11. Что мы о них знаем?  
  В связи со сказанным становится остро актуальным более глубокое уяснение священного предания об ангелах.

   В науке допустимое предположение называется гипотезой, в богословии – теологуменом; именно теологумен об ангелах мы считаем необходимым здесь  высказать: если мы ошибаемся, то соборное суждение Церкви нас поправит – но сам вопрос, со средних веков заброшенный, должен быть поднят снова.

   Учению об ангелах богословие даже и в эпоху своего расцвета уделяло сравнительно мало внимания – скорее всего, из опасений нарушить чистоту монотеизма в массовом сознании, для которого могло быть непонятным непереходимое различие между нетварным Духом: Богом Единым и тварным духом – ангелом.

   Впрочем, эта опасность смешения тварного с нетварным сохраняется и для самых возвышенных умов.

   Неизвестный автор, писавший в V-VI вв. под псевдонимом Дионисий Ареопагит, (предполагают, что это выходец из Грузии Петр Евер), насчитывает девять ангельских чинов, начиная от серафимов и херувимов и кончая архангелами и просто ангелами. Однако, автор явно находился под влиянием неоплатонической доктрины, которая рассматривала весь мир, не только духовный, но и материальный – как эманацию Божества.

   Поэтому он не проводит ясного различия между сотворенными духами и нетварными Божественными Энергиями.

   Более того, надо учитывать, что само учение о Божественных Энергиях было четко сформулировано лишь восемью веками позже, на базе огромного монашеского мистического опыта, подвергнутого детальному соборному обсуждению.

   Поэтому первые семь чинов из перечисленных Дионисием являются, скорее всего, символами не ангелов, но нетварных Энергий, и только два последних чина соответствуют действительным «архангелам и ангелам», т. е. сотворенным духам.

   Эта мысль достаточно ясно выражена уже у Иринея:

  "Сей Бог прославлен Своим Словом, Которое есть вечный Сын Божий, и Святым Духом, Который есть Премудрость Отца всего; и силы этих Слова и премудрости,  которые называются херувимами и серафимами, прославляют Бога непрестанное хвалебною песнью; и всякое существо, какое только есть на небесах, воздает честь Богу, Отцу всего".

   Хотя Ириней называет небесные силы существами, однако, он отличает от них настоящих, т.е. сотворенных ангелов:

  "Он весь мир образовал Словом, – и в этом мире суть также и ангелы, – и всему миру Он дал законы, чтобы каждое (существо) пребывало в своей  (области) и не переступало установленных Богом пределов, каждое, совершая возложенное на него дело"  (Св.Ириней Лионский, стр.574).

   Поскольку структура ангельской иерархии, по нашему предположению, должна соответствовать иерархии Энергий, то четырем крылатым «животным» (Откр. 4:7) – символам нетварных Энергий первого ранга, на которых «восседает» Вседержитель, должны соответствовать четыре высших тварных Архангела.

   Два из них известны с несомненностью: это Михаил и Гавриил.

   Далее церковное предание утверждает, что к числу высших Архангелов принадлежал Сатана (евр. САТАН  ןתש), впоследствии отпавший от Бога.

   Кто же четвертый, или, точнее, первый?

   Здесь необходимо отметить, что представление о единственном духовном носителе богоборческого начала вносит большую путаницу в картину мирового зла.

   Таких носителей по крайней мере два – они существенно отличаются и во многом даже противостоят друг другу: неразличение  их может приводить к серьезным ошибкам в духовной ориентации.

   Падение ангелов, согласно нашему взгляду, происходит поэтапно, по мере появления новых мотивов, предоставляемых творческой эволюцией земной жизни. В пределах одной и той же иерархии  отдельные группы ангелов в разное время и, главное, по разным поводам переходили на «самостоятельный режим».

   Имя первого архангела, в иерархии которого отпадения начались в глубокой древности, в Св. Писании не сообщается. Это связано с тем, что на него – возможно, во времена окончательного крушения Атлантиды, было наложено Божественное проклятие, которое включало в себя лишение имени. Бывший архангел был заключен в особое место психического пространства, в церковной терминологии называемое: преисподняя.

   При этом некоторые группы из его иерархии сохранили возможность, вопреки запрету, т.е. преступным образом, действовать на земле – подобно тому, как какой-нибудь «авторитет» уголовного мира из лагеря управляет своими сообщниками на воле.

   Это заточение произошло, согласно древним преданиям, после жестокой битвы, в которой Михаил одержал победу над восставшим архангелом.

   Прямое Божественное вмешательство в процесс земной эволюции происходит крайне редко: лишь при необходимости такого творческого акта, на который ангелы, природа или человек сами по себе неспособны, или в случае смертельной угрозы первоосновам  тварного бытия (речь не идет о тех излияниях Божественных  Энергий, которые происходят постоянно – навстречу призыванию и в соразмерности с верой человека).

