкования на книгу пророка Даниила";
7) св. Мефодий Патарский, епископ, отец и учитель Вселенской Церкви, его особенно почитал св. Епифаний Кипрский; ревностный обличитель ересей, обличитель Оригена, отличался чрезвычайно большой ученостью; священномученик – III в.: его книги: "Пир десяти дев", Речь IX – Тисиана, "О воскресении, против Оригена", "О сотворенном";
8) еп. Непот Египетский, ревностный святитель древней Египетской церкви и ревностный обличитель аллегоризма и других заблуждений Оригена: II-III в.; Евсевий Кесарийский, Ц. И., VII, 24;
9) Лактанций, один из отцов Католической церкви, (по приглашению св. Константина Великого был воспитателем одного из его сыновей – Криспа, 313 г.): IV в.; его большой и блестящий апологетический труд "Божественные наставления" в 7-ми книгах: VII, 24 – Institutionum divinarum libri VII.
А также Тертуллиан, Викторин, Коммодиан, Сульпиций Север.
Итак, свидетельствуют прямо девять имеющих великие (!) достоинства в Церкви Господней, начиная с величайшего по Владычице нашей Богородице и Первоверховном апостоле Кифе – Петре достоинства возлюбленнейшего и наперсного апостола ИОАННА, за которым преемственно идут апостолы от 70-ти, Мужи апостольские, отцы и учители Вселенской Церкви, глава апологетов Христианства, священномученики, великие и славные деятели во всех концах Вселенской Церкви Господней.
По закону же Господнему – "и двух человек свидетельство истинно" (Ин.8:17), "дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово" (Мф.18,16).
Эту истину Апостольского предания – о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа на Земле со всеми избранными и праведными Церкви – тогда только можно было бы дерзать считать в какой-то мере спорной или запрещенной для возвещения в Церкви Господней, когда бы она исходила по своему истоку не от Господа и не от слова Его Божия в Св. Писании, а от человеков, от позднейших проповедников, возвещавших бы ее от себя; или когда бы хотя один из Вселенских Соборов Церкви осудил и запретил ее вместе с именами ее возвестителей, – пусть осудят апостола Иоанна и всех прочих с ним! Но этого не только нет, но и быть не может!
Напротив, впали в заблуждение, подпали осуждению и обращены в ничтожество имена врагов и противников этой великой истины.
А если кто из принадлежащих к избранию Господнему делал это "по неведению, в неверии"
(1 Тим.1:3), того, веруем, Господь здесь или по смерти привел к познанию и покаянию. Ибо и в Аду от сошествия туда Самого Господа звучит проповедь и благовестие (1 Пет.3:19!), и совершается в раскаявшихся познание о Господе, как сказано в 3 книге Ездры: "Те, которые не познали Меня, получая при жизни благодеяния, и возгнушались Законом Моим, не уразумели его, но презрели, когда еще имели свободу и когда еще отверсто было им место для покаяния, — те познают Меня по смерти в мучении" (3 Езд.9:10-12).
И наконец, если из-за еретиков, извращающих Слово Божие, будем отвергать само Слово Божие, его Истину, то тогда нам придется отказаться от всего Св. Писания и от самого Евангелия Господнего! Ибо великое множество всевозможных еретиков с самого начала Церкви еще при Апостолах и до наших ныне дней извращали и извращают едва ли не каждое слово и понятие Св. Писания, особенно Нового Завета. В эти наши дни сатанинской напасти на нашу православную Россию, когда у нас на глазах десятки, если не сотни всевозможных "пагубных ересей" и сект с их лжепророками и лжеучителями (2 Пет.2:1 – да будет это, по слову Апостола, в "скорую их погибель"!), вырвавшихся из утробы христоотступнического Запада и его апокалипсического американского Вавилона (см. Апок. 17 и 18 главы!), творят невиданное, эсхатологическое извращение и разрушение нашей православной Веры и Церкви и вообще всего Божиего и доброго, — не надлежит ли нам со всей духовной силой и ревностью противостоять и держать Истину Св. Писания и Св. Предания и каждое слово Господа и Апостолов, и самую "Веру Евангельскую" (Флп. 1:27!) точно по Заповедям Господа и Апостолов?! Иоанн 14:21-24 – вот истинный признак любви к Господу!!
Пусть задумается над всем этим каждый благоверный, и особенно духовно начальствующие и учительствующие, запрещающие в Церкви Господней говорить об истине предстоящего Дня Господнего, Его Тысячелетнего царства на Земле, говорить точно по слову Откровения Господнего (Апок.20: 4-6 и 5,10 !) без еретического искажения и оригеновского аллегоризма, говорить по Св. Преданию Апостолов и Мужей апостольских, знаменитых отцов и учителей древней Церкви! Запрещение этого похоже на запрещение синедриона, на которое ап. Петр ответил: "Должно повиноваться более Богу нежели человекам" (Деян. 5: 28-29; 4:17-20 !). Грозны и страшны слова Господа: "Горе вам, книжники (= профессоры богословия) и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете"
(Мф.23:13). Страшны также и слова Апокалипсиса: "Если кто отнимет что от слов книги Пророчества сего, у того отнимет Бог участие в Книге Жизни и в Святом Граде и в том, что написано в Книге сей" (Апок.22:19). Как же не страшатся этого отвергающие Тысячелетие Господнее и учение о нем?..
Еретический "хилиазм", как и все еретическое в Христианстве, осуждены Церковью. Но истина Тысячелетия Господа на Земле – возвещенный всеми пророками и Апостолами День Господа, День Его Божественной Победы на Земле и ее торжества в Церкви Первенцев (Евр.12:23 !), как и все истинное Божие, пребывают и пребудут в истинной Вере до конца, до осуществления – Лк.1:37; 24, 25 !
А тех, которые "этого не признают", как сказал первый и величайший апологет Церкви, Муж апостольский св. Иустин Философ и Мученик, – "не считайте их христианами", т.е. истинными христианами (см. здесь 1, 3, 4). Таково положение с истиной Тысячелетия Господнего и такова важность этого.
2) апостол Варнава, по благословению Самого Господа стал апостолом от 70-ти, друг и сотрудник ап. Павла – I в.: "Послание ап. Варнавы", гл. 15;
3) св. Папий, епископ Иерапольский, ученик ап. Иоанна, товарищ св. Поликарпа Смирнского, поставлен епископом от Апостолов – I в.: "Изъяснение Господних изречений". Отрывки из этого сочинения сохранились у св. Иринея Лионского, "Пять книг против ересей” (далее – Пр. Ерес.), V, 33, 4 и у Евсевия в "Церковная история" (далее Ц. И.), кн. III, гл. 39;
4) св. Иустин Философ и Мученик, первый и величайший апологет Христианства – II в.: его сочинение "Разговор с Трифоном Иудеем", гл. 80 – 82;
5) св. Ириней, епископ Лионский, любимый ученик св. Поликарпа Смирнского и от него поставлен во епископы, ревнитель и столп православия древней Церкви, обличитель всех ересей, отец и учитель Вселенской Церкви; священномученик – II в.: его сочинение "Пять книг против ересей", кн. V, главы 30 – 36; Евсевий, Ц. И. III, 39;
6) св. Ипполит Римский, епископ, отец и учитель Вселенской Церкви, с Востока был призван на Запад, ревностный защитник Веры и обличитель ересей; священномученик – III в. (ум. ок. 250 г.): его книги "О Христе и антихристе", "Толкования на книгу пророка Даниила";
7) св. Мефодий Патарский, епископ, отец и учитель Вселенской Церкви, его особенно почитал св. Епифаний Кипрский; ревностный обличитель ересей, обличитель Оригена, отличался чрезвычайно большой ученостью; священномученик – III в.: его книги: "Пир десяти дев", Речь IX – Тисиана, "О воскресении, против Оригена", "О сотворенном";
8) еп. Непот Египетский, ревностный святитель древней Египетской церкви и ревностный обличитель аллегоризма и других заблуждений Оригена: II-III в.; Евсевий Кесарийский, Ц. И., VII, 24;
9) Лактанций, один из отцов Католической церкви, (по приглашению св. Константина Великого был воспитателем одного из его сыновей – Криспа, 313 г.): IV в.; его большой и блестящий апологетический труд "Божественные наставления" в 7-ми книгах: VII, 24 – Institutionum divinarum libri VII.
А также Тертуллиан, Викторин, Коммодиан, Сульпиций Север.
Итак, свидетельствуют прямо девять имеющих великие (!) достоинства в Церкви Господней, начиная с величайшего по Владычице нашей Богородице и Первоверховном апостоле Кифе – Петре достоинства возлюбленнейшего и наперсного апостола ИОАННА, за которым преемственно идут апостолы от 70-ти, Мужи апостольские, отцы и учители Вселенской Церкви, глава апологетов Христианства, священномученики, великие и славные деятели во всех концах Вселенской Церкви Господней.
По закону же Господнему – "и двух человек свидетельство истинно" (Ин.8:17), "дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово" (Мф.18,16).
Эту истину Апостольского предания – о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа на Земле со всеми избранными и праведными Церкви – тогда только можно было бы дерзать считать в какой-то мере спорной или запрещенной для возвещения в Церкви Господней, когда бы она исходила по своему истоку не от Господа и не от слова Его Божия в Св. Писании, а от человеков, от позднейших проповедников, возвещавших бы ее от себя; или когда бы хотя один из Вселенских Соборов Церкви осудил и запретил ее вместе с именами ее возвестителей, – пусть осудят апостола Иоанна и всех прочих с ним! Но этого не только нет, но и быть не может!
Напротив, впали в заблуждение, подпали осуждению и обращены в ничтожество имена врагов и противников этой великой истины.
А если кто из принадлежащих к избранию Господнему делал это "по неведению, в неверии"
(1 Тим.1:3), того, веруем, Господь здесь или по смерти привел к познанию и покаянию. Ибо и в Аду от сошествия туда Самого Господа звучит проповедь и благовестие (1 Пет.3:19!), и совершается в раскаявшихся познание о Господе, как сказано в 3 книге Ездры: "Те, которые не познали Меня, получая при жизни благодеяния, и возгнушались Законом Моим, не уразумели его, но презрели, когда еще имели свободу и когда еще отверсто было им место для покаяния, — те познают Меня по смерти в мучении" (3 Езд.9:10-12).
И наконец, если из-за еретиков, извращающих Слово Божие, будем отвергать само Слово Божие, его Истину, то тогда нам придется отказаться от всего Св. Писания и от самого Евангелия Господнего! Ибо великое множество всевозможных еретиков с самого начала Церкви еще при Апостолах и до наших ныне дней извращали и извращают едва ли не каждое слово и понятие Св. Писания, особенно Нового Завета. В эти наши дни сатанинской напасти на нашу православную Россию, когда у нас на глазах десятки, если не сотни всевозможных "пагубных ересей" и сект с их лжепророками и лжеучителями (2 Пет.2:1 – да будет это, по слову Апостола, в "скорую их погибель"!), вырвавшихся из утробы христоотступнического Запада и его апокалипсического американского Вавилона (см. Апок. 17 и 18 главы!), творят невиданное, эсхатологическое извращение и разрушение нашей православной Веры и Церкви и вообще всего Божиего и доброго, — не надлежит ли нам со всей духовной силой и ревностью противостоять и держать Истину Св. Писания и Св. Предания и каждое слово Господа и Апостолов, и самую "Веру Евангельскую" (Флп. 1:27!) точно по Заповедям Господа и Апостолов?! Иоанн 14:21-24 – вот истинный признак любви к Господу!!
Пусть задумается над всем этим каждый благоверный, и особенно духовно начальствующие и учительствующие, запрещающие в Церкви Господней говорить об истине предстоящего Дня Господнего, Его Тысячелетнего царства на Земле, говорить точно по слову Откровения Господнего (Апок.20: 4-6 и 5,10 !) без еретического искажения и оригеновского аллегоризма, говорить по Св. Преданию Апостолов и Мужей апостольских, знаменитых отцов и учителей древней Церкви! Запрещение этого похоже на запрещение синедриона, на которое ап. Петр ответил: "Должно повиноваться более Богу нежели человекам" (Деян. 5: 28-29; 4:17-20 !). Грозны и страшны слова Господа: "Горе вам, книжники (= профессоры богословия) и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царство Небесное человекам; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете"
(Мф.23:13). Страшны также и слова Апокалипсиса: "Если кто отнимет что от слов книги Пророчества сего, у того отнимет Бог участие в Книге Жизни и в Святом Граде и в том, что написано в Книге сей" (Апок.22:19). Как же не страшатся этого отвергающие Тысячелетие Господнее и учение о нем?..
Еретический "хилиазм", как и все еретическое в Христианстве, осуждены Церковью. Но истина Тысячелетия Господа на Земле – возвещенный всеми пророками и Апостолами День Господа, День Его Божественной Победы на Земле и ее торжества в Церкви Первенцев (Евр.12:23 !), как и все истинное Божие, пребывают и пребудут в истинной Вере до конца, до осуществления – Лк.1:37; 24, 25 !
А тех, которые "этого не признают", как сказал первый и величайший апологет Церкви, Муж апостольский св. Иустин Философ и Мученик, – "не считайте их христианами", т.е. истинными христианами (см. здесь 1, 3, 4). Таково положение с истиной Тысячелетия Господнего и такова важность этого.
+ + +
Изложение истины о Тысячелетнем царстве
в Апокалипсисе - книге чрезвычайного значения и достоинства
Изложение истины о Тысячелетнем царстве
в Апокалипсисе - книге чрезвычайного значения и достоинства
1. "Итак, вера от слышания, а слышание от слова Божия" (Рим.10:17).
Сначала рассмотрим, кто впервые возвестил о Тысячелетнем царстве и от кого изошло слово об этом. Ибо если это возвестил человек от себя, какой бы он ни был, мы вправе отнестись с недоверием и считать, что это изошло от человеков, а не от Бога, и что не Сам Бог обетовал нам это.
Открыв последнюю и заключительную книгу канона Св. Писания, именуемую Апокалипсисом, что - да не забываем этого – значит "Откровение", мы в 20 главе, стихах 4-6, находим прямое и всем исследующим Св. Писание известное возвещение о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа на Земле перед концом нашего мира.
2. Апокалипсис написан ап. Иоанном, ради чего, можно полагать, апостол и "пребыл" (Ин.21: 22); духовная же сущность этого величайшего Откровения - от Самого Господа, о чем ап. Иоанн в первой же строке этой своей книги прямо свидетельствует (см. Апок.1:1). Следовательно, возвещения Апокалипсиса суть от Самого Господа и в значении таковых они равночестны Евангельскому слову Господа. Таким образом. Апокалипсис есть равночестное самому Евангелию слово Господа, а сообщаемые им тайны Божий в некоторых отношениях по своей Богооткровенности даже превосходят тайны общего Евангельского учения. Апокалипсис есть сокровищница наибольшей Богооткровенности. И именно в силу такого особого, чрезвычайного значения и достоинства Апокалипсиса ему соответственно дана особая и чрезвычайная ограда его слов, выраженная в духовно страшной угрозе, которую произносит ап. Иоанн духом, превышающим дух Илии, - да знаем и помним об этом.
"И я, – говорит апостол, – также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, .на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей: и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в Книге Жизни и в Святом Граде и в том, что написано в книге сей" (Апок.22:18-19).
Такой страшной угрозы нет даже в отношении книг Евангелия, и в отношении Евангелия, написанного этим же апостолом. Это объясняется - повторяю - тем, что характер слов Апокалипсиса чрезвычаен, их Богооткровенность - чрезвычайная по тайне и доверительности сообщаемого о судьбах Церкви и всего определения воли Божией о мире. Сообщаемое от Бога в этом величайшем и чрезвычайном Откровении через возлюбленнейшего и наперсного главу всех пророков Своих столь богооткровенно, что Дух Святый личной Своей ревностию оградил верность написанных слов, - почему апостол и говорит в вышеприведенных словах: "свидетельствую", а не "я говорю", т. е. свидетельствует, что эту чрезвычайную и страшную угрозу произносит не от себя, а от Того, Который силен привести ее в исполнение, то есть от Духа Святаго, оскорбление и восстание на Которого не прощается ни в сем, ни в будущем веке.
Кроме этого мы знаем также, что домостоительством Духа Святаго многие слова, речения и образы в Апокалипсисе были положены в основу первых апостольских и их преемников богослужений и вероизложений.
"Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко" (Апок.1:3).
Итак, достоинство каждого слова Апокалипсиса чрезвычайно велико и страшно для нас, и это относится также к возвещаемому в нем о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа. По этой причине каждый благоверный, православный христианин, устрашенный таковым предупреждением, со страхом Божиим будет рассматривать слова Апокалипсиса о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа и не дерзнет ни прибавлять, ни отнимать от них, в том числе и прямого их смысла, ибо это также есть некоторый вид отнятия: отнятие от слов духа истины, влекущее за собою страшную угрозу тех слов, что не останется без тяжких последствий и на общее спасение такого человека.
3. Обо всем этом будем помнить и в дальнейших рассуждениях.
Таким образом, мы определенно и ясно можем проследить слово богооткровенной истины о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа и учение о них по Апостольскому преданию в Церкви: оно идет от Самого Господа, Господь "показал, послав оное через ангела Своего рабу Своему Иоанну" (Апок.1:1), aп. Иоанн по Апостольскому преданию передал его письменно и устно ученикам своим и первым пресвитерам, в частности, св. Папию Иерапольскому (св. Папий же был, по свидетельству св. Иринея Лионского, другом великого Мужа апостольского – св. Поликарпа Смирнского, а сей – другом и сопастырем по епископству еще более славного Мужа апостольского – св. Игнатия Богоносца, и все они вместе были, конечно, друзьями и слушателями ап. Иоанна и других апостолов Господних), от них его восприняли их преемники и ученики, в частности, св. Иустин Мученик, проповедник и апологет христианской Веры от Палестины до Рима, слава которого от Господа была очень большой во всей древней Церкви, а также священномученик Ириней, епископ Лионский (II век), столп Веры древнего православия, ревностнейший борец против всех ересей своего времени.
Сии святые мужи совершенно канонически свидетельствовали, возвещали и учили об этом в Церкви в свое время устно и письменно как о несомненном слове Божием и апостольском предании, и никто их, конечно, не называл за это и не мог назвать "хилиастами", или сеющими какое-то инакомыслие в Церкви, или "влагающими что-то странное в уши наши" (Деян.17:20). Затем видим и их преемников в этом – св. Ипполита, еп. Римского (ум. ок. 251 г.) и св. Мефодия, еп. Патарского (ум. ок. 312 г.), оба славные отцы и учители Церкви, оба священномученики. Из этого видим, что по крайней мере до IV века это было совершенно открытое и каноническое учение Церкви, идущее силою и достоинством Апостольского предания.
+ + +
Ослабление Апостольского предания
о Тысячелетнем царстве во время великого смущения в Церкви
Ослабление Апостольского предания
о Тысячелетнем царстве во время великого смущения в Церкви
4. Затем наступает время великого смущения в Церкви, время арианской ереси, разделений, расколов и междоусобиц, о котором Василий Великий по своему чувству говорил, что "все в колебании и опасности падения" (Творения. Т. III. С. 284. Гл. 291), и даже думал, что это последнее время, и которое наш великий церковный историк В. В. Болотов, рассматривая, назвал "никтомахией" (греч. nictomaxia), ночной морской битвой.
Первым, кто с силою выступил против этого ослабевавшего в тех обстоятельствах Апостольского предания и прямого понимания его истины, был знаменитый в свое время александрийский богослов Ориген, основатель александрийской аллегорической школы. Впав своим чрезмерным умовым мудрованием в аллегоризм, а через аллегоризм в общее заблуждение, он впервые выступил против прямого смысла слов Апокалипсиса о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа, впервые отнял у них прямой смысл, не убоявшись угрозы. И мы знаем, что после этого Ориген впал в тяжкое еретическое инакомыслие о Самом Господе (о воплощении) и вместо славы получил осуждение Церкви.
Еще в детстве Ориген был под влиянием одного учителя из Антиохии, некоего Павла, который был в большом почете у александрийских еретиков, – об этом сообщает Евсевий Кесарийский в своей известной "Церковной истории" (Ц. И. VI, 2). Отрывки их сочинений находили в прошлом веке среди коптских рукописей и папирусов (Дюшен Л. История древней Церкви (далее – Ист. древ. Ц.), пер. с франц. Изд. под ред. проф. Попова И. В. и проф. Орлова А. П. М., 1912. Т. I. С. 109).
Ориген нанес тяжелый удар по этому Апостольскому преданию, после которого смущение в Церкви относительно этого стало распространяться на всю Церковь при содействующих этому обстоятельствах и вражиих усилиях и продолжается до сих пор, став также своего рода "преданием", но преданием незаконным, противоапостольским, оригеновским. Враг спасения не преминул, конечно, воспользоваться этим для увеличения смущения и оклеветания истины и воздвиг уже в IV веке новую ересь Аполлинария, епископа Лаодикийского, который, подобно Оригену, известен был своей ученостью, в первое время ревностно боролся против язычества императора Юлиана-отступника и долго, кажется, пользовался благосклонностью самого отца Никейского православия св. Афанасия Великого, который решительно, вопреки александрийской традиции, признал Апокалипсис и включил его в перечень канонических книг Нового Завета, тогда как св. Дионисий Александрийский, ученик Оригена, отвергал Апокалипсис (см. Евсевий. Ц. И., VII, 24-25, о чем скажем ниже).