   Общее правило, установленное Всевышним после сотворения человека: власть над землей принадлежит тем, кто на ней живет; ангелы, а также души умерших имеют власть лишь в меру своего влияния на живых людей.

   Абхазское поверье, записанное  И. Хварцкия со слов информатора Фатимы Адлейба-Квициния из с. Атара-Абхазская, выразительно передает невозможность для бесплотных духов непосредственно участвовать в земных делах; дух умершего предка сказал ей:

   «мы вам сочувствуем, но ничего сделать не можем, потому что наша сила, как сила мухи».

   Существует абхазское выражение АПСЦәА ДЫРКИТ, букв.: умершие схватили, – обозначающее особое состояние одержимости; очевидно, некоторые из умерших, нарушая установленный Богом порядок и подражая своевольным ангелам, пытается внедриться в тела живых людей, угнетая и подавляя при этом ту душу, которая для этого тела является собственной и единственной.

   В тех традициях, где такое уподобление человеческой души ангелу считается религиозной целью, подобное внедрение умерших в души и тела живых людей становится нормой. Если это внедрение приобретает длительный, и даже пожизненный характер, то происходит своего рода "переселение" или, лучше сказать, "подселение" души в новое тело. Таким образом, многие феномены (характерные, например, для индийской и тибетской культур), которые служат обоснованием теории перевоплощения, могут быть связаны с таким "подселением" в живых людей не только некоторых ангелических рас, но и подражающих им душ умерших.

   С помощью этой  "технологии перевоплощения"  богоборческие расы ангелов многократно увеличивают свои силу, вербуя множество союзников и сторонников среди душ умерших людей.

   Наиболее глубокое внедрение в чужие тела осуществляют тибетские маги, овладевающие будущими телами уже в их зачаточном, эмбриональном состоянии.

   "Тибетская книга мертвых" представляет собой энергичную и четкую инструкцию для посмертного поведения, которую адепт усваивает при жизни.

   Одной из посмертных целей является возвращение в мир посредством захвата чужого тела; при этом "паразитирующая" душа, видимо, полностью порабощает собственную душу этого тела (по нашим представлениям, душу, которая должна вырасти из этого тела), используя ее лишь как средство связи с этим телом. Условия такого вселения для каждой умершей души определяется мировыми кармическими законами; в каждый подходящий момент душа мага ищет на земле совокупляющуюся пару, совершающую зачатие нового человека. Если момент упущен, то следующего приходится иногда ждать очень долго.

   Такое глубокое извращение Божественного замысла о человеке, возможно, является одним из главных видов деятельности апокалиптического "лжепророка" или "зверя, выходящего из земли" (Откр. 13:11-17), которого многие толкователи связывают с человеческой земной магией.

   Отношения магов о павшими ангелами, видимо, представляют собой постоянную борьбу за господство; наиболее сильные маги способны подчинить духов своей воле и при жизни и после смерти – поскольку природа человека качественно богаче и потенциально сильнее природы ангела. Более слабые маги подчиняют себе демонов при жизни, с тем, чтобы поменяться ролями после смерти.

   Доктор Фауст представляет собой наиболее известный литературный образ такого типа, впрочем, значительно облагороженный фантазией своего великого автора, проникнутого духом эллинизированного, пантеистического гуманизма. В любом случае как души умерших, так и павшие ангелы для проявления своей активности в нашем мире нуждаются в овладении живыми телами.
 
   12. Голос преисподней
 
  Также и силы  преисподней могут действовать на поверхности земли только через посредство своих «человеко-орудий» (термин Даниила Андреева).

  Наиболее совершенным орудием преисподнего духа должен стать «человек греха и сын погибели» (2 Фес. 2:3), которого церковная традиция символически именует «антихристом».

   Прообразы антихриста не раз являли себя на протяжении человеческой истории – в лице властителей, не подчиняющих свою волю ни Богу, ни нравственному закону, и тем самым неизбежно подчиняющих ее воле преисподней.

   Однако такой концентрации предтеч антихриста, как в ХХ веке, не было еще никогда в мировой истории. Само по себе одновременное появление таких мощных носителей мирового зла, как Сталин в России, Гитлер в Европе и Мао Цзе Дцун в Азии служит свидетельством непосредственной близости апокалиптической эпохи. Но главное восстание против Бога и Его творения еще впереди.

   Один из идеологов "консервативной революции" в сегодняшней России, Александр Дугин, с пафосом пророчествует:

   «Коммунизм и фашизм были последним словом Революции, ее синтетическим, наиболее глобальным воплощением, ее апофеозом... Провал и дискредитация самой глобальной из исторических революций, оставляет открытым только один путь – путь Абсолютной Революции, по ту сторону истории, путь радикальной Революции против Современного Мира в целом, а не против каких-то отдельных его составляющих... Сверхчеловек – это главная фигура Революции. Логично предположить, что главной фигурой Абсолютной Революции будет Абсолютный Сверхчеловек, тот, кого Ницше скупо и страшно определил следующим словами: Сверхчеловек это не-человек»
(А. Дугин, стр. 340-341).