Отвергая аллегоризм Оригена, Аполлинарий, однако, ударился в другую крайность – в грубый, плотской, натуралистический смысл в толковании Св. Писания, в увлечение иудаизмом. На этой почве образовался его "хилиазм", который, однако, даже в таком виде не вызывал прямых осуждений в Церкви. Но зато многие местные предстоятели и церкви, увидев в этом "иудейские козни" и иудейские чаяния, связанные с прямым пониманием Тысячелетнего царства, стали отвергать не только Тысячелетнее царство, но и весь Апокалипсис, по причине чего книгу Апокалипсиса многие и святители и церкви долго не включали в канон Нового Завета, а некоторые даже относили его, страшно теперь нам и говорить, к выдумкам еретика Керинфа.
Первым, кто с силою выступил против этого ослабевавшего в тех обстоятельствах Апостольского предания и прямого понимания его истины, был знаменитый в свое время александрийский богослов Ориген, основатель александрийской аллегорической школы. Впав своим чрезмерным умовым мудрованием в аллегоризм, а через аллегоризм в общее заблуждение, он впервые выступил против прямого смысла слов Апокалипсиса о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа, впервые отнял у них прямой смысл, не убоявшись угрозы. И мы знаем, что после этого Ориген впал в тяжкое еретическое инакомыслие о Самом Господе (о воплощении) и вместо славы получил осуждение Церкви.
Еще в детстве Ориген был под влиянием одного учителя из Антиохии, некоего Павла, который был в большом почете у александрийских еретиков, – об этом сообщает Евсевий Кесарийский в своей известной "Церковной истории" (Ц. И. VI, 2). Отрывки их сочинений находили в прошлом веке среди коптских рукописей и папирусов (Дюшен Л. История древней Церкви (далее – Ист. древ. Ц.), пер. с франц. Изд. под ред. проф. Попова И. В. и проф. Орлова А. П. М., 1912. Т. I. С. 109).
Ориген нанес тяжелый удар по этому Апостольскому преданию, после которого смущение в Церкви относительно этого стало распространяться на всю Церковь при содействующих этому обстоятельствах и вражиих усилиях и продолжается до сих пор, став также своего рода "преданием", но преданием незаконным, противоапостольским, оригеновским. Враг спасения не преминул, конечно, воспользоваться этим для увеличения смущения и оклеветания истины и воздвиг уже в IV веке новую ересь Аполлинария, епископа Лаодикийского, который, подобно Оригену, известен был своей ученостью, в первое время ревностно боролся против язычества императора Юлиана-отступника и долго, кажется, пользовался благосклонностью самого отца Никейского православия св. Афанасия Великого, который решительно, вопреки александрийской традиции, признал Апокалипсис и включил его в перечень канонических книг Нового Завета, тогда как св. Дионисий Александрийский, ученик Оригена, отвергал Апокалипсис (см. Евсевий. Ц. И., VII, 24-25, о чем скажем ниже).
Отвергая аллегоризм Оригена, Аполлинарий, однако, ударился в другую крайность – в грубый, плотской, натуралистический смысл в толковании Св. Писания, в увлечение иудаизмом. На этой почве образовался его "хилиазм", который, однако, даже в таком виде не вызывал прямых осуждений в Церкви. Но зато многие местные предстоятели и церкви, увидев в этом "иудейские козни" и иудейские чаяния, связанные с прямым пониманием Тысячелетнего царства, стали отвергать не только Тысячелетнее царство, но и весь Апокалипсис, по причине чего книгу Апокалипсиса многие и святители и церкви долго не включали в канон Нового Завета, а некоторые даже относили его, страшно теперь нам и говорить, к выдумкам еретика Керинфа.
+ + +
«Доказательства» св. Дионисия Александрийского,
что Апокалипсис написал не апостол Иоанн Богослов, и их несостоятельность
«Доказательства» св. Дионисия Александрийского,
что Апокалипсис написал не апостол Иоанн Богослов, и их несостоятельность
5. Евсевий Кесарийский прямо говорит, что мнение об Откровении ап. Иоанна "еще и ныне колеблется в ту и другую сторону" (Ц. И. III, 24), и затем, в седьмой книге своей истории, приводит такое обширное высказывание св. Дионисия Александрийского:
«После того Дионисий рассуждает об Откровении Иоанна и говорит следующее:
"Некоторые из наших предшественников совершенно отвергали и всячески опровергали эту книгу. Рассматривая каждую главу ее порознь, они объявляли ее бессмысленной и бессвязной. Говорили, что и надпись ее ложная, т. е. будто бы эта книга написана не Иоанном и не есть Откровение, потому что на ней лежит непроницаемая и грубая завеса невежества [вот как! – примечание автора книги, далее Б. К.]; будто бы писатель сего сочинения не принадлежал не только к числу апостолов, но и к числу святых или вообще членов Церкви. Написал ее, говорили, Керинф, основатель ереси, названной по нем керинфской; он же дал ей и это заглавие, желая свой вымысел украсить достоуважаемым именем. Главный пункт его учения состоял в том, что царство Христово будет земное.
Но так как он был человек, преданный телу и слишком плотолюбивый, то к чему стремился сам, тем выражал свои мечты и о царстве: все ограничивалось у него удовлетворением чрева и животных побуждений, т. е. пищею, питием, брачными узами; а чтобы придать этому почтеннейшее значение – празднествами, жертвоприношениями и жертвенными пирами. Напротив, я не дерзаю отвергать эту книгу, потому что многие братия смотрят на нее с уважением. Мое мнение о ней скорее то, что она выше собственного моего ума; мне кажется, что каждый ее предмет заключает в себе какой-либо сокровенный и весьма дивный смысл. Если я и не разумею ее [признает! – Б. К.], то по крайней мере думаю, что в ее словах скрывается глубокое значение. Не меряю их и не исследую собственным рассуждением, но, уступая более вере, считаю их слишком высокими для моего постижения. Я не порицаю того, во что не проникаю; напротив, непроницаемому тем более удивляюсь, что не разумею его"».
После сего, пересмотрев внимательно всю книгу Откровения и доказав, что ее нельзя понимать в прямом, буквальном значении [вот где сказалась оригеновская закваска – Б. К.], Дионисий продолжает:
«Изрекши, так сказать, все свое пророчество, пророк потом ублажает и тех, которые соблюдают его, и самого себя. "Блажен, – говорит он, – соблюдающий слова пророчества книги сей, и я, Иоанн, видел и слышал сие" (Апок.22:7-8). Здесь он называет себя Иоанном, и что это писание принадлежит Иоанну, не спорю; согласен я и в том, что оно есть произведение какого-то святого и богодухновенного мужа; но нелегко допустить, что этот муж - именно Апостол, сын Заведеев, брат Иакова, – тот самый, которому принадлежит Евангелие, надписанное "от Иоанна", и соборное послание. Из духа того и другого, из образа речи и из так называемого хода мыслей я заключаю, что писатель их не один и тот же [вот... – Б. К.]. Именно, евангелист нигде не обозначает своего имени, нигде не выставляет самого себя – ни в Евангелии, ни в послании».
Затем несколько далее, развивая свою мысль, св. Дионисий пишет:
«Иоанн никогда не называет себя писателем, – говорит ли он о себе или о ком другом. Напротив, писатель Откровения тотчас же, в самом начале выставляет самого себя: (См. Апок.1:1-2). Потом и в послании: (См. Апок.1: 4). Между тем Евангелист в соборном послании не означил своего имени, но прямо начал с самой тайны божественного откровения (См.1 Ин. 1: 1); ибо за такое откровение и Господь ублажал Петра, говоря: (См. Мф.16:17). Равным образом и во втором, и в третьем приписываемых Иоанну посланиях, хотя и кратки они, не поставлено впереди всего имя Иоанна, но без всякого имени написано: старец. Напротив, этот не удовольствовался даже и однократным наименованием себя, чтобы потом рассказывать о дальнейшем, но снова повторил: (См. Апок.1: 9), да и в конце опять. Итак, что написал это Иоанн, верить надобно, основываясь на собственных словах писателя; но который Иоанн – еще не видно, потому что он не называет себя, как во многих местах Евангелия, ни "возлюбленным учеником" Господа, ни "возлежавшим на персях Его", ни "братом Иакова", ни самовидцем и личным слушателем Господним. Наверно бы употребил он которое-нибудь из этих выражений, если бы хотел яснее обозначить себя. Ничего такого, однако же, нет. Писатель называет себя только "братом" нашим, "общником, свидетелем Иисусовым, блаженным" от видения и слышания откровений.
Я - того мнения, что святых, одноименных с апостолом Иоанном, было много и что, побуждаясь любовию к нему, удивлением и подражанием и, желая, подобно ему, быть возлюбленными от Господа, они с радостью принимали его имя, точно так же, как между детьми верующих часто слышим имена Павла и Петра. Впрочем, в Деяниях апостольских есть и другой Иоанн, "нарицаемый Марк", которого Варнава и Павел взяли с собою и о котором сказано: "имели же Иоанна для служения" (Деян.13:5). Но этот ли Иоанн писал Откровение, утверждать не могу; ибо не написано, что он вместе с ними отправился в Асию, а только говорится: (приводит Деян.13:13).
Мне кажется, что в Асии был другой Иоанн, тем более что в Ефесе находятся, говорят, две гробницы и каждая из них называется Иоанновой. Равным образом, мысли, слова и сочетания их делают весьма вероятной ту догадку, что этот Иоанн был не одно лицо с тем [и приводятся многие тексты – Б. К.]. Вообще, при непрерывном внимании к отличительным чертам, невольно представляется одинаковый образ речи Евангелия и послания. Напротив, совершенно отлично и чуждо их Откровение. Оно не сближается и почти вовсе, так сказать, не в родстве с ними: в нем нет и одного общего "с ним слога"» (Ц. И. 7, 25).
Так, с усердием, поистине достойным лучшего применения, св. Дионисий Александрийский доказывал и многих, конечно, убедил и из паствы своей, и читателей его сочинений, вплоть до протестантов нашего времени, что Апокалипсис написан не апостолом Иоанном. Но Церковь, как мы знаем, отвергла эти "доказательства", ученые, но неверные, ложные и вредные. Чему же после этого удивляться, что св. Дионисий Александрийский, ученик Оригена, зараженный аллегоризмом своего учителя, отвергая принадлежность Апокалипсиса ап. Иоанну, отвергает и прямой смысл Апостольского предания о Тысячелетнем царстве Господа?