   Для того, чтобы лучше представить себе специфику преисподнего духа, нужно внимательнее прислушаться к словам его «пророков», его «человеко-орудий», проводников его воли в человеческом  мире.

   Как охотно признает А. Дугин, идеология немецкого фашизма была одной из  ветвей той же древней традиции, адептом которой является он сам.

   В этой связи приведем некоторые характерные и многозначительные высказывания Гитлера, сохраненные в записях Раушнинга:

   «Вы ничего не знаете обо мне. Мои товарищи по партии не имеют никакого представления о намерениях, которые меня одолевают. И о грандиозном здании, по крайней мере, фундаменты которого будут заложены до моей смерти. Мир вступил на решающий поворот, которого вы, непосвященные, не в силах понять. Происходит нечто несравненно большее, чем явление новой религии...

   Новый человек уже живет среди нас. Он здесь! Довольно ли вам этого? Скажу по секрету: я видел нового человека! Он смел и жесток. Я ощутил страх в его присутствии...

   Я пользуюсь идеей нации по соображениям текущего момента. Но я знаю временную ценность этой идеи. Придет день, когда даже у нас в Германии, мало останется от того, что мы называем национализмом. Над всем миром встанет всеобщее содружество хозяев и господ...

   Не устранять неравенство между людьми, но усугубить его, поставив непроницаемые барьеры. Какой вид примет будущий социальный строй, я вам скажу, камрад. Будет класс господ и толпа разных членов партии, размещенных строго иерархически. Под ними – анонимная масса, низшие навсегда. Еще ниже – класс побежденных иностранцев, современные рабы. Над всем этим станет новая аристократия, о которой я не могу вам говорить. Но эти планы не должны быть известны рядовым членам партии...

   Евреи отстоят от нас дальше, чем животные. Сказанное мной вовсе не означает, что я считаю еврея животным. Еврей гораздо дальше от животного, чем мы. Это просто существо, чуждое естественному порядку природы...

   Наша революция есть новый этап, вернее окончательный этап революции, который ведет к прекращению истории...

   Я открою вам секрет. Я создаю Орден. Оттуда выйдут люди второй ступени, ступени человека-бога. Человек-бог, великолепное лицо Существа, будет подобен иконе культа. Но есть и еще ступени, о которых мне не позволено говорить...

   Человеческий род от начала до конца подвергался чудесным циклическим испытаниям. В наше время близится к концу солнечный период и уже заметны первые сигналы появления сверхчеловека. Бессмертная мудрость древне-нордических народов учит, что мир постоянно обновляется, проходя через крушение сгнивших веков и сумерки богов.

   Человечество прогрессирует серией прыжков и отступлений» (Ж. Бержье, Л. Повель. Утро магов).

   После поражения под Сталинградом Геббельс, одержимый мрачным пафосом отчаяния, провозгласил на весь Рейх:

   «Поймите! Сама Идея, само понимание Вселенной терпит поражение. Духовные силы будут побеждены и близится час страшного суда» (там же, стр. 49).

   Поистине, это предчувствие того грозного часа, о котором говорит Откровение:

   «И ниспал огонь с неба и пожрал их. А диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк...» (Откр. 20:9-10).
  
  13. Романтики зла
  
  Сокрушительные поражения не смиряют «романтиков зла», но лишь ожесточают их. Из поражений они извлекают уроки для последнего и решающего боя, в котором погибнут или они сами, или весь Божий мир.

   Главное, чем они сейчас заняты – настойчивым и терпеливым выращиванием жреческой касты руководителей грядущей «абсолютной революции», интернациональной секты «человеко-богов», всесторонне закаленных идеологически, непреклонных в своей ненависти к Творцу и в презрении ко всему человеческому:

  «Все люди... делятся на две категории: на Человеко-Богов, Божественных Субъектов, Сверхлюдей (элита, духовная аристократия, высшие люди, «Зонненменшен», «Сыны Света» и т. д.) и на бессубъектных человеко-животных (плебс, низшие люди, недочеловеки, «Тиерменшен», «Сыны Тьмы»). Отсюда кастовая, расовая или интеллектуальная дифференциация...»   (А.Дугин, стр. 89).

  Под предлогом борьбы против «дряхлого либерализма» и «буржуазного мондиализма», преисподняя готовит войну против последних остатков христианской и, еще глубже, адамитской традиции.