6. Последующие православные и католические исследователи Откровения обличили полную несостоятельность отрицательных мнений св. Дионисия Александрийского. Выяснилось, что Апокалипсис, действительно, долго принадлежал к числу "спорных" книг – антилегоменов. Но когда стали успокаиваться от споров и обратились к исследованиям, то, во-первых, нашли, что о несомненной принадлежности Апокалипсиса ап. Иоанну свидетельствуют такие славные имена и столпы вселенской Веры, как св. Ириней, знавший это, без сомнения, от своего учителя – св. Поликарпа Смирнского, ученика самого ап. Иоанна, св. Иустин Мученик, Климент Александрийский, Мел Итон Сардийский, св. Ипполит, Тертуллиан и многие другие, даже и Ориген в какое-то время своих изысканий. Во-вторых, замечаемые св. Дионисием разности между Апокалипсисом и другими писаниями ап. Иоанна легко объясняются характером пророческого содержания Апокалипсиса. Так, в Апокалипсисе неоднократно повторяется имя Иоанна: это по свойству пророческой речи, что особенно хорошо видно на пророчествах Иеремии и Даниила, тaкжe часто повторяющих свои имена по действию Святаго Духа.
Что касается разности слога, то она замечается преимущественно в тех местах Апокалипсиса, где передаются слова ангела. Образы и символы являются и особенностью, и обыкновением пророческого языка. В других местах, где нет этих объясняемых различий, Апокалипсис не отличается от Евангелия и посланий ап. Иоанна по языку настолько, чтобы говорить о несовместимости. Напротив, имеются сходства, ясно указывающие на одного и того же их писателя, например, в Апокалипсисе Господь называется Словом, Агнцем, Свидетелем верным, – эти же наименования Господа видим и в посланиях ап. Иоанна. Также – Апок.1:7 и Евангелие Иоанна 19:37. Дальнейшее и еще более тщательное исследование, несомненно, даст еще больше сходств и доказательств.
«После того Дионисий рассуждает об Откровении Иоанна и говорит следующее:
"Некоторые из наших предшественников совершенно отвергали и всячески опровергали эту книгу. Рассматривая каждую главу ее порознь, они объявляли ее бессмысленной и бессвязной. Говорили, что и надпись ее ложная, т. е. будто бы эта книга написана не Иоанном и не есть Откровение, потому что на ней лежит непроницаемая и грубая завеса невежества [вот как! – примечание автора книги, далее Б. К.]; будто бы писатель сего сочинения не принадлежал не только к числу апостолов, но и к числу святых или вообще членов Церкви. Написал ее, говорили, Керинф, основатель ереси, названной по нем керинфской; он же дал ей и это заглавие, желая свой вымысел украсить достоуважаемым именем. Главный пункт его учения состоял в том, что царство Христово будет земное.
Но так как он был человек, преданный телу и слишком плотолюбивый, то к чему стремился сам, тем выражал свои мечты и о царстве: все ограничивалось у него удовлетворением чрева и животных побуждений, т. е. пищею, питием, брачными узами; а чтобы придать этому почтеннейшее значение – празднествами, жертвоприношениями и жертвенными пирами. Напротив, я не дерзаю отвергать эту книгу, потому что многие братия смотрят на нее с уважением. Мое мнение о ней скорее то, что она выше собственного моего ума; мне кажется, что каждый ее предмет заключает в себе какой-либо сокровенный и весьма дивный смысл. Если я и не разумею ее [признает! – Б. К.], то по крайней мере думаю, что в ее словах скрывается глубокое значение. Не меряю их и не исследую собственным рассуждением, но, уступая более вере, считаю их слишком высокими для моего постижения. Я не порицаю того, во что не проникаю; напротив, непроницаемому тем более удивляюсь, что не разумею его"».
После сего, пересмотрев внимательно всю книгу Откровения и доказав, что ее нельзя понимать в прямом, буквальном значении [вот где сказалась оригеновская закваска – Б. К.], Дионисий продолжает:
«Изрекши, так сказать, все свое пророчество, пророк потом ублажает и тех, которые соблюдают его, и самого себя. "Блажен, – говорит он, – соблюдающий слова пророчества книги сей, и я, Иоанн, видел и слышал сие" (Апок.22:7-8). Здесь он называет себя Иоанном, и что это писание принадлежит Иоанну, не спорю; согласен я и в том, что оно есть произведение какого-то святого и богодухновенного мужа; но нелегко допустить, что этот муж - именно Апостол, сын Заведеев, брат Иакова, – тот самый, которому принадлежит Евангелие, надписанное "от Иоанна", и соборное послание. Из духа того и другого, из образа речи и из так называемого хода мыслей я заключаю, что писатель их не один и тот же [вот... – Б. К.]. Именно, евангелист нигде не обозначает своего имени, нигде не выставляет самого себя – ни в Евангелии, ни в послании».
Затем несколько далее, развивая свою мысль, св. Дионисий пишет:
«Иоанн никогда не называет себя писателем, – говорит ли он о себе или о ком другом. Напротив, писатель Откровения тотчас же, в самом начале выставляет самого себя: (См. Апок.1:1-2). Потом и в послании: (См. Апок.1: 4). Между тем Евангелист в соборном послании не означил своего имени, но прямо начал с самой тайны божественного откровения (См.1 Ин. 1: 1); ибо за такое откровение и Господь ублажал Петра, говоря: (См. Мф.16:17). Равным образом и во втором, и в третьем приписываемых Иоанну посланиях, хотя и кратки они, не поставлено впереди всего имя Иоанна, но без всякого имени написано: старец. Напротив, этот не удовольствовался даже и однократным наименованием себя, чтобы потом рассказывать о дальнейшем, но снова повторил: (См. Апок.1: 9), да и в конце опять. Итак, что написал это Иоанн, верить надобно, основываясь на собственных словах писателя; но который Иоанн – еще не видно, потому что он не называет себя, как во многих местах Евангелия, ни "возлюбленным учеником" Господа, ни "возлежавшим на персях Его", ни "братом Иакова", ни самовидцем и личным слушателем Господним. Наверно бы употребил он которое-нибудь из этих выражений, если бы хотел яснее обозначить себя. Ничего такого, однако же, нет. Писатель называет себя только "братом" нашим, "общником, свидетелем Иисусовым, блаженным" от видения и слышания откровений.
Я - того мнения, что святых, одноименных с апостолом Иоанном, было много и что, побуждаясь любовию к нему, удивлением и подражанием и, желая, подобно ему, быть возлюбленными от Господа, они с радостью принимали его имя, точно так же, как между детьми верующих часто слышим имена Павла и Петра. Впрочем, в Деяниях апостольских есть и другой Иоанн, "нарицаемый Марк", которого Варнава и Павел взяли с собою и о котором сказано: "имели же Иоанна для служения" (Деян.13:5). Но этот ли Иоанн писал Откровение, утверждать не могу; ибо не написано, что он вместе с ними отправился в Асию, а только говорится: (приводит Деян.13:13).
Мне кажется, что в Асии был другой Иоанн, тем более что в Ефесе находятся, говорят, две гробницы и каждая из них называется Иоанновой. Равным образом, мысли, слова и сочетания их делают весьма вероятной ту догадку, что этот Иоанн был не одно лицо с тем [и приводятся многие тексты – Б. К.]. Вообще, при непрерывном внимании к отличительным чертам, невольно представляется одинаковый образ речи Евангелия и послания. Напротив, совершенно отлично и чуждо их Откровение. Оно не сближается и почти вовсе, так сказать, не в родстве с ними: в нем нет и одного общего "с ним слога"» (Ц. И. 7, 25).
Так, с усердием, поистине достойным лучшего применения, св. Дионисий Александрийский доказывал и многих, конечно, убедил и из паствы своей, и читателей его сочинений, вплоть до протестантов нашего времени, что Апокалипсис написан не апостолом Иоанном. Но Церковь, как мы знаем, отвергла эти "доказательства", ученые, но неверные, ложные и вредные. Чему же после этого удивляться, что св. Дионисий Александрийский, ученик Оригена, зараженный аллегоризмом своего учителя, отвергая принадлежность Апокалипсиса ап. Иоанну, отвергает и прямой смысл Апостольского предания о Тысячелетнем царстве Господа?
6. Последующие православные и католические исследователи Откровения обличили полную несостоятельность отрицательных мнений св. Дионисия Александрийского. Выяснилось, что Апокалипсис, действительно, долго принадлежал к числу "спорных" книг – антилегоменов. Но когда стали успокаиваться от споров и обратились к исследованиям, то, во-первых, нашли, что о несомненной принадлежности Апокалипсиса ап. Иоанну свидетельствуют такие славные имена и столпы вселенской Веры, как св. Ириней, знавший это, без сомнения, от своего учителя – св. Поликарпа Смирнского, ученика самого ап. Иоанна, св. Иустин Мученик, Климент Александрийский, Мел Итон Сардийский, св. Ипполит, Тертуллиан и многие другие, даже и Ориген в какое-то время своих изысканий. Во-вторых, замечаемые св. Дионисием разности между Апокалипсисом и другими писаниями ап. Иоанна легко объясняются характером пророческого содержания Апокалипсиса. Так, в Апокалипсисе неоднократно повторяется имя Иоанна: это по свойству пророческой речи, что особенно хорошо видно на пророчествах Иеремии и Даниила, тaкжe часто повторяющих свои имена по действию Святаго Духа.
Что касается разности слога, то она замечается преимущественно в тех местах Апокалипсиса, где передаются слова ангела. Образы и символы являются и особенностью, и обыкновением пророческого языка. В других местах, где нет этих объясняемых различий, Апокалипсис не отличается от Евангелия и посланий ап. Иоанна по языку настолько, чтобы говорить о несовместимости. Напротив, имеются сходства, ясно указывающие на одного и того же их писателя, например, в Апокалипсисе Господь называется Словом, Агнцем, Свидетелем верным, – эти же наименования Господа видим и в посланиях ап. Иоанна. Также – Апок.1:7 и Евангелие Иоанна 19:37. Дальнейшее и еще более тщательное исследование, несомненно, даст еще больше сходств и доказательств.