  Путь «сверхлюдей» к абсолютной власти:

«Планетарная партизанская война против мондиализма с использованием всех видов вооружений, всех средств, всех разрешенных и запрещенных приемов... Наш партизан вооружен ядерными боеголовками» (там же, стр. 204-205).

   Не об этом ли пророчествует Откровение Иоанна:

  «Вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним» (Откр. 6:8)?

   Своими предшественниками идеологи новой «мировой революции» называют гностиков (еретиков раннехристианской эпохи), средневековых розенкрейцеров и «германский национал-социализм в ХХ веке». В центре этой идеологии стоит псевдо-сакральный персонаж, который практически тождественен образу антихриста, как он дан в Новом Завете:

«Противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет от, как Бог, выдавая себя за Бога» (2 Фес. 2:4).

   Называя традицию, с которой он себя связывает, «полярно-райской», А. Дугин, следуя «классикам» этой традиции, пишет:

  «Божественный Субъект не имеет вне себя (ни над собой, ни вокруг себя, ни под собой) никакого высшего метафизического принципа, с которым ему нужно было бы духовно считаться, и поэтому он является абсолютно свободным и неотделимым от Бога. Бог внутри него... Вне его Бога нет. Так, в космосе, в природе, на земле есть только его отражение, а поэтому природа является здесь синонимом Рая – не препятствием для его Воли, но овеществлением его Воли, ее «большим телом»... Акцент всегда ставится на отсутствии промежуточной инстанции между этим имманентным полюсом и Абсолютом, Трансцендентным принципом, который открывается изнутри Полюса-Субъекта, как сам этот Субъект, как его внутреннее измерение. Полярно-райское мировоззрение в реальной истории стремится максимально возвысить фигуру Правителя, обязательно Единственного и ангелизированного... Вместе с тем оно тяготеет к «горизонтальному» распространению власти этого Правителя через имперскую экспансию, через включение в подчиненную ему сферу, в сферу отражения его личности, максимального объема космического пространства, превращенного тем самым в Рай или, иначе, в область реставрированного сакрально-райского измерения» (А. Дугин, там же, стр. 85-86).

   Ненависть к миру, доходящая почти до отрицания Бога как Творца (во всяком случае, до умаления ценности акта Творения), парадоксальным образом возникает и на коранической базе (точнее, на искажении основного учения Ислама).

   Так, глубоко созвучными идеологии Александра Дугина оказываются взгляды исламского политика и публициста  Гейдара Джемаля:

  «Метафизический эксклюзивизм видит Самого Бога как активного устранителя  всего, что не есть Он... Исламская метафизика ставит акцент не на том, что Бог создал вещи, а на том, что Он их завершает, упраздняет, отменяет. «В него возвращение» – формула последнего эсхатологического откровения, с точки зрения которого Абсолют не начало, а, прежде всего, Конец. Таким образом, абсолютный Конец, абсолютное Отрицание и есть подлинный деятель, трансцендентное измерение чистой активности. Иначе говоря, в метафизическом супраперсонализме Ислама смерть и истинная личность совершенно тождественны».

   Источник мироотрицания – ненависть к самой идее («архетипу») человека – здесь автор вполне следует примеру Иблиса (Коран 7:12/11):

  «Это и есть единственно возможный аутентичный супраперсонализм, поскольку любой другой сводится к культу непреодоленного объекта... Это определяется безграничной волей к лучшему, безграничной жаждой величия, которая может выразить себя только ненавистью к идолам. Ненавистью в первую очередь к главному из них – собственному архетипу, спроецированному во множественность, претендующему на то, чтобы быть мерой всех вещей» (Гейдар Джемаль).

   В общем хоре ненависти всех пытается перекрыть голос националистического язычества, которое свободно от необходимости перетолкования основных понятий монотеизма. Один из почитателей  А. Дугина, В. Авдеев, по его словам, «языческий волхв с высшим психологическим образованием», красочно описывает, как под давлением «нетрадиционных религий и мирового рационализма», последовательно погибнут христианство, иудаизм и ислам, раздираемые взаимной враждой – будет «сведен в могилу сам отец монорелигий» (имеется в виду, очевидно, Авраам, а по сути, Адам).

   В параноидальном экстазе, напоминающем откровения Альфреда Розенберга, новоявленный волхв возвещает, какая судьба ожидает поверженных монотеистов:

  «Монотеизм был первым в мире массовым биологическим оружием. Он был изобретен в теологической лаборатории на берегу Мертвого моря... Речь не может идти не только о прощении, но даже о пощаде. Крах будет невиданным и всесокрушающим, так что угрозы апокалипсиса покажутся детскими плохо раскрашенными комиксами. Насадив нам интернационального Бога, Вы (так в тексте - авт.) получите полной мерой интернациональную месть... Дыхание новой религиозности носится в воздухе, потребности в универсальной религии сгущаются день ото дня, международный конкурс уже объявлен, и нужно понять, какое место будет нам отведено в этом глобальном процессе... Разговоры о русском национальном возрождении во главе со Христом являются бредом сумасшедшего или злоумышленной провокацией... Нам остается только впрыгнуть в тамбур перед тем, как на целую эпоху окончательно захлопнется дверь мировой истории, сотворить нечто совершенно неожиданное и забрать себе лидерство. Стесняться нечего, ведь речь идет о высшей форме лидерства на протяжении тысячелетий»  (Владимир Авдеев, стр. 166-173).

   На что же надеется этот «антихрист, дипломированный Юлиан Отступник, певец неслыханной красоты и вольности» (стр. 142) в своей отчаянной борьбе против Монотеизма?

   Расчет его очень прост и по-своему реалистичен:

   «Если логика жизни здоровой плоти случайно встретится с жесткой инженерной систематизацией, и эта конструкция освятится дыханием вечных Богов, то союз этот разрушить не может никто» (стр. 142).

   Но последователям «новых романтиков» не стоит забывать уроки истории: ведь совсем недавно мир был свидетелем того, как другие «певцы неслыханной красоты и вольности» закончили мерзостями Гестапо, а «неразрушимый союз» здоровой плоти с инженерной систематизацией под эгидой преисподних богов был разгромлен союзом народов – наследников Монотеизма.
   
   14. Приговорить или помиловать
   
   Суть преисподней – в презрении к человеческой личности, которое находит свое крайнее выражение в убийстве невинного, в насилии над беспомощным, в издевательстве над беззащитным.

    В этом – предельный вызов Творцу, попытка доказать Его бессилие перед наглой дерзостью преступника, попирающего божественный закон, написанный в сердце каждого человека.    Неспособный сотворить или приумножить жизнь, злодей приравнивает себя Творцу тем, что заявляет свое право уничтожать эту жизнь, безнаказанно сеять смерть. Последний вздох жертвы кажется палачу моментом его высшего торжества.

    Но если бы он был в состоянии увидеть, что при этом происходит в действительности, его душу охватил бы леденящий страх. Единственное, что доступно пониманию злодея: сила и слабость, власть и подчинение – но именно в момент кажущегося торжества его самоутверждение терпит окончательный крах. Предельно унизительным для себя образом палач попадает в полную и абсолютную зависимость от жертвы: такова высшая справедливость, установленная Творцом.

    Вот что пишет об этом католический богослов  Доминик Бартелеми:

  «По мнению... человека, которому непонятны предначертания Божии, несправедливость восторжествовала в тот момент, когда безвинный испустил последний вздох. Этот последний вздох безвинного доказывает, что не существует никакой всемогущей Справедливости.

    По мнению нового человека, понимающего предначертания Божии, последний вздох невинного сильнее исполняющегося над ним несправедливого приговора.

    Тиран думал, что избавляется от живого укора, которым является праведник, предав его смерти. Но исполнение Божественного приговора над палачом совершенно приостанавливается при последнем вздохе его жертвы.

    Если этот последний вздох есть призыв к мщению, то никто не в силах преградить этому призыву доступ к Высшему Суду.

    Если же этот последний вздох ходатайствует за палача, Божественное правосудие соглашается с прощением жертвы...

    Бог даровал самим жертвам власть выносить приговор убийцам или их миловать» (Доминик Бартелеми, стр. 241-242).

    Сын Божий и Сын Человеческий Иисус Христос Своей жертвенной кровью спас человеческий род от постоянно угрожавшей опасности установления власти преисподней над землей. Только кровь мучеников создала ту духовную атмосферу, в которой христианство смогло стать государственной религией Рима - именно в те времена, когда силы преисподней пытались овладеть мировой империей. Как пророчествует апостол Иоанн Богослов, именно пролитая жертвенная Кровь дает Иисусу право  участвовать в апокалиптической битве и победить в ней:

   «Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени, и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле» (Откр. 5:9).

    Не нужно думать, что свобода волеизъявления жертвы связана обязанностью во что бы то ни стало прощать своих палачей. Человек Иисус на кресте выносит решение о помиловании: «Отче! Прости им, ибо не знают, что делают» (Лк. 23:34) и то же самое повторяет первомученник Стефан: «не вмени им греха сего» (Деян. 7:60).

    Но Священное Писание приводит и противоположный пример - в апокалиптические времена души убитых молятся:

   «Доколе, Владыка святый и истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?» (Откр. 6:10).

    Откровение Иоанна показывает, что массовое извращение человеческой воли может вызвать «зверя из бездны» или «из моря»:

   «на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные... и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?» (Откр. 13:1-4).

    Требование мучеников, ставших жертвами «зверя», служит окончательным приговором.