+ + +
Положение книги Апокалипсиса и ее признание отцами Церкви
Положение книги Апокалипсиса и ее признание отцами Церкви
7. Василий Васильевич Четыркин вместе с профессором Александром Ивановичем Сагардой, бывший учеником и преемником Александра Ивановича Бриллиантова, преемника самого Василия Васильевича Болотова и нашей церковно-исторической школы В. В. Болотова, с которой не могут по силе и верности историографической мысли равняться школы Запада (оба – и А. И. Сагарда, и В. В. Четыркин – были в 1946-1949 гг. профессорами только что открывшейся после Великой Отечественной войны Ленинградской духовной академии по истории древней Церкви, в каковых трудах и скончались, успев, по благоволению к ним Господа, передать свое драгоценное преемство своим любимым ученикам, одним из которых был пишущий это), в своем исагогическом (греч. *** – введение) труде "Апокалипсис св. ап. Иоанна Богослова" (Петроград, 1916, далее – "Апокалипсис"), между прочим, указывает, что Иоанн Златоуст также не пользовался Апокалипсисом, не называют его в каноне также св. Кирилл Иерусалимский (IV в.), Феодор Мопсуэстийский (ум. 428 г.), бл. Феодорит (ум. около 458 г.), св. Ефрем Сирии переменил мнение о нем на отрицательное.
С IV в. в Антиохии и Едессе стали отрицательно относиться к Апокалипсису (может быть, по вине Лукиана Антиохийского (ум. 312 г.) и Евсевия Кесарийского). Св. Епифаний Кипрский (ум. 403 г.), напротив, усердно почитает и защищает Апокалипсис, и сообщает предание, что ап. Иоанн был сослан на о. Патмос при императоре Клавдии и там написал Апокалипсис. Григорий Богослов не называет Апокалипсиса в каноне, но однажды ссылается на него. Василий Великий (ум. 379 г.) и Григорий Нисский (ум. 394 г.) по дважды приводят из Апокалипсиса изречения, учитывая обстоятельства. Св. Иоанн Дамаскин признает Апокалипсис твердо. Св. Андрей Кесарийский, вероятно, в VI веке, пишет первое святоотеческое толкование на Апокалипсис, правда, очень скромное, осторожное, в котором постоянно ссылается при возможности на мнения известных Отцов и учителей Церкви, и о Тысячелетнем царстве Господа не счел в своих обстоятельствах возможным говорить прямо, хотя и в предисловии очень почтительно ссылается на имена Папия Иерапольского, Иринея Лионского, Мефодия, Ипполита.
Такой внешней непоследовательности, которую можем встречать и у других Отцов, не стоит удивляться и смущаться. Многим из Отцов Церкви, как и самой Церкви в ее поместных частях, приходилось постоянно, в борьбе с умыслами и кознями врат адовых, с сатанинской ложью, клеветой и лестью на все истинное, учитывать жизненные обстоятельства и злободневные нужды Церкви, состояние душ пасомых, а также и свое личное и многое другое. Иногда нельзя было говорить открыто и прямо то сокровенное, что в другое время возвещалось всем и во весь голос. Эти обстоятельства поместной церковной жизни хорошо выразил один древний церковный писатель, говоря о том, как может отдельная поместная церковь бедствовать и колебаться в бурных волнах житейского моря:
"Иногда, - говорит он, - возносится она к небу, иногда опускается в бездну, иногда Христовою управляется силою, иногда колеблется страхом, иногда покрывается волнами страстей, иногда всплывает на веслах исповедания" (Журнал Московской Патриархии № 2 за 1945 г., см. в речи патриарха Алексия). Такова церковная жизнь (= Мф. 16:18).
8. "Позднее, – пишет В. В. Четыркин, – около 900 г. написал толкование на Апокалипсис другой кесарийский епископ – Арефа, который к свидетелям канонического достоинства Апокалипсиса твердо причисляет Василия Великого. В VI в. Апокалипсис достиг, очевидно, признания и в Иерусалимской церкви, по крайней мере, иерусалимский монах Леонтий Византийский (ум. ок. 543 г.) относит Апокалипсис к священным книгам Нового Завета" ("Апокалипсис", с. 37).
В Александрийской церкви, по мнению В. В. Четыркина, критика Дионисия Александрийского, рационалистически отнесшегося к Апокалипсису, не имела успеха. Здесь распространил свое могучее влияние в этот период авторитет св. Афанасия Великого (ум. 2 мая 373 г.), главного и неодолимого борца против арианства за Православие, который в пасхальном послании 367 г. в заключение перечня канонических книг говорит:
"...и, наконец, Апокалипсис Иоанна. Сии суть источники спасения...".
Далее Апокалипсис принимается св. Кириллом Александрийским (ум. 444 г.), Дидимом (ум. 398 г.), Нилом (ум. ок. 430 г.), Исидором Пелусиотом (ум. 440 г.). В западной Церкви Апокалипсис похвально признавался с самого начала. Бл. Иероним печалится о неблагоприятном отношении к Апокалипсису на Востоке (начало V в.), а Сульпиций Север, современник его, с римской резкостью в слове говорит даже, что Апокалипсис не принимается многими по глупости и безбожию.
В. В. Четыркин высказывает мнение, что большая ответственность за сомнения в отношении Апокалипсиса на Востоке лежит, возможно, на Евсевии Кесарийском, этом многоученом отце церковной истории, но арианствовавшем, к сожалению, в своей христологии и злоупотреблявшем своей приближенностью к Константину Великому. Говорят, что Евсевию было поручено императором Константином приготовить 50 списков Библии на пергаменте, и Евсевий, неблагоприятно относясь к Апокалипсису и не признавая, подобно св. Дионисию Александрийскому, писателем его ап. Иоанна (для того Евсевий и приводит столь длинные выдержки из св. Дионисия об этом!), как полагают, не включил эту книгу в Канон и тем самым содействовал изъятию Апокалипсиса из Канона в греческих церквях Асии более чем на столетие, а также и в Едессе (древняя Армянская церковь, находившаяся некоторое время под окормлением Василия Великого, который не мог, конечно, пойти против соборной воли).
Таково было положение в Церкви с самой книгой Апокалипсиса – положение, как видим, тяжелое и искусительное, в условиях которого и аллегоризм Оригена, и еретический хилиазм Аполлинария могли безнаказанно наносить свои тяжелые удары против истины Тысячелетнего царства Господа, возвещаемой Апокалипсисом.
Вселенские Соборы осуждали не Истину Тысячелетнего царства, а еретические искажения ее и самой Христологии.
9. Возвращаясь к Оригену и Аполлинарию, необходимо сказать еще, что Аполлинарий был осужден Вторым Вселенским Собором не за толкование Тысячелетнего царства, о котором в соборных постановлениях не было и речи, насколько известно, как и самого слова "хилиазм", тем более в условиях сомнения и отрицания многими самого Апокалипсиса. Отцы Собора осудили Аполлинария за то, как затем было написано в постановлении VI Вселенского Собора, что он учит, что
"якобы Господь принял Тело без души и ума; сим образом такожде вводя помышление, будто бы спасение соделано для нас несовершенное" (1-е правило), – вот за что осужден Аполлинарий!
Конечно, отцы Собора учли и его иудейское толкование Тысячелетнего царства, что явилось, можно полагать, побуждением (но не единственной и главной причиной) ко внесению в Символ Веры слов: "Его же Царствию не будет конца", – чтобы верующие не думали, что Царство Христово ограничивается Тысячелетним царством, без Царствия Небесного. Поэтому ссылаться на это как на "специальное" постановление Второго Вселенского Собора против "хилиазма" нет оснований, тем более спекулировать этим, пользуясь неведением людей, не исследовавших деяний Вселенских Соборов.
Следовательно, можно со всей определенностью говорить, что ересь аполлинарианства, осужденная Вторым Вселенским Собором, есть, собственно, ересь против Христологии – учения о воплощении Христа, а не против Тысячелетнего царства, и невежественно поступает тот, кто смешивает здесь то и другое, вводя в заблуждение и себя и других (что, скажем наперед, и делает митрополит Макарий). Второй Вселенский Собор, перечисляя в первом правиле ереси того времени, не дает им определения, – указанное определение ереси Аполлинария дают Отцы Шестого Вселенского Собора (691 г.), которые, конечно, знали деяния Второго Вселенского Собора, их букву и дух лучше, нежели мы, и дают это определение ереси, несомненно, преемственно, выражая именно то, что было осуждено, т. е. не упоминая ни о каком "хилиазме". Поэтому пусть не знавшие об этом узнают и пусть не пугают более "хилиазмом" невежественных, как это делает, к сожалению, митр. Макарий в своем учебнике.
10. Вместе с этим полезно знать и другое. В этом же определении Шестого Вселенского Собора, где перечисляются все прежде анафематствованные Церковью ереси и заблуждения, называется и Ориген вместе с Феодором Мопсуэстийским, учителем Нестория, и Дидимом и Евагрием, о которых вкупе определено Собором как – читаем:
о "возобновивших еллинские басни, и прохождения и превращения некоторых тел и душ, вновь нам представивших на позор, в сонных мечтаниях блуждающего ума, и противу воскресения мертвых нечестиво и нездравомысленно восстававших... соборно предали проклятию и отринули".
Вот это нам важно учесть по предмету нашего исследования: Ориген включен в число тех, которые восставали против воскресения мертвых и преданы в этом проклятию Вселенским Собором и отринуты навсегда Церковью. И если бы митр. Макарий при добросовестном исследовании вопроса обратил на это внимание, то мог бы задуматься. Это надо особенно нам заметить для дальнейших рассуждений в поднятом вопросе, когда считающий себя догматистом нашей Церкви безответственно и без страха Божия будет прибегать в рассуждении о первом воскресении мертвых и неразрывно связанном с ним Тысячелетнем царстве Господа к помощи Оригена, осужденного Церковью за нечестивое и нездравомысленное учение о воскресении мертвых, и ставить его в один ряд с Отцами Церкви, лишь бы произвести впечатление количеством имен якобы в пользу воздвигаемого мнения... Ибо получается, что утаивается о тяжелом осуждении Оригена и при этом воздвигается никогда не существовавшее осуждение на истину Тысячелетнего царства Господа!
Таково действительное положение в этом отношении.
С IV в. в Антиохии и Едессе стали отрицательно относиться к Апокалипсису (может быть, по вине Лукиана Антиохийского (ум. 312 г.) и Евсевия Кесарийского). Св. Епифаний Кипрский (ум. 403 г.), напротив, усердно почитает и защищает Апокалипсис, и сообщает предание, что ап. Иоанн был сослан на о. Патмос при императоре Клавдии и там написал Апокалипсис. Григорий Богослов не называет Апокалипсиса в каноне, но однажды ссылается на него. Василий Великий (ум. 379 г.) и Григорий Нисский (ум. 394 г.) по дважды приводят из Апокалипсиса изречения, учитывая обстоятельства. Св. Иоанн Дамаскин признает Апокалипсис твердо. Св. Андрей Кесарийский, вероятно, в VI веке, пишет первое святоотеческое толкование на Апокалипсис, правда, очень скромное, осторожное, в котором постоянно ссылается при возможности на мнения известных Отцов и учителей Церкви, и о Тысячелетнем царстве Господа не счел в своих обстоятельствах возможным говорить прямо, хотя и в предисловии очень почтительно ссылается на имена Папия Иерапольского, Иринея Лионского, Мефодия, Ипполита.
Такой внешней непоследовательности, которую можем встречать и у других Отцов, не стоит удивляться и смущаться. Многим из Отцов Церкви, как и самой Церкви в ее поместных частях, приходилось постоянно, в борьбе с умыслами и кознями врат адовых, с сатанинской ложью, клеветой и лестью на все истинное, учитывать жизненные обстоятельства и злободневные нужды Церкви, состояние душ пасомых, а также и свое личное и многое другое. Иногда нельзя было говорить открыто и прямо то сокровенное, что в другое время возвещалось всем и во весь голос. Эти обстоятельства поместной церковной жизни хорошо выразил один древний церковный писатель, говоря о том, как может отдельная поместная церковь бедствовать и колебаться в бурных волнах житейского моря:
"Иногда, - говорит он, - возносится она к небу, иногда опускается в бездну, иногда Христовою управляется силою, иногда колеблется страхом, иногда покрывается волнами страстей, иногда всплывает на веслах исповедания" (Журнал Московской Патриархии № 2 за 1945 г., см. в речи патриарха Алексия). Такова церковная жизнь (= Мф. 16:18).
8. "Позднее, – пишет В. В. Четыркин, – около 900 г. написал толкование на Апокалипсис другой кесарийский епископ – Арефа, который к свидетелям канонического достоинства Апокалипсиса твердо причисляет Василия Великого. В VI в. Апокалипсис достиг, очевидно, признания и в Иерусалимской церкви, по крайней мере, иерусалимский монах Леонтий Византийский (ум. ок. 543 г.) относит Апокалипсис к священным книгам Нового Завета" ("Апокалипсис", с. 37).
В Александрийской церкви, по мнению В. В. Четыркина, критика Дионисия Александрийского, рационалистически отнесшегося к Апокалипсису, не имела успеха. Здесь распространил свое могучее влияние в этот период авторитет св. Афанасия Великого (ум. 2 мая 373 г.), главного и неодолимого борца против арианства за Православие, который в пасхальном послании 367 г. в заключение перечня канонических книг говорит:
"...и, наконец, Апокалипсис Иоанна. Сии суть источники спасения...".
Далее Апокалипсис принимается св. Кириллом Александрийским (ум. 444 г.), Дидимом (ум. 398 г.), Нилом (ум. ок. 430 г.), Исидором Пелусиотом (ум. 440 г.). В западной Церкви Апокалипсис похвально признавался с самого начала. Бл. Иероним печалится о неблагоприятном отношении к Апокалипсису на Востоке (начало V в.), а Сульпиций Север, современник его, с римской резкостью в слове говорит даже, что Апокалипсис не принимается многими по глупости и безбожию.
В. В. Четыркин высказывает мнение, что большая ответственность за сомнения в отношении Апокалипсиса на Востоке лежит, возможно, на Евсевии Кесарийском, этом многоученом отце церковной истории, но арианствовавшем, к сожалению, в своей христологии и злоупотреблявшем своей приближенностью к Константину Великому. Говорят, что Евсевию было поручено императором Константином приготовить 50 списков Библии на пергаменте, и Евсевий, неблагоприятно относясь к Апокалипсису и не признавая, подобно св. Дионисию Александрийскому, писателем его ап. Иоанна (для того Евсевий и приводит столь длинные выдержки из св. Дионисия об этом!), как полагают, не включил эту книгу в Канон и тем самым содействовал изъятию Апокалипсиса из Канона в греческих церквях Асии более чем на столетие, а также и в Едессе (древняя Армянская церковь, находившаяся некоторое время под окормлением Василия Великого, который не мог, конечно, пойти против соборной воли).
Таково было положение в Церкви с самой книгой Апокалипсиса – положение, как видим, тяжелое и искусительное, в условиях которого и аллегоризм Оригена, и еретический хилиазм Аполлинария могли безнаказанно наносить свои тяжелые удары против истины Тысячелетнего царства Господа, возвещаемой Апокалипсисом.
Вселенские Соборы осуждали не Истину Тысячелетнего царства, а еретические искажения ее и самой Христологии.
9. Возвращаясь к Оригену и Аполлинарию, необходимо сказать еще, что Аполлинарий был осужден Вторым Вселенским Собором не за толкование Тысячелетнего царства, о котором в соборных постановлениях не было и речи, насколько известно, как и самого слова "хилиазм", тем более в условиях сомнения и отрицания многими самого Апокалипсиса. Отцы Собора осудили Аполлинария за то, как затем было написано в постановлении VI Вселенского Собора, что он учит, что
"якобы Господь принял Тело без души и ума; сим образом такожде вводя помышление, будто бы спасение соделано для нас несовершенное" (1-е правило), – вот за что осужден Аполлинарий!
Конечно, отцы Собора учли и его иудейское толкование Тысячелетнего царства, что явилось, можно полагать, побуждением (но не единственной и главной причиной) ко внесению в Символ Веры слов: "Его же Царствию не будет конца", – чтобы верующие не думали, что Царство Христово ограничивается Тысячелетним царством, без Царствия Небесного. Поэтому ссылаться на это как на "специальное" постановление Второго Вселенского Собора против "хилиазма" нет оснований, тем более спекулировать этим, пользуясь неведением людей, не исследовавших деяний Вселенских Соборов.
Следовательно, можно со всей определенностью говорить, что ересь аполлинарианства, осужденная Вторым Вселенским Собором, есть, собственно, ересь против Христологии – учения о воплощении Христа, а не против Тысячелетнего царства, и невежественно поступает тот, кто смешивает здесь то и другое, вводя в заблуждение и себя и других (что, скажем наперед, и делает митрополит Макарий). Второй Вселенский Собор, перечисляя в первом правиле ереси того времени, не дает им определения, – указанное определение ереси Аполлинария дают Отцы Шестого Вселенского Собора (691 г.), которые, конечно, знали деяния Второго Вселенского Собора, их букву и дух лучше, нежели мы, и дают это определение ереси, несомненно, преемственно, выражая именно то, что было осуждено, т. е. не упоминая ни о каком "хилиазме". Поэтому пусть не знавшие об этом узнают и пусть не пугают более "хилиазмом" невежественных, как это делает, к сожалению, митр. Макарий в своем учебнике.
10. Вместе с этим полезно знать и другое. В этом же определении Шестого Вселенского Собора, где перечисляются все прежде анафематствованные Церковью ереси и заблуждения, называется и Ориген вместе с Феодором Мопсуэстийским, учителем Нестория, и Дидимом и Евагрием, о которых вкупе определено Собором как – читаем:
о "возобновивших еллинские басни, и прохождения и превращения некоторых тел и душ, вновь нам представивших на позор, в сонных мечтаниях блуждающего ума, и противу воскресения мертвых нечестиво и нездравомысленно восстававших... соборно предали проклятию и отринули".
Вот это нам важно учесть по предмету нашего исследования: Ориген включен в число тех, которые восставали против воскресения мертвых и преданы в этом проклятию Вселенским Собором и отринуты навсегда Церковью. И если бы митр. Макарий при добросовестном исследовании вопроса обратил на это внимание, то мог бы задуматься. Это надо особенно нам заметить для дальнейших рассуждений в поднятом вопросе, когда считающий себя догматистом нашей Церкви безответственно и без страха Божия будет прибегать в рассуждении о первом воскресении мертвых и неразрывно связанном с ним Тысячелетнем царстве Господа к помощи Оригена, осужденного Церковью за нечестивое и нездравомысленное учение о воскресении мертвых, и ставить его в один ряд с Отцами Церкви, лишь бы произвести впечатление количеством имен якобы в пользу воздвигаемого мнения... Ибо получается, что утаивается о тяжелом осуждении Оригена и при этом воздвигается никогда не существовавшее осуждение на истину Тысячелетнего царства Господа!
Таково действительное положение в этом отношении.
+ + +
Учение о Тысячелетнем царстве
проповедывалось по Преданию и благословению апостолов, но сокровенно и главным образом для совершенных – по причине осаждавших Церковь ересей
Учение о Тысячелетнем царстве
проповедывалось по Преданию и благословению апостолов, но сокровенно и главным образом для совершенных – по причине осаждавших Церковь ересей
3. Каждому разумному, думаю, понятно, что если бы учение о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа было ересью, то Папий Иерапольский не был бы другом таких великих Мужей апостольских и епископов апостольских церквей, как св. Игнатий Богоносец и св. Поликарп Смирнский, поставленных от самих апостолов; и св. Поликарп Смирнский не держал бы у себя таких учеников, как св. Иустин и св. Ириней, и не послал бы последнего для утверждения Веры на Запад. Разве могли не знать св. Игнатий Богоносец и св. Поликарп Смирнский о мнениях и проповедывании св. Папия Иерапольского, который, как полагают, был еще и старше св. Поликарпа Смирнского? И разве могли они не знать, что проповедуют ученики их, возглашавшие учение от Ефеса до Рима?
А если этого не могло быть, то значит, они проповедывали об этом не только с их согласия, но и с их благословения, как общее всем им апостольское учение и предание. Нигде нет и тени взаимного в этом между ними несогласия или опровержения. Поэтому эти доводы являются неопровержимыми, и против них вряд ли чего могут сказать те, которые осмеливаются, не исследовав этого основательно, говорить, что учение о Тысячелетнем царстве Господа является частным и незначительным мнением Иустина и Иринея, и даже дерзают называть это ересью "хилиазма", за что понесут, конечно, тяжкий ответ перед Церковью и Судом Господним. Если бы митр. Макарий подумал над всем этим, то наверно бы остерегся своих огульных и путанных и даже, можно сказать, невежественных суждений о Тысячелетнем царстве Господа и "хилиазме", причисляя к этому пресловутому названию всех без разбора: и святых, и еретиков, – кто только разговаривал об этом, и не осмеливаясь лишь поднять руку на самого ап. Иоанна, которого, однако, митр. Макарий, при его таком отношении к этому, должен был бы считать первым "хилиастом", поскольку ап. Иоанн первый возвестил Церкви об этом, и от него пошло открытое учение об этом, и на нем основывается.