   Участь его: «озеро огненное, горящее серою» (Откр. 19:20) – здесь вместе со своим «человекоорудием» заканчивает свой путь первый архангел, в глубокой древности восставший против Творца.
   
  15. В чем сила «зверя»?
   
  Итак, преисподний «зверь» готовится к «выходу из бездны»
(Откр. 11:7): это уже не только духовная метафора, но политическая реальность нашей эпохи.

    Готовясь к священной битве, мы должны исчерпывающе понять врага: его корни, его цели, его стратегию – возможно, уже следующее поколение столкнется с ним лицом к лицу.

    Что же говорит Св. Писание о павшем архангеле, ставшем «князем преисподней»?

    Библейские пророки называют первого отступника условными именами. Одно из них ЛЕВИАФАН  לביאפן (Иов.3:8; 40:20; Ис. 27:1) – что можно перевести как «связанный», т. е. как указание на плененность и заточение. Другое именование РАХАВ или РА'АВ רועב, (Пс. 86:4; 88:11): упрямый, гордый; но ср. также РУ'А  רוע, злоба; РА'АХ רעה: дурной, злой; РА'АВ רעב: голод. Заслуживает внимания в связи с этим абх. РЭЙХАБ: старший среди них, что в точности соответствует начальному положению павшего архангела. Видимо, это и есть его адамитское наименование, которое в еврейской традиции, как обычно, было переосмыслено в духе народного языка семитов. Другая адамитская ассоциация абх. РАҲАЖә: их очень древний владыка – но Жә передает оттенок пренебрежения.

Оба этих имени, ЛЕВИАФАН и РАХАВ, ассоциируются у евреев с Египтом, в связи с его зооморфными культами.

    У Иова описан также БЕГЕМОТ, БЕХАМОТ בהמות, гебраизированное p-ehe-man: «водяной бык» – коптское слово, где p – определенный артикль, ehe – бык, man – вода. То, что речь идет не просто о животном, дает указание фраза, непонятная при буквальном понимании:

   «это – верх путей Божиих; только Сотворивший его может приблизить к нему меч Свой» (Иов. 40:14).

    Переведенное как «верх путей» евр. РЕШИТ ראשות: первенец, от РЕШ ראש: голова. РЕШИТ означает первый как по времени происхождения, так и по рангу, положению. Так, в Числ. 24:20 – РЕШИТ ГОИМ גים ראשות: первый из народов (Амалик); у Амоса (6:1)– РЕШИТ ХАГОИМ переведено как «первенствующий из народов», об Израиле, правда, в ироническом, обличительном смысле. «Приблизить к нему меч Свой» можно понять как указание на то, что Сам Всевышний должен был вмешаться, чтобы сокрушить силу первого мятежника.

    В чем же заключается сила РАХАВА и каким был повод для его отпадения от Бога?

    Характер воздействия преисподнего духа на человека показывает его особую связь с низшей животной природой. Это может быть обусловлено тем, что РАХАВ, когда был еще Архангелом, имел призвание помогать Творцу в деле эволюции животного мира, которая в конечном счете должна была подготовить условия для достижения высшей цели – создания человека, как существа принципиально нового типа. РАХАВ может пониматься как «первый» или «старший» не в смысле ранга, в котором он не выше МИХАИЛА, ГАВРИИЛА или даже САТАНА (от евр. САТАН), но в том смысле, что он – в силу специфики своего призвания, раньше других Архангелов активно и непосредственно включается в эволюционный процесс творения на земле.

    Можно предположить, что ангельская природа для поддержания своего активного существования требует постоянного притока энергии извне, как для человека необходимо питание материальной пищей. Первый Архангел извратил свою природу тем, что отказался от Божественных Энергий – из нежелания быть зависимым от Бога, и научился «питаться» энергиями животных, эманациями животной природы.

    Бессмысленное, эволюционно бесперспективное наращивание размеров тела, видимо, было первым опытом воздействия РАХАВА на эволюцию в своих собственных целях: в этом выразилось его начальное пристрастие к живой материи, на которой он начал паразитировать. Это произошло в эпоху мезозоя, когда на земле господствовали гигантские ящеры, динозавры, ихтио -, бронто - и прочие «завры».

    Гибель этого мира вследствие, как считает наука, какой-то обще-планетной катастрофы, стала его первой «неудачей», первым предупреждением со стороны Творца. Но с тех пор излюбленными образами и символами РАХАВА остались всевозможные змеи, чешуйчатые драконы, морские чудовища. В мифах многих народов присутствует чудовищный змей, воплощение мирового зла или изначального хаоса: шумерская ТИАМАТ, египетский АПОП, греческий ТИФОН, абхазский АГУЛШЬАП и т.д. Поэтому и в Откровении Иоанна он изображен как «выходящий из моря зверь с семью головами» (Откр. 13:1).
  