4. Что же касается того, что св. Игнатий Богоносец и св. Поликарп Смирнский якобы не говорят об этом, то кто же из разумных не рассудит, что от этих великих Мужей апостольских дошли до нас лишь малые отрывки их посланий, притом написанных с одной лишь целью укрепления веры и общего спасения в первых церковных общинах, без цели богословского учения, написанных непосредственно перед своим мученичеством, когда, напр., св. Игнатий Богоносец был уже в узах и его везли под стражей в Рим на казнь. Было ли ему здесь уместно учить об отдаленной и сокровенной тайне Тысячелетнего царства, когда, по епископской его обязанности, надо ему в первую очередь укреплять основу веры и нравственности первых христианских общин, не давая лишнего повода осаждающим ересям и воздерживаясь от мудрости, предназначенной лишь для совершенных (1 Кор. 2:6)? Так поступал и ап. Варнава, который писал в своем послании:
"Я объяснил (вам), сколько мог..., что служит к вашему спасению и что относится только к предметам настоящего времени. А если стану писать вам о будущем, то не поймете, потому что оно находится в сокровенности" ("Послание ап. Варнавы", гл. 17).
5. Из самих апостольских посланий, входящих в Новый Завет, мы знаем, с какой яростью и лукавством обрушивал диавол ереси свои на учение истины с первых же дней Церкви. Сама иудейская вера, отвергнувшая Господа, превратилась злобой иудеев в ересь и шипящего новой лестью змия. Послания ап. Петра, ап. Иоанна, ап. Иуды, ап. Павла с пастырским возбуждением и воинским гневом говорят о "лжеучителях" (2 Пет.2:1), "антихристах" (1 Ин.2:18-19), "мечтателях" (Иуд.1:8), "обманщиках, особенно из обрезанных" (Тит.1:10) и обличают еретиков того времени прежде всего как теоретиков безнравственности, которые превращают благодать заповедей в служение похотям (2 Пет.2:2-3). Их дьявольскому делу довольно содействуют "невежды и неутвержденные", которые к собственной своей погибели превращают послания ап. Павла, "как и прочие Писания" (2 Пет.3:16), что свидетельствует о том, что невежество и неутвержденность с самого начала, несмотря даже на проповедь самих апостолов, производили большой и гибельный вред. И мы можем видеть, что именно этот же вред они производят и в наше время в отношении многих истин Церкви, особенно же в отношении истины Тысячелетнего царства Господа.
Чрезвычайное озлобление иудеев против Спасителя, фарисейская закваска в них и дух их ожесточенной непокорности производили ядовитые и сильно растущие семена почти всех первых ересей – николаитов, Керинфа, Маркиона, Евиона, Симона Волхва и др.
"В это отдаленное время, – пишет Дюшен, – ереси вырастали на почве еврейского мозаизма. Все лжеучители – это законники, преданные обрезанию, субботе и иным обрядам" ("Ист. древ. Ц." Т. I. С. 54).
Немало было и слагателей "иудейских басен" (Тит.1:14).
Между прочим, показательно до некоторой степени, что такой серьезный католический историк, как Дюшен, на которого часто ссылается и В. В. Болотов, в разделе о первых ересях, даже и в связи с Коринфом, ничего не говорит о хилиазме и лишь в разделе о первой христианской литературе упоминает о нем с оттенком некоторой пренебрежительности, но добросовестно излагает основное содержание его по указанному месту из св. Иринея Лионского и даже приводит ответ Господа Иуде, а в подстрочном примечании к этому говорит, что эти предсказания встречаются также в апокрифических книгах Еноха и Варуха, а также в Талмуде, и что во времена Папия на них "смотрели снисходительно (!), тогда как греческие учители III и IV вв. стали питать к ним презрение".
А если этого не могло быть, то значит, они проповедывали об этом не только с их согласия, но и с их благословения, как общее всем им апостольское учение и предание. Нигде нет и тени взаимного в этом между ними несогласия или опровержения. Поэтому эти доводы являются неопровержимыми, и против них вряд ли чего могут сказать те, которые осмеливаются, не исследовав этого основательно, говорить, что учение о Тысячелетнем царстве Господа является частным и незначительным мнением Иустина и Иринея, и даже дерзают называть это ересью "хилиазма", за что понесут, конечно, тяжкий ответ перед Церковью и Судом Господним. Если бы митр. Макарий подумал над всем этим, то наверно бы остерегся своих огульных и путанных и даже, можно сказать, невежественных суждений о Тысячелетнем царстве Господа и "хилиазме", причисляя к этому пресловутому названию всех без разбора: и святых, и еретиков, – кто только разговаривал об этом, и не осмеливаясь лишь поднять руку на самого ап. Иоанна, которого, однако, митр. Макарий, при его таком отношении к этому, должен был бы считать первым "хилиастом", поскольку ап. Иоанн первый возвестил Церкви об этом, и от него пошло открытое учение об этом, и на нем основывается.
4. Что же касается того, что св. Игнатий Богоносец и св. Поликарп Смирнский якобы не говорят об этом, то кто же из разумных не рассудит, что от этих великих Мужей апостольских дошли до нас лишь малые отрывки их посланий, притом написанных с одной лишь целью укрепления веры и общего спасения в первых церковных общинах, без цели богословского учения, написанных непосредственно перед своим мученичеством, когда, напр., св. Игнатий Богоносец был уже в узах и его везли под стражей в Рим на казнь. Было ли ему здесь уместно учить об отдаленной и сокровенной тайне Тысячелетнего царства, когда, по епископской его обязанности, надо ему в первую очередь укреплять основу веры и нравственности первых христианских общин, не давая лишнего повода осаждающим ересям и воздерживаясь от мудрости, предназначенной лишь для совершенных (1 Кор. 2:6)? Так поступал и ап. Варнава, который писал в своем послании:
"Я объяснил (вам), сколько мог..., что служит к вашему спасению и что относится только к предметам настоящего времени. А если стану писать вам о будущем, то не поймете, потому что оно находится в сокровенности" ("Послание ап. Варнавы", гл. 17).
5. Из самих апостольских посланий, входящих в Новый Завет, мы знаем, с какой яростью и лукавством обрушивал диавол ереси свои на учение истины с первых же дней Церкви. Сама иудейская вера, отвергнувшая Господа, превратилась злобой иудеев в ересь и шипящего новой лестью змия. Послания ап. Петра, ап. Иоанна, ап. Иуды, ап. Павла с пастырским возбуждением и воинским гневом говорят о "лжеучителях" (2 Пет.2:1), "антихристах" (1 Ин.2:18-19), "мечтателях" (Иуд.1:8), "обманщиках, особенно из обрезанных" (Тит.1:10) и обличают еретиков того времени прежде всего как теоретиков безнравственности, которые превращают благодать заповедей в служение похотям (2 Пет.2:2-3). Их дьявольскому делу довольно содействуют "невежды и неутвержденные", которые к собственной своей погибели превращают послания ап. Павла, "как и прочие Писания" (2 Пет.3:16), что свидетельствует о том, что невежество и неутвержденность с самого начала, несмотря даже на проповедь самих апостолов, производили большой и гибельный вред. И мы можем видеть, что именно этот же вред они производят и в наше время в отношении многих истин Церкви, особенно же в отношении истины Тысячелетнего царства Господа.
Чрезвычайное озлобление иудеев против Спасителя, фарисейская закваска в них и дух их ожесточенной непокорности производили ядовитые и сильно растущие семена почти всех первых ересей – николаитов, Керинфа, Маркиона, Евиона, Симона Волхва и др.
"В это отдаленное время, – пишет Дюшен, – ереси вырастали на почве еврейского мозаизма. Все лжеучители – это законники, преданные обрезанию, субботе и иным обрядам" ("Ист. древ. Ц." Т. I. С. 54).
Немало было и слагателей "иудейских басен" (Тит.1:14).
Между прочим, показательно до некоторой степени, что такой серьезный католический историк, как Дюшен, на которого часто ссылается и В. В. Болотов, в разделе о первых ересях, даже и в связи с Коринфом, ничего не говорит о хилиазме и лишь в разделе о первой христианской литературе упоминает о нем с оттенком некоторой пренебрежительности, но добросовестно излагает основное содержание его по указанному месту из св. Иринея Лионского и даже приводит ответ Господа Иуде, а в подстрочном примечании к этому говорит, что эти предсказания встречаются также в апокрифических книгах Еноха и Варуха, а также в Талмуде, и что во времена Папия на них "смотрели снисходительно (!), тогда как греческие учители III и IV вв. стали питать к ним презрение".
+ + +
Чаяние
первыми и последующими христианскими общинами
Чаяние
первыми и последующими христианскими общинами
«наступления дня Христова» (2 Фес. 2:2) – Дня Тысячелетней Пасхи Его на Земле
6. Основываясь на свидетельстве сочинений св. Иустина и св. Иринея, а также на рассмотрении первых ересей, можно сказать, что проповеди и разговоры о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа, особенно после появления Апокалипсиса, в конце I и во II веке были обычны и общи, они входили в чаяния первых христианских общин. Ввиду этого можно решительно утверждать, что эсхатология второго послания к Фессалоникийцам ап. Павла (гл. 2) относится именно к этим чаяниям. Слова апостола:
"Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели", – и далее о самом антихристе.
Что может разуметься под словами "день Христов", "день тот"? Может ли разуметься под ними здесь судное пришествие и Царство Небесное, бесконечное, которое не измеряется днями? Конечно, нет. Здесь может разуметься только первое воскресение мертвых и Тысячелетнее царство Господа на Земле, ибо мы знаем, что уже ап. Петр в своем послании сказал:
"Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день – как тысяча лет, и тысяча лет – как один день" (2 Пет.3:8).
Вот этот-то тысячелетний день и есть "день Христов"! Это – день Христов на этой Земле – как день победы и торжества Его еще на этой Земле, где сатана насильственным переворотом княжил в мире сем и безумием беззаконной противобожной власти своей довел его до ужасов, катастрофы и погибели. Именно перед этим днем Христовым – днем Пасхи Его на Земле со Своими возлюбленными и праведными, для наступления и празднования этого Великого дня Светлого Христова Воскресения Земля наша, как дом, должна очиститься, прибраться и устлаться - в подобие горницы Тайной Вечери, о которой сказал тогда Господь:
"Он покажет вам горницу большую, устланную, готовую" (Мк.14:15). На это очищение столь оскверненной, загаженной и испорченной Земли Господь даст Свою силу, ибо людям это непосильно.
И потому мы видим, что в предсказаниях Господа и апостолов говорится об огне. Господь томится желанием об этом огне, говоря:
"Огонь пришел я низвесть на Землю, – и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!" (Лк.12:49).