   16. Духи и животные
   
   Несмотря на помехи, которые своим вмешательством чинил РАХАВ, Божественный план творения и эволюции продолжал осуществляться. Когда был создан класс млекопитающих, занявший доминирующие позиции на планете, иерархия РАХАВА начала осваивать и этот тип живых существ (в оккультной терминологии речь может идти о появлении новой «расы»).

    Наиболее интенсивные «выплески» животной энергии происходят в половом акте и особенно в акте убийства здорового, полнокровного существа. Для получения этих энергий РАХАВ начал развивать в животных необходимые для этих целей качества: с самого начала участвуя в процессе эволюции, он стал достаточно умелым «селекционером» или даже «генетиком».

    Все, что связано с Рахавом, ввергает человека в мир животных энергий – или холодной, почти механической жестокости, характерной  для ящеров, или в мир яростных страстей, свойственных млекопитающим хищникам, да и некоторым травоядным в периоды половой активности. РАХАВ обостряет в человеке переживание биологических аспектов своей природы – отсюда культ крови, почвы и расы, насаждаемый пророками преисподней.

    Изначально РАХАВ создал своего рода симбиоз бестелесных духов с животными: ангелы (тогда, до проклятия, их еще можно называть «ангелами») научились вселяться в животных, переживать их эмоции, питаться их энергией, влиять на их поведение и воздействовать на их эволюцию. Поэтому в религиозном плане влияние преисподней проявлялось прежде всего в зооморфных культах: человек, поклоняясь животным, в действительности поклонялся духам, вселяющимся в этих животных.

    Этим объясняется бескомпромиссная борьба еврейских пророков против зооморфных культов в окружающих народах и в своем собственном, с эти же связаны пищевые  установления по поводу «чистых» и «нечистых» животных. Очевидно, нечистыми были объявлены те, в которых имеют обыкновение вселяться духи, чистыми же те, которые от такого вселения избавлены.

    Наиболее тщательно соблюдалась ритуальная чистота тех животных, которые приносились в жертву Богу. Ясно, что Бог, в отличие от мятежных духов, в жертвах не нуждается, но они нужны были для очищения земли. Психофизическая структура земли, о которой мы говорили выше, была сильно испорчена или отравлена длительным господством на ней духов РАХАВА, в особенности чудовищными культами человеческих жертвоприношений.

    Священная кровь жертвенных животных, посвященных Богу, служила противоядием, вносила исцеляющие энергии в землю, наполненную эманациями крови – нечестиво, буквально «зверски», проливаемой в течение многих тысячелетий. Несомненно, что уже в действиях хищников часто проявляется какой-то элемент бессмысленной жестокости, даже садизма; но вся эта вакханалия крови достигла апогея, когда в процессе эволюции, «запущенной» Творцом, возникло такое высокоразвитое существо как биологический человек, из которого предстояло создать человека Божьего, и когда это существо было в значительной мере захвачено демонами Рахава.
  
   17. Империя Рахава
  
   РАХАВ в общих чертах должен был представлять себе цель эволюции сотворение Адама как существа высшего типа; но этот план уже не соответствовал его интересам.

   Более того, возникновение такого существа, истинного хозяина Земли и всего живущего на ней представляло смертельную угрозу для господствующего положения РАХАВА. Поэтому он попытался «перехватить» у Творца эволюционную инициативу и сделать пре-адамита новым орудием своего господства. Тогда и была создана «модель» особого существа, не предусмотренного Божественным планом творения: ангелический дух (или попросту ангел), вселившийся в биологического человека.

   Огромные психофизические возможности пре-адамитов (в научной антропологии приблизительно соответствует «кроманьонскому человеку») были поставлены на службу паразитирующих на его энергиях духам. Можно предположить, что эта искусственно выведенная порода или «раса» (излюбленное понятие пророков РАХАВА) достигла своего наивысшего могущества в эпоху легендарной АТЛАНТИДЫ – отсюда теософский термин «атлантическая раса».

   Это была, по существу, тоталитарная империя особого оккультного типа, черты которой угадываются в проектах «третьего Рейха». Сейчас нам усиленно навязывается идея так называемой «шестой расы», которая якобы должна заменить собой Адамово человечество.

   Существование на Земле такой империи, в принципе способной подчинить себе весь дальнейший ход эволюции жизни на планете, угрожал полным разрушением Божественного замысла о человеке и о творении вообще.

   На земле не было силы, способной противостоять РАХАВУ и его воинству «атлантов»; вся планета как целостный, но еще не вполне зрелый психофизический организм, оказалась в плену и  порабощении. Как говорит апостол Павел, «тварь покорилась суете не добровольно, но по воле покорившего ее» (Рим. 8:20). Непосредственное силовое Божественное вмешательство, столь редкое в истории Творения, стало абсолютно необходимым и тем самым оправданным. Конечно, у Творца были помощники: верные Ему Ангелы во главе с Архистратигом Михаилом. Общий характер известной нам священной истории позволяет с уверенностью предположить: все, что могли сделать Ангелы самостоятельно в борьбе с грозным противником, соединившего силу ангела с силой умного животного, они сделали. Но то, что превышало их силы, совершил Сам Всевышний.

   В дальнейшем такой же принцип «минимального необходимого вмешательства» будет применяться и по отношению к новому помощнику Творца на земле – человеку.

   Итак, вмешательство Творца не превышало того, что было абсолютно необходимо: РАХАВ был предан Божественному заклятию и заточен в «бездну» – некое место в психическом пространстве, отделенное какими-то преградами от психического тела нашей Земли, во всяком случае, от  ее биосферы.

   Власть и влияние РАХАВА на земле были отняты лишь в той степени, чтобы сделать возможными подготовку к сотворению, затем само сотворение АДАМА и в дальнейшем распространение по всей земле его «потомства», т. е.  людей того же типа, что и он сам. Однако всему этому предстояло происходить в условиях упорного и постоянного сопротивления преисподней. Более того, на протяжении всей человеческой истории РАХАВ не прекращает попыток вырваться из заточения и снова занять господствующее положение на земле, подобное тому, что он когда-то занимал в Атлантиде.

   Откровение Иоанна предостерегает о том, что однажды ему это может удаться: благодаря усилиям человеческой магии, которую олицетворяет «лжепророк» (Откр. 13:11-17; 19:20), РАХАВ «выходит из моря» (13:1-10). Хотя он успеет причинить множество бед, но долго удержаться он все равно не сможет: «был и нет его, и выйдет из бездны и пойдет в погибель» (17:8).

   С образом и делами РАХАВА во всем человеческом роде ассоциируется представление о злом, преступном начале: этому началу противодействует «закон, написанный в сердцах» (Рим. 2:15) – совесть, в той или иной мере свойственная каждому человеку, духовному потомку АДАМА (если, конечно, он специальными усилиями не истребил в себе эту совесть).

   В силу Божественного заклятия никакой диалог с преисподней, никакая терпимость по отношению к ней недопустимы. С преисподней можно только бороться всеми законными средствами. Культовые действия большинства религий являются способом «силового противодействия» преступной иерархии. Но неизбежны и обычные человеческие методы: авторитет, власть, закон и, в случае вынужденной необходимости - война.

   Русский философ И. Ильин писал:

  «Меня спрашивают: можно ли противодействовать злу силой? А я спрошу вас: можно ли НЕ противодействовать злу силой?»

   За несколько десятилетий до него к такому же выводу пришел В. Соловьев. Это ответ христианской совести на фальшивые, доведенные до абсурда, в конечном счете бесчеловечные призывы Л. Толстого о «непротивлении злу». Конечно, для пробуждения совести у разгневанного собрата можно «подставить левую щеку», как учил Иисус и подтвердил это своим примером, когда не стал применять Свою силу и безропотно позволил Себя связать (Ин. 18:4-12). Иногда только такое поведение позволяет разорвать порочный круг мстительности и злобы.

   Но при этом нельзя забывать, что ничего похожего на совесть в преисподней нет и «подставлять щеку» циничному бандиту, имея возможность обуздать его, значит совершать предательство по отношению ко всем его прошлым и будущим беззащитным жертвам. Попустительство преступному, уголовному началу или воинская трусость не имеют ничего общего с жертвенным подвигом мученичества, для совершения которого нужно особое призвание и особые, исключительные обстоятельства, в которых такой подвиг становится возможным и уместным. Но в таком случае это также становится «противлением злу силой» – самой большой, какая есть у человека. И жертвенная кровь приносит конечные плоды лишь тогда, когда вдохновленное подвигом и молитвами мучеников, встает на борьбу самоотверженное и решительное Божье войско.

   В битвах апокалиптической эпохи, как и во всякой войне, возможны отдельные поражения. О звере, вышедшем из моря, сказано:

  «И дано было ему вести войну со святыми и победить их» (Откр.13:7) – но это значит, что и святые ведут войну против него. О том же пророчествует Даниил:

  «Восстанет царь наглый и искусный в коварстве... и при уме его и коварстве будет иметь успех... и против Владыки владык восстанет, но будет сокрушен – не рукою» (Дан. 8:23-25).

   В борьбе участвует «великий князь Михаил» (Дан.10:13,21; 12:1; Откр. 12:7), но в конце концов в битву вступает Иисус и побеждает: зверь и цари, которые его поддерживают, «будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их» (Откр.17:14).

   Агнец – это Иисус как человек (Тот Самый, Который когда-то безропотно покорился насилию), но и Его вмешательство происходит лишь тогда, когда все другие силы исчерпаны.