Как иначе можно истолковать эти слова Господа? И вообще, кто может их истолковать без этого? И потому, провидя будущее забвение и попрание этих слов, искажение их превратными (аллегорическими) толкованиями. Господь не только тогдашним, стоявшим перед Ним, но и будущим, нашим нынешним невеждам, фарисеям и саддукеям, как и всему народу, сказал с возмущением при этом:
"Лицемеры! лице земли и неба распознавать умеете, – как же времени сего не узнаете? Зачем же вы и по самим себе (!) не судите, чему быть должно?" (Лк.12:56-57).
Ибо должно погибнуть этому миру и Земля должна очиститься от него огнем Господним, прежде нежели наступит день Господень – обетованный день Христов, день Пасхи Его, когда Он первым воскресением мертвых выведет всех возлюбленных, верных и праведных Своих из тени смертной и даст им торжествовать на этой Земле и праздновать Пасху Его, и возляжет с возлюбленными Своими в горнице новой, превосходнейшей и сотворит от нового винограда "вино новое" (Мф.26:29), и все единокровные Его верные и праведные будут праздновать, торжествуя, весь этот день Господень – тысячу лет! Об этом и св. Василий Великий духом говорит в молитве своей:
"В радость и Божественный чертог славы Его совнидем, ид еже празднующих глас непрестанный, и неизреченная сладость зрящих Твоего лица доброту неизреченную" (молитва 5 из утренних молитв, св. Василия Великого).
7. См. также 2 Фес.1:10:
"Он придет прославиться во святых Своих и явится дивным в день оный (!) во всех веровавших".
Поэтому этот День Господа на Земле, на которой Он был Сыном Человеческим (!), это Его Царское Тысячелетие на дорогой Ему Земле (Ин. 3:16;17: 4!), есть День Победы Его на Земле (Апок.19: 11-21!) – Воинской Победы Господа на Земле, как Величайшей и Божественной Победы в Величайшей Отечественной Войне на Земле, на этом нашем Земном Поле Битвы!
Таково значение этой маленькой Голубой планеты, на которую в самом конце стянуты будут все Небесные, земные и адские силы! И потому это будет Всепобедная Божественная Новозаветная Пасха, обетованная Господом в Царстве Его Божием, Божественный Пир Его – для нас тысячу лет, а для Господа один День Его: Лк.22,16:30! Мф.26:29! 22:2-14! 2 Пет.3:8! Ежедневное Пасхальное торжество и Царский Пир Всепобедного Воскресения Господнего с лицезрением Самого Воскресшего Господа, в Котором и наше Воскресение и наша Победа от Победы Господней! Вот что такое Тысячелетие Господнее на Земле, которого несчастные неверующие и отвергающие сами себя лишают этого.
6. Основываясь на свидетельстве сочинений св. Иустина и св. Иринея, а также на рассмотрении первых ересей, можно сказать, что проповеди и разговоры о первом воскресении мертвых и Тысячелетнем царстве Господа, особенно после появления Апокалипсиса, в конце I и во II веке были обычны и общи, они входили в чаяния первых христианских общин. Ввиду этого можно решительно утверждать, что эсхатология второго послания к Фессалоникийцам ап. Павла (гл. 2) относится именно к этим чаяниям. Слова апостола:
"Молим вас, братия, о пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания как бы нами посланного, будто уже наступает день Христов. Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели", – и далее о самом антихристе.
Что может разуметься под словами "день Христов", "день тот"? Может ли разуметься под ними здесь судное пришествие и Царство Небесное, бесконечное, которое не измеряется днями? Конечно, нет. Здесь может разуметься только первое воскресение мертвых и Тысячелетнее царство Господа на Земле, ибо мы знаем, что уже ап. Петр в своем послании сказал:
"Одно то не должно быть сокрыто от вас, возлюбленные, что у Господа один день – как тысяча лет, и тысяча лет – как один день" (2 Пет.3:8).
Вот этот-то тысячелетний день и есть "день Христов"! Это – день Христов на этой Земле – как день победы и торжества Его еще на этой Земле, где сатана насильственным переворотом княжил в мире сем и безумием беззаконной противобожной власти своей довел его до ужасов, катастрофы и погибели. Именно перед этим днем Христовым – днем Пасхи Его на Земле со Своими возлюбленными и праведными, для наступления и празднования этого Великого дня Светлого Христова Воскресения Земля наша, как дом, должна очиститься, прибраться и устлаться - в подобие горницы Тайной Вечери, о которой сказал тогда Господь:
"Он покажет вам горницу большую, устланную, готовую" (Мк.14:15). На это очищение столь оскверненной, загаженной и испорченной Земли Господь даст Свою силу, ибо людям это непосильно.
И потому мы видим, что в предсказаниях Господа и апостолов говорится об огне. Господь томится желанием об этом огне, говоря:
"Огонь пришел я низвесть на Землю, – и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!" (Лк.12:49).
Как иначе можно истолковать эти слова Господа? И вообще, кто может их истолковать без этого? И потому, провидя будущее забвение и попрание этих слов, искажение их превратными (аллегорическими) толкованиями. Господь не только тогдашним, стоявшим перед Ним, но и будущим, нашим нынешним невеждам, фарисеям и саддукеям, как и всему народу, сказал с возмущением при этом:
"Лицемеры! лице земли и неба распознавать умеете, – как же времени сего не узнаете? Зачем же вы и по самим себе (!) не судите, чему быть должно?" (Лк.12:56-57).
Ибо должно погибнуть этому миру и Земля должна очиститься от него огнем Господним, прежде нежели наступит день Господень – обетованный день Христов, день Пасхи Его, когда Он первым воскресением мертвых выведет всех возлюбленных, верных и праведных Своих из тени смертной и даст им торжествовать на этой Земле и праздновать Пасху Его, и возляжет с возлюбленными Своими в горнице новой, превосходнейшей и сотворит от нового винограда "вино новое" (Мф.26:29), и все единокровные Его верные и праведные будут праздновать, торжествуя, весь этот день Господень – тысячу лет! Об этом и св. Василий Великий духом говорит в молитве своей:
"В радость и Божественный чертог славы Его совнидем, ид еже празднующих глас непрестанный, и неизреченная сладость зрящих Твоего лица доброту неизреченную" (молитва 5 из утренних молитв, св. Василия Великого).
7. См. также 2 Фес.1:10:
"Он придет прославиться во святых Своих и явится дивным в день оный (!) во всех веровавших".
Поэтому этот День Господа на Земле, на которой Он был Сыном Человеческим (!), это Его Царское Тысячелетие на дорогой Ему Земле (Ин. 3:16;17: 4!), есть День Победы Его на Земле (Апок.19: 11-21!) – Воинской Победы Господа на Земле, как Величайшей и Божественной Победы в Величайшей Отечественной Войне на Земле, на этом нашем Земном Поле Битвы!
Таково значение этой маленькой Голубой планеты, на которую в самом конце стянуты будут все Небесные, земные и адские силы! И потому это будет Всепобедная Божественная Новозаветная Пасха, обетованная Господом в Царстве Его Божием, Божественный Пир Его – для нас тысячу лет, а для Господа один День Его: Лк.22,16:30! Мф.26:29! 22:2-14! 2 Пет.3:8! Ежедневное Пасхальное торжество и Царский Пир Всепобедного Воскресения Господнего с лицезрением Самого Воскресшего Господа, в Котором и наше Воскресение и наша Победа от Победы Господней! Вот что такое Тысячелетие Господнее на Земле, которого несчастные неверующие и отвергающие сами себя лишают этого.
+ + +
Огненное очищение Земли
перед наступлением дня Господнего. Объяснение слов ап. Петра: "земля и все дела на ней сгорят" (2 Пет. 3:10)
Огненное очищение Земли
перед наступлением дня Господнего. Объяснение слов ап. Петра: "земля и все дела на ней сгорят" (2 Пет. 3:10)
8. Об этом же очистительном огне говорит и ап. Петр после указанных слов, говоря: "земля и все дела на ней сгорят" (2 Пет.3:10). Здесь многие по неопытности и неведению в Св. Писании, без рассмотрения, думают, что это есть общий конец нашей Земли. Но даже филологически, обратившись к подлинному древнегреческому тексту, мы видим, что слово "земля" употреблено здесь без определенного члена, без артикля, который в греческом языке является весьма важным в таких случаях и показывает, что при его отсутствии слово, существительное, понимается в общем смысле, в неопределенном значении, т. е. в данном случае "землю" надо понимать не в смысле нашего земного шара, нашей земной обители, нашей планеты, подобно тому, как и мы на нашем языке употребляем это слово в двояком смысле: Земля - как планета, и земля - как вещество, почва, прах. В греч. тексте этого места стоит kai ges, тогда как, например, в молитве Господней "Отче наш", где молим; "да будет воля Твоя, яко на небеси и на Земли", – стоит в канонических списках Евангелий: kai epi tes ges - т. е. на Земле – в смысле нашего места обитания в мироздании, на нашей планете Земле. Точно так же и в Лк.11:2 – kai epi tes ges. Так же и в приведенных выше словах Господа, Лк.12:49 – eis tes ges.
Но еще более убеждают и открывают нам в этом отношении слова заповедей блаженства: "Блаженны кроткие, ибо они наследуют Землю", – "земля" стоит здесь с определенным артиклем: ten gen, что особенно замечательно указывает на Тысячелетнее царство, где будет новый род, новая генерация людей – род кротких, смиренных, мирных людей, и они наследуют именно эту Землю, преображенную для них, а не другую какую. Это является самым глубоким толкованием и смыслом этих слов Господа, ибо без этого их нельзя удовлетворительно и точно истолковать. Так, учением о Тысячелетнем царстве Господа нам открываются, как ключом, сокровенные смыслы и значения многих слов и заповедей Господа и Апостолов в Новом Завете, тогда как без этого они остаются закрытыми и непонятными для нас, как бы не имеющими приложения.
К О Н Е Ц
Но еще более убеждают и открывают нам в этом отношении слова заповедей блаженства: "Блаженны кроткие, ибо они наследуют Землю", – "земля" стоит здесь с определенным артиклем: ten gen, что особенно замечательно указывает на Тысячелетнее царство, где будет новый род, новая генерация людей – род кротких, смиренных, мирных людей, и они наследуют именно эту Землю, преображенную для них, а не другую какую. Это является самым глубоким толкованием и смыслом этих слов Господа, ибо без этого их нельзя удовлетворительно и точно истолковать. Так, учением о Тысячелетнем царстве Господа нам открываются, как ключом, сокровенные смыслы и значения многих слов и заповедей Господа и Апостолов в Новом Завете, тогда как без этого они остаются закрытыми и непонятными для нас, как бы не имеющими приложения.
К О Н Е Ц